Поцелуй черной вдовы (СИ) - Бергер Евгения Александровна - Страница 47

Оба вопроса слились в унисон. Соланж ответила первой:

– Скажем, что Ричард позвал нас в таверну. В конце концов, он всегда это делает!

– Договорились.

Кайл снова явился на представление, как и вчера, но на этот раз занял место на сцене среди остальных кавалеров, Соланж то и дело ловила его пристальный взгляд и то вспыхивала от удовольствия, то холодела от страха. Боялась, что Кайл разгадает их с Уиллом обман и никуда ее не отпустит... От этой мысли, сладостной и тревожной одновременно, ее и бросало то в холод, то в жар.

Уйти, в самом деле, оказалось непросто, но Кайл, крайне тем недовольный, был вынужден их отпустить...

– Сам понимаешь, иначе начнутся вопросы... Нам нужно быть в коллективе, – привел убедительный довод Уилл, и теперь они с ним входили под арку «Спринг-филдс», маленького театра на самых задворках Саутворка.

После весьма неприветливой встречи Уилла, как импресарио «Роба», представили Артуру Бизли, хозяину заведения. Маленький, прыткий, с быстро бегающими глазами, он мгновенно оценил ситуацию и расплылся в широкой улыбке.

– В нашем театре перевертышам всегда рады, сэр. Мы, даже можно сказать, сердечно расположены к ним! Так кто из вас... кхм, желтоглазый? – Уильям с Соланж переглянулись. – Я так понимаю, что вы, – поглядел он на переодетую девушку. – Что же, платой, клянусь, не обижу! Можете прямо сейчас приступать: выступление вот-вот начнется.

Уилл с важным видом осведомился:

– И сколько вы платите?

– Пять фунтов за выступление. Деньги немалые, если подумать, больше нигде не заплатят, как ни ищите!

Утверждение казалось сомнительным, а пять фунтов не так чтобы много за риск потерять свою голову, но Уиллу за пьесу и то дали меньше. Соланж решила рискнуть.

– Я согласен, – сказала она. – Что нужно делать?

– Всего-то появиться на сцене в своем, так сказать, сценическом образе... кхм... и подыгрывать публике. Кто ты будешь? – зыркнул Бизли на паренька.

– Простите? – Не поняла вопроса Соланж.

– Кто ты, когда в другом облике? Какое животное? Ну?

– Я – лис.

Бизли, довольный, кивнул.

– Лисы забавные. Публика любит лисиц! Женщин особливо. – Он прищурился: – Ты ведь не женщина, нет?

– Я – мужчина, сэр, – твердо сказала Соланж.

– Что ж, сойдешь, какой есть. Перекидывайся пока, я вернусь через пару минут!

– Что, прямо здесь? – ужаснулась Соланж.

Они стояли в крохотном закутке с реквизитом, открытом всем взглядам, и от мысли здесь перекинуться у девушки ослабели колени.

– В чем-то проблема? – Бизли с видимым недовольством на нее посмотрел. – Чай не медведь, чтобы места тебе не хватило. Перекидывайся – и живо! – Он торопливо засеменил по коридору, бубня себе под нос. Своим чутким слухом Соланж различила: – Ишь трепетный разыскался, все одно дьявольское отродье!

– Может, уйдем? – осторожно осведомился Уилл. – Стоит ли это того?

Уйти очень хотелось, прямо до ужаса как, но сдаться при первой же трудности Соланж себе не позволила.

– Ты только, пожалуйста, не смотри, – попросила она. – Не хочу, чтобы ты видел... – Уильям кивнул. – И одежду мою прибери, особенно плащ.

– Не волнуйся, я обо всем позабочусь, – ответил молодой человек и понятливо отвернулся.

Соланж опасалась, что обратиться по надобности у нее не получится, все-таки опыта все еще не хватало, ан-нет, все прошло на удивление гладко. И когда Бизли вернулся, Соланж жалась к ногам пораженного ее перевоплощением парня, нервно размахивая пушистым хвостом.

– Вот и славненько! – похвалил ее Бизли. И Шекспиру: – А зверь-то у вас хоть куда. За таким глаз да глаз. – Он масляно улыбнулся. – Вот, наденьте ему... – И подал Уиллу ошейник и поводок.

– А это зачем? – вскинулся тот.

– А затем, что на сцене твой парень изображает собаку, и знатная леди ведет его на поводке. Одевай ему – и вперед! Или мне самому?

