Первый/последний (СИ) - Ру Тори - Страница 26

***

— Так сразу? Без прелюдии? — Влад изображает смирение, но в следующий миг сбрасывает клоунскую маску, и по его лицу скользит легкий шок.

От смущения на моей коже проступает липкий пот, но я не отвожу взгляд. Я прекрасно уяснила, что не нравлюсь ему как девушка, и мутить с ним не собираюсь. В ночь после выпускного Костя окончательно убедил меня в том, что мой первый раз случится исключительно по любви.

Строго зыркаю на Влада и прищуриваюсь:

— Влад, ты болен? Я не намекала на секс, — он сконфуженно захлопывает рот, но явно расслабляется, а я усилием воли подавляю неожиданно острую обиду. — Ты умеешь жить легко, а меня... очень жестко контролировали там, дома. Мне нужно выйти за рамки, получить свой собственный опыт, научиться думать только своей головой и решить, что по-настоящему важно, а что — совсем не мое. Давай, ты обещал мне помочь. Поиграем в это всего неделю и разойдемся в разные стороны.

— Эрика, знала бы ты, насколько не по адресу обращаешься... — Влад тяжко вздыхает, но без боя сдается. — Ладно. Я попробую. Окей.

В его огромных серых глазах проступает неизбывная, страшная тоска, и я с трудом сдерживаю порыв его обнять. Без его теплой руки, дурацких фразочек и резких, эффектных поступков я бы не выдержала кошмара в спортзале... Главное, не позволить благодарности превратиться во влюбленность. Этого не нужно ни мне, ни ему.

— Если бы тебе выпал шанс начать жизнь с чистого листа, что бы ты в себе поменял? — задаю Владу главный вопрос, тот, что не успела адресовать Кнопке, и явно задеваю его за живое.

Он надолго задумывается, скользит взглядом по спинам одногруппников и сборищу поклонниц, утешающих бедняжку Макара, и грустно усмехается:

— Если бы я был девчонкой, я бы кардинально сменил гардероб, подстригся под каре и сделал тату на сиське.

То, что он выдал, никак не вяжется с трагическим выражением его лица, но поразительно совпадает с моими желаниями и... звучит довольно тупо. Чтобы не заржать, закусываю изнутри щеку и отвечаю в том же духе:

— Да, Болховский, тату на сиське — это мощнейший манифест. Но, к сожалению, я могу позволить себе лишь пару новых вещей. И каре.

Влад становится крайне загадочным, но молчит. В аудиторию входит преподаватель, призывно стучит по кафедре пультом, и студенты с грохотом рассаживаются по местам.

***

Ну что, Костя, вот я и избавилась от надоевших платков и шарфов.

Гребаный придурок, ты ошибся — одна я не осталась. Да, я чуточку разочаровалась в некоторых людях, но даже хорошо, что их истинные личины открылись при таких обстоятельствах. Зато рядом со мной сидит самый крутой парень в городе и, потирая ушибленный кулак, довольно улыбается — его не пугает мой шрам. Когда он смотрит на меня, у него расширяются зрачки, и в них я отражаюсь красивой...

Мы договорились на время стать парочкой фриков, и быть фриком намного прикольнее, чем бледной и дисциплинированной молью. Такой, как ты.

Мое увечье — больше не повод для стыда, это вызов, брошенный всем моральным уродам. И, хоть шея все еще мерзнет без шарфа, а грудная клетка покрывается инеем от мучительного желания спрятаться, я упрямо поднимаю голову.

«Разорванный поводок дает свободу» — разными шрифтами вывожу на тетрадных полях и ощущаю скользящие по коже взгляды. Я разбита, в ушах все еще звенит от пережитого горя, но от плеча Влада исходит все то же надежное, уже ставшее родным тепло, и меня клонит в сон.

Шрамы на запястьях не возникают у равнодушных. Из-за отсутствия искренности не бросаются защищать слабых. Огромное сердце не скроешь за шторкой пустых самооговоров...

Правда ведь, Влад?

***

Благодаря дурацким шуткам и комментариям Болховского, к концу занятий от смеха натурально болит лицо, и даже почти удается забыть про происшествие на физре и отсутствие скользкого шелка на шее.

Макар хмуро оглядывается и, не удостоив меня традиционным «До свидания, Москва», покидает аудиторию, вслед за ним тянутся остальные ребята.

