Жертвуя королевой (СИ) - "Лули Тан Цу" - Страница 30

«Он, что, действительно забрал у меня все, чтобы купить этот дом? Влюбился в кого-то так, что посчитал необходимым уничтожить меня, чтобы только кого-то там поразить или завоевать?», — думала я и не могла в это поверить.

Это было бы такой низостью, на которую я даже не знаю кто способен. Что должно было быть в голове у этого человека, чтобы вот так. Он же не только меня подставил, но и Лилю.

Ладно я, но дочь, как мог он так поступить с дочерью, я не могла осознать.

И так спокойно нарисовался. «Люблю, — говорил, — все вернуть хочу, — говорил».

«Он, что думает, я совсем дура, что ли?», — я никак не могла успокоиться.

Пришла в себя только, когда мы уже подъезжали к Москве. Сюрприз получился на славу. Такой сюрприз, что лучше и не придумаешь.

— Назар, а тебе зачем это нужно? — спросила я, уже не понимая, кто мне теперь друг, кто враг.

— Ты имеешь в виду, зачем я тебе это рассказал и показал? — Назар был спокоен. Он, видимо, ожидал такого вопроса.

— Да.

— Я просто не хочу, чтобы ты питала какие-то иллюзии на счет Макса Рихтера. И не хочу, чтобы он снова уничтожил тебя. Я просто не хочу давать тебя в обиду.

Он сказал это так, что мне стало стыдно, от моей, вроде бы не измены, но все же. Я не знала, как еще это назвать. Не измена, нет, но тоже своего рода предательство.

— Прости, Назар.

— За что, Лора? — спросил он.

— За то, что так поступила с тобой, я дура, я и правда дура.

— Нет, Лора, ты не дура. Думаешь, я не понимаю ничего. Я же был рядом с тобой все эти два года. Я все видел. Видел, как тебе тяжело, видел, что ты по-настоящему его любила. Я знаю, что у тебя никого не было все это время.

Он задумался о чем-то и продолжил:

— Как я могу винить тебя в том, что ты снова понадеялась на него. У тебя ребенок от этого человека, он не чужой тебе. Я не идиот, Лора.

Я смотрела на Назара, слушала его и снова по моим щекам текли слезы. Даже не верилось, что может быть на свете человек, который так сейчас понимал бы меня.

А я вместо того, чтобы довериться ему вместо того, чтобы наладить с ним свою жизнь, бросилась в омут с головой. Наступила на те же грабли, и заслуженно получила по лбу.

«Будь ты проклят, Рихтер», — подумала я.

Несколько дней я провела в каком-то сомнамбулическом состоянии. Не хотелось ни есть, ни пить, ни жить. Я снова сидела перед пустым холстом. Тот холст, где я нарисовала глаза Макса, а себя, словно в ловушке его глаз, я хотела было порезать, но не решилась, и поставила лицом к стене. Снова передо мной была пустота.

Макс звонил много раз, но я взяла трубку только однажды — ответила на первый его звонок, чтобы поставить точку. Точку, я думала поставить точку в отношениях, которые и не начались. Поставить точку там, где, черт меня подери, уже стояла жирная точка.

Макс даже не успел поздороваться в тот момент, я сразу выпалила:

— Шикарный дом, Макс, комфортно тебе в нем?

— Какой дом, Лора…

— Не делай из меня дуру!

— Послушай, — Макс, видимо, сообразил, о чем речь, или решил не делать вид, что не знает о чем речь. — Все не так, как может показаться. Не торопись с выводами.

Я не собиралась слушать его доводы. Конечно, он мог придумать, что угодно, но мне было уже все равно.

— Пока я из кожи вон лезла, чтобы как-то наладить нашу жизнь с Лилей, ты, сволочь, жил припеваючи! Знаешь, все бы ничего, если бы не одна интересная деталь.

— Какая деталь, Лора? Повторяю, не торопись с выводами.

Больше всего меня в тот момент раздражало, что Макс говорил так спокойно, будто ничего не случилось, словно этим своим тоном хотел показать, что я несу какую-то пургу.

— А такая деталь, когда я в первый раз получила алименты на Лилю, я было подумала, что у тебя какие-то проблемы с деньгами, потому ты ободрал меня как липку. Жалкие пятнадцать тысяч. Я прикинула, что у тебя, видимо, совсем плохи дела. Но ты, получается еще и скрыл свои доходы, чтобы не выплачивать нормальные алименты. Кто ты после этого, Рихтер?

