Эвис: Заговорщик (СИ) - Горъ Василий - Страница 19

Эти слова заставили Майру расплыться в счастливой улыбке:

— Всегда пожалуйста, арр! Сами ж говорили — есть вы со мной и окружающий мир! Вы помогаете мне, я помогаю вам. А на всех остальных наплевать…

…Еще одно подтверждение ее готовности следовать придуманным мною правилам я увидел за половину стражи перед закатом, когда вывел из конюшни оседланных лошадей и подвел их к коновязи рядом с парадным входом. К этому времени мужики, приехавшие на сером возке, уже успели уложить тело Генора в домовину и до пояса накрыть его черным полотном, поэтому от нечего делать лузгали семечки и, сплевывая шелуху в кулак, лениво поглядывали по сторонам. Именно в этот момент на ступеньках появилась Майра. В длинном темно-зеленом платье с траурной лентой, повязанной на левом плече, в темно-зеленой маске, полностью скрывающей разбитое лицо, и с волосами, убранными в высокую замысловатую прическу, она выглядела настолько торжественной и строгой, что все присутствующие, включая меня, невольно подтянулись.

На кладбище ехали, как полагается двум благородным, пребывающим в трауре. Я впереди, а она слева и на полкорпуса сзади. И молчали. Но это нисколько не напрягало. Как минимум, меня — я всю дорогу чувствовал молчаливую поддержку спутницы, причем настолько сильно, что перенес прощание с Генором куда легче, чем рассчитывал.

Кстати, Майра привлекала куда больше заинтересованных взглядов, чем я. И неудивительно: во-первых, ехала в маске, а значит, по каким-то причинам не хотела быть узнанной. Во-вторых, не в карете, а верхом, то есть, показывала, что маска — лишь дань приличиям, а отношение девушки ко мне и к усопшему куда выше любых условностей. И, в-третьих, «скрывала» родовые цвета, а значит, старалась не афишировать наших с ней отношений.

Честно говоря, я побаивался, что в Последнем Пристанище, где редко бывает безлюдно, она, оказавшись в окружении благородных, растеряется и потеряет лицо. Как оказалось, совершенно зря: когда ко мне подходили, чтобы высказать соболезнования, она просто зеркалила мое поведение. То есть, если я кланялся, то она выказывала точно такое же уважение к моему собеседнику, приседая в реверансе. Если я кого-то благодарил кивком — величественно склоняла голову. А когда ограничивался формальным «спасибо», оставалась равнодушна и холодна, как лед.

Домой вернулись поздно, подавленные прощанием и некоторыми не очень приятными формальностями. Переоделись. Где-то с кольцо занимались кто чем — я расседлывал лошадей, а она готовила. После чего вместе накрыли на стол в малой трапезной и немножечко посидели, отдавая дань уважения памяти не самого плохого человека в Маллоре. Действительно «немножечко» — Майра выпила где-то половину бокала разбавленного водой красного вина. А я свое только пригубил. Сказал несколько теплых слов, вознес славословие Пресветлой и отправил ключницу собираться.

Увидев девушку, которая считанные кольца назад выглядела ровней любому благородному, в старом платье и с потрепанным узелком в руках, я почувствовал, что боюсь. Боюсь, что она вдруг пропадет из моей жизни так же внезапно, как это сделали Генор и Рык. И что я, оставшись совсем один, окончательно перестану понимать, ради кого или чего стоит держаться за этот мир.

Она, видимо, ощущала нечто похожее, так как подошла вплотную, дрожащими пальчиками прикоснулась к предплечью и уткнулась лбом в грудь.

— Ну что ты, искорка! — ласково поглаживая ее волосы и спину, тихо сказал я. — Я же не для того отправлял тебя за обновками, чтобы потом бросить?

Она промолчала.

— Про «мы с тобой и весь остальной мир» помнишь? — сделал я еще одну попытку.

— Я беспокоюсь о вас, арр! — выдохнула она.

— Зря: хейзеррские звезды толпами не ходят. И если пропала одна, то вторая появится не быстрее, чем через восемь дней!

— Почему именно через восемь?

— День на полет почтового голубя с сообщением и минимум семь, чтобы добраться от границы между королевствами до Лайвена…

— Тогда почему вы хотите, чтобы я ночевала не дома, а на постоялом дворе?

