Соловей (ЛП) - Адамс Джослин - Страница 11

И он получит ее. Возможно, даже сегодня ночью.

Чем дольше он будет отвлекать ее от истинной причины ее прихода, тем дольше он будет решать, что ей сказать. Если вообще что-то скажет.

Как только Дарси убедилась, что темные тучи рассеиваются — у нее не будет один из тех нелепых приступов посттравматического стресса на глазах у Мика — она медленно закружилась по причалу, рассматривая все это. Берег, острова, за исключением пару мест, где он уступил место песку, был выложен скалами. Покосившиеся от ветра сосны и клены позволяли разглядеть коттедж, расположенный на другом конце каменной лестницы, которая начиналась у кромки деревьев за причалом.

— Ты упоминал Мэнни о других людях, — сказала она, когда он взял ее сумки и направился к лестнице. В основном ей хотелось узнать, кто такая Синтия и почему она здесь одна.

— Терпение. — О да, на ее взгляд, он наслаждался собой слишком сильно, несмотря на краткие периоды, когда он казался погруженным в мрачные мысли во время поездки. — Хотя, похоже, это не одна из твоих сильных сторон, что, думаю, идет мне на пользу. Что касается остальных, то ты с ними скоро познакомишься.

Возможно, со всем этим останутся и другие. Стеснение в животе могло быть облегчением или разочарованием. А может, и тем и другим. Несомненно, это была не самая странная мысль за сегодняшний день.

Когда они поднялись по ступеням, которые, казалось, были сделаны вручную, наконец показался коттедж, стоявший на поляне в самой высокой точке острова. Это был большой бревенчатый дом с великолепными высокими окнами и красной отделкой. Гигантские бревна служили опорой для крыши, закрывавшей вход, а деревянный помост опоясывал все здание.

— Вау, этого я не ожидала, — сказала она.

— А чего ты ожидала? — Она на мгновение задумалась, прежде чем ответить.

— Не знаю. Ты живешь в пентхаусе и ездишь на «Мерседесе». Что-то шикарное, холодное и чистое, с современным интерьером. А здесь все выглядит по-домашнему и уютно. — Не то, чтобы он был маленьким или даже средним, но явно не один из тех особняков, которые они проезжали по дороге сюда. Домик приглашал ее войти внутрь, снять туфли и развалиться на мебели, открыть книгу и потягивать вино у камина или играть в озорные карточные игры при свечах со своим восхитительным парнем.

Боже, серьезно? Даже если бы ее интересовала романтика, мужчины вроде него не занимались любовью; они трахались и уходили. Это был исключительно деловой разговор.

— Так вот каким ты меня видишь? — спросил он. — Пошлым и холодным?

Окинув его беглым взглядом, она задумалась о том, на чем основывается его предположение.

— Парень, которым ты был раньше, да, в общем-то. А вот тот, кто стоит передо мной сейчас… Ты уже второй раз удивляешь, а это случается нечасто.

Единственный глаз, видневшийся за ширмой, изучал ее. Он не успел ничего ответить, как из парадной двери выскочила рыжеволосая женщина в белом платье с глубоким вырезом, спустилась по ступенькам и ткнула пальцем ему в грудь.

— Не могу поверить, что ты не только выгнал меня раньше времени, но и заставил наводить порядок в этом чертовом доме и готовиться к встрече с тобой. Почему я тебя терплю? Серьезно, почему?

Мик сгреб ее в объятия, вместе с сандалиями на ее ногах, сжимая девушку до тех пор, пока она не начала смеяться и умолять его остановиться. Определенно девушка. Или случайная любовница, которых у него, вероятно, было довольно много только за последнюю неделю.

Дарси сделала вид, что заинтересовалась красной жестяной крышей, смущенная странными ощущениями в животе. Неловко.

— Синтия, это Дарси Делакорт, — сказал Мик. — Будь вежливой, и я, возможно, дам тебе выходной еще на неделю или две в августе.

Дарси нацепила на лицо улыбку и протянула руку, пока другая женщина осматривала ее с ног до головы.

— Репортер. Я думала, ты пошутил. — Между ними возникло молчаливое общение, и Мика, казалось, глазами умолял ее не устраивать сцен.

