Наследнички 3 (СИ) - "Леха" - Страница 11

— Ты мог бы для разнообразия хотя бы себе тарелку достать, — проговорил я, подходя к Паразиту и вытаскивая из-под ошейника письмо.

— Вот ещё, — фыркнул Верн. — Это противоречит моим принципам и воспитанию. — При этом он внимательно смотрел на меня, точнее, на письмо у меня в руках. — Что пишут?

Я не ответил, медленно прочитав небольшое, но очень эмоциональное послание. Потом перечитал его ещё раз и поднял взгляд на Верна. Ольга в это время быстро расставляла на столе приборы и потрошила корзину.

— Ответь мне только на один вопрос, — наконец, проговорил я, продолжая сверлить взглядом безликого. — Как ты умудрился дожить до своих лет? Хотя нет, постой, у меня в связи вот с этим, — я потряс рукой, с зажатой в ней бумагой, — родилось сразу множество вопросов. И самый главный из них: Верн, ты почему такой дятел? Кто тебя надоумил тащиться сюда проверять источник, даже не предупредив своих?

— Что ты хочешь этим сказать? — Верн нахмурился. Он даже вперёд подался, пытаясь рассмотреть, что же написано в письме.

— Я хочу сказать, что отец здесь только что матом тебя не кроет, — если он думал, что я отдам ему письмо, то глубоко заблуждался. Там кроме очень нелестных характеристик одного слишком самоуверенного безликого, было ещё послание мне.

— Что именно пишет Константин? — процедил сквозь зубы Верн.

— Он пишет, что твои друзья или подчинённые, не могу сказать точно, кем вы друг другу приходитесь, практически подняли бунт. — Я перевёл дыхание и продолжил. — Некто Солак чуть ли не в открытую заявлял, что это мы тебя куда-то заманили, убили, освежевали, и, возможно, скормили Зелону. Последнее неточно. Возможно, Солак думает, что такие упыри, как мой отец и его ближайшее окружение, сами тебя сожрали.

— Что ты такое говоришь? — Верн привстал со своего места. На практически всегда невозмутимом лице появилось раздражение.

— Это не я говорил, Верн, это я сейчас отца процитировал. — вдохнув и выдохнув, я продолжил. — Признавайся, этот Солак решил воспользоваться твоим отсутствием, чтобы захватить власть? А все эти претензии, чтобы пустить пыль в глаза, прежде всего своим, а потом уже и нам: мол, эти людишки угробили нашего лидера, теперь пускай не обижаются?

— Солак никогда бы… — Верн внезапно осёкся и сел за стол, схватив вилку и яростно воткнув её в столешницу.

— Ух ты, какие у вас высокие отношения, — я даже присвистнул. — Но признайся, это экспромт твоего зама, или ты действительно никому не сказал, куда и зачем отправляешься?

— Я не успел никому сказать, — процедил Верн. — Источник начал волноваться, и я сорвался сюда. Как-то не думал, что всё может вот так обернуться.

— И о том, что надо как-то предупредить остальных, ты тоже не подумал, — я сжал зубы. — И это возвращает нас к первому вопросу: ты, как умудрился дожить до своих лет?

— Оставь этот тон, — на лице у Верна сыграли желваки, и я понял, что шутки кончились. Я ещё мало что умею, и вряд ли смогу продержаться против взбешённого безликого больше десяти секунд. Хотя. Я весьма демонстративно посмотрел на Паразита и прищурился. Если Верна заблокировать, то тут можно и поспорить, кто кого одолеет без магии. Потому что меня очень хорошо учили. Вот только нам ещё нужно как-то отсюда выбираться.

— Ладно, пусть это станется на твоей совести, — я снова перечитал письмо. Верн молчал. Он прекрасно понял мой взгляд, и тоже отлично осознавал, что мы всё ещё нужны друг другу. — Что значит, некоторые узлы защиты на тюрьме непримиримых ослабели?

— Не бери в голову, — хмуро ответил Верн. — В этом нет ничего криминального. Основная защита не зависит от этих узлов. И я надеюсь, что мы успеем выбраться отсюда до того момента, как можно будет начинать волноваться. Но в одном ты прав: нужно как-то сообщить Совету, что со мной всё относительно в порядке.

— И как это сделать так, чтобы они поверили, что это именно ты им отвечаешь? И делаешь это не под давлением и находясь не под воздействием? Или они поверят отцу на слово?