Вопрос прозвучал предельно серьезно. Но серьезности, грусти и боли за последние сутки было столько, что моя душа болела, не переставая. Да и прощание с Майрой добавляло не самых лучших ощущений. Поэтому, поняв, что нормальный ответ не порадует нас обоих, я вдруг очень захотел увидеть ее улыбку:

— Если ты останешься одна… в огромном пустом доме… на широченной кровати… и в новом красивом белье, то… мне придется вернуться!

— Открою страшную тайну! — грустно улыбнулась девушка. — Меня это нисколько не расстроит…

[1] Серый возок — аналог нашего катафалка.

[2] В Маллоре принято хоронить усопших на закате.

[3] Последнее пристанище — кладбище, на котором расположены семейные склепы Старших родов.

Глава 5.

Первый день третьей десятины первого месяца лета.

…Две бессонные ночи, проведенные у посольства Хейзерра, порядком озадачили: постоянная звезда охраны посла несла службу в обычном режиме! С чего я взял, что она постоянная? Первое, что я сделал, добравшись до посольства — это проник на территорию соседнего особняка, влез на крышу и погнул флюгер так, чтобы он не двигался на ветру. Не прошло и половины стражи, как рядом с ним бесшумно нарисовалась тень и, разобравшись, в чем проблема, растворилась в темноте.

Увидеть сравнительно небольшую фигурку бегущего кабана хейзеррцы не могли даже от забора — уж слишком далеко он находился. Значит, должны были среагировать только на изменение звукового фона. А привыкнуть к нему мог лишь тот, кто провел на этой территории значительное время и успел запомнить его особенности.

Этот вывод я перепроверял трижды, но так, чтобы вносимые мною изменения нельзя было собрать в некий общий образ. Результат оказался тем же: любая странность, которая могла быть признаком скрытого наблюдения за территорией, очень быстро замечалась и проверялась. А другие игнорировались.

Оценил я и уровень подготовки этой пятерки. И пришел к выводу, что все эти бойцы подготовлены лучше того, четвертого — всегда правильно прятались, правильно двигались и даже правильно дышали. Ну и, самое главное, эти воины несли службу в обычном режиме. То есть, днем отсыпались или сопровождали охраняемое лицо по одному ему известным делам. А после заката брали под свой контроль и основное здание, и прилегающую территорию в режиме два-два-один. В смысле, двое работали, двое страховали, а один отдыхал.

В итоге, к концу второй ночи наблюдения я мог с уверенностью утверждать, что звезда, которая наведывалась ко мне, прибыла из Глевина[1] или другого крупного города Хейзерра. И, вероятнее всего, не уведомила посла о своем появлении в Лайвене. Не могу сказать, что я обрадовался. Скорее, запутался еще больше. Ибо понимал, что допрос какого-нибудь сотрудника посольства, скорее всего, не даст ничего, кроме дополнительных проблем. Поэтому, поколебавшись, отказался от этой мысли и поплелся домой. Из-за тягостных раздумий как-то позабыв про то, что там пусто, а за Майрой надо идти на постоялый двор.

Вспомнил я об этом только тогда, когда забрался во двор особняка Витзеров и не учуял запаха взвара. Сначала разозлился на свою глупость, потом решил, что раз все равно нахожусь у дома, то можно обойти его вокруг и поискать следы очередных гостей. И ведь нашел! Целых две цепочки!

Прокравшись по ним до своего забора, удивился крайне неудачному выбору места для его преодоления, последовал примеру лучей очередной боевой звезды, но в стороне, и вскоре понял, что никакие это не лучи — либо парочка начинающих воров, либо двое беглых слуг.

Разбирательство с тем, кто прятался в каретном сарае, решил оставить на потом, поэтому проник в дом через окно, разбитое вторым «гостем», и, ощутив запах немытого тела, крови и пота, рванул в сторону малой трапезной, в которой поскрипывали половицы.

Когда я возник в дверном проеме, «гость» как раз садился. Но не на обтянутое не самой дешевой тканью кресло, а на деревянный подлокотник. Лица и фигуры я не разглядел, так как он был в дорожном плаще с капюшоном. Зато оценил неуверенность движений, вызванную либо ранением, либо болезнью, соответствующий запах и совсем не внушающий уважение рост.