— Ты точно доверяешь моему чутью? — Влад закидывает на плечо рюкзак, ждет, когда я застегну молнию на олимпийке, и мы выходим в опустевший коридор.

— Я немного за тобой понаблюдала. На тебя пялятся абсолютно все. Ты стильно выглядишь даже в обычных джинсах и футболке. Ты яркий, а ярким людям легче преуспевать.

— Ну да, это как с бродячими котятами — подбирают тех, у кого лучше экстерьер, — Влад обгоняет меня в холле, галантно распахивает створку трехметровой двери и повелевает: — Пошли!

— Куда? — я замираю под сенью колонн, но тут же съеживаюсь от порыва ледяного ветра и готова следовать за Владом хоть прямиком в ад, лишь бы в нем было тепло.

— В ТРЦ. Там есть несколько нормальных шопов. Сделаем из тебя другого человека.

Не замечая непогоды, Влад вразвалочку шагает по оживленной улице, я послушно шаркаю следом. Он больше не пытается взять меня за руку или как-то по-иному обозначить интерес. Несбывшиеся надежды — та еще дрянь, хорошо, что я не дала им ход.

***

Несмотря на яростный протест Влада, я заруливаю в массмаркет — еще при прошлом посещении приглядела здесь годную куртку для промозглой осени и не очень морозной зимы. Нахожу свой размер и удовлетворенно кручусь перед зеркалом, но Влад, скрестив руки на груди, в смертельной скуке качает головой.

Все же есть в нем что-то противное, заносчиво жлобское, надменное... Я бешусь, не выдерживаю и реагирую на его вздернутый нос средним пальцем.

Влад смеется, и налет высокомерия мгновенно рассеивается.

— Ты хотела найти что-то свое. А это не твое, — он возвращает куртку консультанту и, поддерживая меня за плечи, настойчиво подталкивает к магазину известного брэнда.

Что ж, небедному парню сложно понять, что желания напрямую зависят от возможностей.

— Вот это достойно. И вот это — вполне. Холодает, так что бери еще это и это, — он снимает с металлических перекладин вешалки с очень крутыми, но катастрофически дорогими вещами и сует в мои руки. По мере приближения к примерочным их набирается целая охапка.

Зачем мы это делаем? Чтобы тайком сфотографироваться в шмотках новой коллекции и похвастаться несуществующим богатством в соцсетях? Но у меня больше нет там страницы...

— Я не смогу за это заплатить и не планирую оформлять кредит, — торможу у кабинок с твердым намерением прекратить балаган, но Влад срезает меня пугающе серьезным, усталым взглядом и заверяет:

— Я смогу, — он достает из внутреннего кармана пиджака золотую банковскую карту, кокетливо вертит в пальцах и прячет обратно.

Я обескуражена. Реклама этих карт часто мелькала на экранах в вагонах, и Костя возмущался, что владельцы миллионных счетов, на которых она рассчитана, не ездят в метро. Это даже для Москвы неплохой уровень достатка...

— Дед получает хорошую пенсию, да? — я врастаю кроссовками в пол и еще крепче сжимаю ворох одежды с шуршащими ценниками. — Или ты торгуешь наркотой?

— Я торгую натурой. — Влад снова паясничает, но мне не смешно.

— Я же очень долго не сумею с тобой расплатиться!

— И не надо. Считай, что тебя спонсирует Кнопка. Что это ее инициатива, — тихо говорит он и опускает глаза, и пронзительная, чистая, невыносимо светлая грусть передается и мне.

Я погрязла в волнениях последних дней и совсем забыла, что Влад и Дина были лучшими друзьями. А это означает, что он может быть точно таким же бескорыстным и щедрым...

Безропотно шагаю в зеркальный закуток и задвигаю за собой плотную штору. Влезаю в голубые джинсы, тонкий кремовый свитер и мягкое кашемировое пальто и по-настоящему, до восторга, нравлюсь себе. И снаружи меня ждет не раздраженный Костя, позорно боявшийся потеряться на моем фоне, а невесомый и очень красивый Влад...

***

— Теперь по плану каре! — Влад переводит дыхание и поудобнее перехватывает тонкие ручки бумажных пакетов. Крутящиеся двери остаются позади, за фонтаном простирается центральная площадь, а на фасаде офисного здания переливается огнями огромная витрина салона красоты.