Макс молчал. Я слышала его дыхание в трубке. Ему нечего было ответить на это.

— Молчишь? Вот и молчи. И прошу тебя, не звони мне больше. Я не могу избежать встречи с тобой на работе, но не вздумай вести себя так, будто у тебя есть какие-то права на меня. Только деловые отношения и ничего более.

— Лора, ты ошибаешься, дай мне возможность все объяснить, — сказал, наконец, Макс.

— Да, что объяснять? Чего ты водишь меня за нос? Потом расскажу, потом объясню. Сколько можно? Ты удовольствие что ли получаешь от того, что меня мучаешь?

— Нет, — ответил Макс.

— Ну, так отстань от меня, чего тебе надо, я так устала от всего этого, понимаешь?

— Понимаю, но я не могу отстать от тебя.

— Только не говори, что любишь, пожалуйста, не мешай с грязью хотя бы это слово. Из твоих уст это теперь звучит как издевательство.

Я отбила звонок.

Вот после этого звонка я окончательно и расклеилась. Я не выходила из дома, я даже родителям не звонила, чтобы справиться, как там Лиля. От чего чувствовала себя безответственной матерью.

Но мне было необходимо это время. Мне нужно было побыть в одиночестве и тишине.

Все, от чего я бежала два года, настигло меня, настигло врасплох и снова бросило в ту черную бездну, как в самом начале. Я чувствовала себя так же, как и в те первые дни.

Назар тоже звонил мне. Всего один раз. Я попросила только не беспокоить меня какое-то время, сказала, что позвоню сама, когда немного приду в себя.

Неужели жить нужно так, чтобы не было необходимости хоть кому-то верить? Спрашивала я себя. Может, все только так и живут? Каждый на самом деле живет какую-то свою отдельную жизнь, а вместе люди только создают и поддерживают иллюзию благополучной жизни полной любви и доверия?

Если взглянуть на мир без розовых очков, так и получается. Мужья изменяют женам, но шепчут им о любви. Жены изменяют мужьям и доходит до того, что мужья растят не своих детей.

Все врут друг другу, но делают вид, что все в порядке. Чем руководствуются люди? Главное не быть в одиночестве — может, этим. Главное, чтобы кто-то был рядом. Но получается, что одиночества живут с одиночествами в бумажных домиках из лжи и предательства. До поры, до времени. Пока не поднимется ветер, не развеет этот домик и тогда окажется, что все это было иллюзией.

Конечно, я понимала, что сгущаю краски. Все я видела в этот момент в черном цвете. Человеку свойственно проецировать свое состояние на весь окружающий мир. Когда я была счастлива с Максом, мне казалось, что так же, как мы — счастливы все пары.

Так и теперь, когда ничего я не вижу кроме боли, вранья и предательства, когда все, что было светлым и теплым, вывалено в грязи, мне казалось, что так у всех.

Я смотрела эти дни фильмы и сериалы. Один за одним. Мне хотелось хотя бы на экране увидеть какую-нибудь историю, где все хорошо. Где есть место и любви, и доверию, но и с экрана на меня лилось то же самое. Все у всех вечно плохо. И даже когда, вроде бы, все заканчивается хорошо, я не верила в такие концовки.

Дошло до того, что я стала смотреть одни ужастики и фильмы катастрофы. Вот это уж точно гармонировало со мной. Вот, где у людей по-настоящему все плохо. Вот это я понимаю проблемы — зомби твой мозг хотят сожрать. Или комета сейчас разнесет земной шарик к чертовой матери. Вот это я понимала.

Мне почему-то хотелось, чтобы зомби и правда всех сожрали и фильм закончился. Чтобы никаких хороших концовок. Чтобы комета сделала свое дело. В общем, мрак, в который я погрузилась, был тотальным и без намека на просвет.

К счастью, человеческая психика устроена так, что не может долго мириться с этим мраком и, рано или поздно, все равно попытается выйти на свет.

Когда уже никаких сил не осталось пялиться в экран, я задала себе простой вопрос: «Лора, а чего ты сейчас хочешь на самом деле, если положить руку на сердце и ответить честно?».