Уилл поглядел на Соланж, как бы спрашивая, как быть, и лисица, поднырнув ему под руку, позволила застегнуть ей ошейник.

– Извини, – почему-то повинился Уилл, глядя лисице в глаза.

Та выглядела печальной.

– Хватит уже миловаться. Давай поводок! – нетерпеливо прикрикнул мужчина, выхватив из рук парня кожаный поводок.

Ужин с Соланж за разговором и вкусной едой прошел для Кайла удивительно хорошо. Он и не помнил, когда еще был так счастлив и умиротворен одновременно... Смотреть на девушку и не видеть в ответ колкого неприятия все еще ощущалось в новинку, и Кайл наслаждался каждой минутой проведенного вместе с ней времени.

Может быть, этот вихрастый поэт не такой уж невыносимый засранец, если оставил их наедине? Нужно сказать ему завтра спасибо.

– Сэр, мне помочь вам раздеться? – материализовался рядом с ним услужливый Катберт.

– Я сам, иди отдыхать, – кивнул Кайл. – Ты, наверное, валишься с ног!

– Я счастлив, сэр, что вы дома, и это придает мне дополнительных сил.

– И все-таки отдыхай. В последнее время я привык сам справляться с одеждой!

– Воля ваша, сэр, но сапоги я почистить возьму.

– Это пожалуйста.

Слуга подхватил сапоги и направился было к двери, но вдруг остановился, словно желая и не решаясь что-то сказать.

– Сэр?

Кайл как раз скинул дублет и теперь вопросительно посмотрел на слугу.

– Что-то еще, Катберт?

– Я... д-да, сэр... – Он обернулся с решительным видом, и его многочисленные морщины, казалось, оплыли, как воск, от сильнейшего переживания.

– Говори же, не бойся, – подбодрил его собеседник. – Что-то случилось?

– Д-да, сэр, случилось и очень давно, я же поклялся молчать, н-но... услышав сегодня, как вы рассказываете молодой мисс о своем появлении в доме, понял, что должен сказать... Неправильно это, что вы не знаете правды.

У Кайла, наверное, тоже вытянулось лицо, он почувствовал, как улыбка стекает с него, превращаясь в неподвижную маску. И сердце, кувыркнувшееся в груди, застопорило дыхание...

– Какую правду? – через силу выдохнул он.

– О вашем появлении в доме, сэр. – Старик стиснул в руках сапоги. – Это было вовсе не в Йоркшире, как говорили вам матушка и отец, и нашли вас отнюдь не в корзине, подброшенной на порог. – Он замолчал было, собираясь с мыслями и словами, и торопливо продолжил, по виду молодого хозяина догадавшись, что медлить с рассказом не стоит. – Я тогда был личным слугой вашего отца и хорошо помню, как посреди ночи как раз в этом доме раздался стук в дверь, да такой сильный, что мы с графом изрядно перепугались. Он был добрым католиком, но от испуга позволил себе скверное слово... И это был первый и единственный раз, когда он ругался. Клянусь, сэр. – Кайл нетерпеливо скрипнул зубами: сквернословие почившего графа интересовало его в данный момент в последнюю очередь. Катберт торопливо продолжил: – Так вот, кое-как натянув панталоны, мы спустились с ним в холл. Там, впущенная служанкой, уже стояла какая-то женщина в темном плаще, под ним у нее на руках угадывался крохотный сверток. Ребенок, как вскоре стало известно. «Граф Саутгемптон?» – осведомилась она. Хозяин ответил: мол, да, это он. А сам уже не рассерженный, коим спускался по лестнице, а скорее подобострастный. Я догадался, что он узнал эту женщину и отчего-то боялся ее. «Вам подарок, – продолжила незнакомка. – Примите его и позаботьтесь как о собственном сыне. Будет лучше, если никто не узнает о времени появления мальчика в вашем доме: завтра же утром отправляйтесь в свое имение за город, а, возвратившись... придумайте, как объяснить нежданное чудо, вас посетившее». С такими словами она откинула полу плаща и переложила на руки оторопевшей миледи крохотного младенца. После этого незнакомка вышла за дверь – и была такова. Могло показаться, что нам померещился призрак, но нет, в тишине ночи прогрохотала карета, а после все снова стихло. Вот так это все и случилось, сэр, – заключил старик свой рассказ.

Кайл всегда понимал, что с его появлением на пороге имения Саутгемптонов связана некая тайна, но о такой, конечно, не думал. Рассказ старого Катберта поразил его несказанно...