— Я могу написать записку, — нахмурившись, предложил Верн. — Все члены Совета отлично знают мой почерк. — Вот сейчас мы задумались вместе.

— Нет, — я покачал головой. — Такая записка не исключает принуждения или воздействия.

— А если Паразит принесёт сюда записку от Совета, а потом доставит им ответ? — внезапно предложила Ольга. Мы все, включая Паразита, посмотрели на неё. — Что? Можно же использовать шифр, который знаете только вы. И который нельзя применить при принуждении и с затуманенным разумом. Чаще всего — это именно ответы на некоторые вопросы. Если я ничего не путаю. Мой отец был кадровым офицером и служил на границе. — Добавила она, как будто это многое объясняло.

— Оль, твой план не лишён смысла. — Я вздохнул. — Есть, правда, пара моментов, например, Паразита к месту силы нужно будет отнести на руках, но это чисто технический момент. Остаётся самое сложное. — И я повернулся к коту.

— Мяу, — Паразит, словно мои мысли прочитал, потому что выгнул спину и зашипел. Я же снова вздохнул и потёр лоб.

— Да, остаётся самое сложное: убедить Паразита помочь нам не допустить глупостей со стороны безликих.

Виталий Керн вышел из поезда и огляделся по сторонам. Остановка была короткой, никогда поезда не стояли здесь больше двадцати минут. Даже не владеющим даром людям хотелось побыстрее убраться из этого места, в котором отчётливо ощущалось влияние силы. Что уж говорить про одарённых. Виталий поёжился и повернулся к вышедшему следом за ним высокому пожилому мужчине, с очень прямой спиной и застывшим на лице выражением невозмутимой брезгливости.

— Здесь… — мужчина обернулся и закончил, — неуютно. Мне совершенно точно не нравится это место.

— Назар, оно много кому не нравится, — Виталий посмотрел на крупного чёрного кота, удобно расположившегося на руках у Назара Борисовича. — Вон, Паразиту тоже, не сказать, что нравится здесь находиться.

Паразит приоткрыл один глаз, посмотрел на Виталия Павловича и, зевнув, снова свернулся на руках у Назара клубком.

— И куда нам идти? — спросил старый дворецкий, который до сих пор мог дать ещё фору гораздо более молодым во многих аспектах.

— Понятия не имею, — Виталий нахмурился. — Нас, вроде бы должны встретить. Но почему-то… — Он не договорил, так как на перрон вышел высокий мужчина в плаще и с закрытым маской лицом.

Безликий остановился рядом с Керном, и Виталий почувствовал на себе его изучающий взгляд. Наконец, безликий шевельнулся. Он протянул руку и снял маску, открыв лицо. На вид ему нельзя было дать больше двадцати пяти лет.

— Меня зовут Солак, я вижу, Константин прислал по-настоящему ценного заложника. Более ценными могли бы быть только его дети и его мать, — медленно проговорил он, не сводя пристального взгляда тёмных глаз с Керна.

— Странно, Костя часто говорил, что вы путаете его с первым Орловым, частенько называя Зелоном, — ответил Виталий, также не сводя пристального взгляда с Солака. — А ещё он говорил, что вы всё-таки стараетесь не называть вещи своими именами. Во всяком случае, заложников вы редко называете именно заложниками. Предпочитая, что-нибудь более нейтральное.

— Например? — Безликий приподнял бровь.

— Например, гости, — ядовито проговорил Керн.

— Гостей никто никогда не держит. Ты же со своим спутником останешься у нас «в гостях» до того, пока не разрешится вопрос с Верном. — Отрезал Солак. — Идёмте за мной, — и он пошёл впереди мужчин, бросив тревожный взгляд на развалившегося на руках у Назара Борисовича кота.

— Я надеюсь, мы не задержимся здесь надолго? — Керн задал этот вопрос спине Солака.

— Вам в любом случае придётся остаться здесь до завтра. — Ответил безликий не оборачиваясь. — Поезда приходят раз в сутки. Но у нас тоже нет желания долго ждать. Поэтому пока твой слуга будет обустраиваться в домике, ты с этим животным, — Солак обернулся и посмотрел на Паразита, — пройдёшь за мной. Нам тоже хочется поскорее узнать, что происходит с Верном.