Дарси прочистила горло.

— Я прервала для вас неделю романтического вечера? Это была полностью идея Мика, но я могу уйти, если нужно.

Они еще раз обменялись странными взглядами, а потом у обоих началась истерика. Так, может, они не были любовниками? Они не были похожи на братьев и сестер.

Когда смех Синтии утих настолько, что она смогла заговорить, она подошла ближе и протянула руку.

Дарси пожала ее и чуть не упала, когда Синтия дернула ее.

— Напишешь о нем что-нибудь плохое, и я испорчу твое милое личико. — Когда Синтия направилась к причалу, она невинно улыбнулась Дарси через плечо, а когда Мика бросил на нее свирепый взгляд, помахала рукой.

Из парадной двери вышел еще один мужчина с багажом, рассчитанным на двенадцать человек, и поспешил за ней с воодушевлением в глазах. Если Дарси не ошибалась, то, возможно, этому послужила рыжая всего за пару мгновений.

Дарси ухмыльнулась, глядя на мужчину, с трудом спускающегося по ступенькам, и на Синтию, которая принялась болтать с ним о том, как бы ей не испортить чемоданы, ее рыжие волосы развевались по спине, как языки пламени.

— Она просто огонь, — сказала Дарси. — Думаю, этому парню было бы трудно идти, даже если бы его не отягощали сумки.

— От тебя ничего скроешь, да? Она мой партнер в фонде и может уговорить кого угодно на что угодно. Не знаю, что бы я делал без нее. — Мика начал подниматься по деревянным ступенькам, которые должны были привести их в коттедж. Где они будут только одни, со спальнями, кухонными столами, прочными стенами и…

— Их здесь только двое? — пролепетала Дарси. — Я имею в виду, они могут остаться. Я не против.

— А я против. — Он открыл дверь и протянул к ней руку, ожидая, пока она поднимется и присоединится к нему. — Я хочу, чтобы ты была в полном моем распоряжении.

— Я не свободна.

Его губы изогнулись.

— Ты уже не в первый раз говоришь что-то пикантное в невинном комментарии. Я начинаю думать, что у тебя более грязный ум, чем у меня.

Что, черт возьми, она должна была на это сказать? В нем не было ничего невинного. Закатив глаза, она вошла внутрь и остановилась в большой комнате, где были кухня и гостиная. Это была настоящая бревенчатая постройка в белой обшивке с гигантскими бревнами, из которых состояли стены, но ее никак нельзя было назвать простой хижиной.

Сводчатые потолки поднимались на пятнадцать футов. Темные полы и ткани насыщенного красного цвета придавали ей мужественный вид, вкус и очарование. Может, здесь было душно и темно, но панорамные окна пропускали достаточно света и тепла.

На стенах висели картины, подобные тем, что были в его кабинете. Она бродила по периметру, трогая все, до чего могла дотянуться, — это мало что говорило о самом мужчине, кроме того, что у него был вкус на интересную архитектуру и композицию. Поставив ее сумки у кухонного островка, он стал ее тенью, продвинувшись настолько близко, что его свежий аромат постоянно сопровождал ее.

Этот запах, который она не скоро забудет, был уникальным и сильным, как и сам мужчина. Она боролась с желанием прижаться лицом к его шее и вдохнуть, покатать его вкус на языке, как сливочную карамель.

Каждый раз, когда она поворачивалась, он оказывался рядом, как стена, будто боялся, что она что-то украдет. Или он хотел, чтобы она продолжала прижиматься к нему своим телом, надеясь, что будет так возбуждена, что прыгнет к нему сама в постель. Любая из теорий соответствовала его поведению в данный момент.

Что-то привлекло ее внимание на столике между мягким кожаным диваном и таким же креслом. Стараясь держаться от него подальше, она направилась прямиком к нему.

— Если ты пытаешься запугать меня, — сказала она, — это не сработает. Эй, а кто это с тобой на фотографии? Она сногсшибательна.

Пробежав мимо нее, он выхватил золотую рамку и прижал ее к груди, но не раньше, чем она увидела два радостных лица на пляже, смотрящих на белокурого ребенка, который сидел у них на босых ногах. Судя по опущенному взгляду, эта женщина была ему дорога.