"Фантастика 2024-119".Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Горъ Василий - Страница 73

— Ты — водитель от бога, Лют. И если развить имеющийся потенциал, то уже черед пару лет тебя можно будет смело выставлять на международные соревнования. Кстати, это не шутка: я намеренно гнала в оранжевом режиме твоих нынешних возможностей и в диком восторге — за тридцать семь минут наблюдения ты сделал всего восемнадцать несущественных ошибок, что в цифрах потянуло на девяносто три балла из ста возможных.

— Твоя школа… — вымученно улыбнулся я и сразу признался, что майка и рубашка пропотели насквозь.

— Мелочи… — отмахнулась она, посмотрела на комм, заявила, что нужный борт уже приземлился, и уставилась мне в глаза: — Лют, я в зал прилета для простолюдинов не сунусь: там слишком много народу, и каждый второй — мой вернейший фанат. Поэтому встречать моих бывших сослуживцев придется тебе. Фотографии сейчас прилетят в МДР, а пароль запомнишь и так.

— Что за пароль? — полюбопытствовал я.

— «Я от Пери…» — нехотя ответила Зыбина.

— Пери?

Раиса Александровна недовольно засопела, но скрывать «военную тайну» не захотела:

— Это мой давно забытый позывной. Прилип с подачи ублюдочного заместителя командира османской погранзаставы, имевшего глупость в меня влюбиться и творившего такую дичь, что за полтора года «ухаживаний» был понижен в звании шесть раз…

21 декабря 849 г. от ОВД.

…Бывшие сослуживцы Раисы Александровны обнаружились под информационным табло. Стояли, вроде бы, спокойно, из толпы встречающих и прилетевших не выделялись и по сторонам не зыркали, но народ их обходил. По моим ощущениям, абсолютно бездумно. Мужчина, фотография которого была подписана словом «Ясень», оказался на полголовы выше и чуть плотнее «Ворона». А еще ощущался адептом школы Молнии. Вероятнее всего, из-за характерной резкости движений и скорости реакции на раздражители. Ну, а второй, вне всякого сомнения, являлся Огневиком. Причем раздраженным. Но это было очевидно, ибо алый кантик вокруг радужки практически не «гас».

Бесить их ожиданием я не собирался, поэтому уже секунд через десять после идентификации протиснулся между двух групп встречающих, зависших перед табло, зашел в «мертвую зону», поймал взгляд Ворона и еле слышно озвучил «пароль»:

— Я от Пери. Следуйте за мной.

— Ты? От Пери⁈ Не может быть! — «насмешливо», но тихо воскликнул Огневик.

Я равнодушно пожал плечами и воспользовался второй частью пароля. В смысле, последовательно посмотрел под его левую ключицу, в середину грудины и в область над правым подреберьем. Что это значило, Земляничка не объяснила, но мужчину проняло — он подобрался, коротко кивнул, поправил левую лямку армейского рюкзака-однодневки и еле заметно качнулся вперед в знак того, что готов начать движение. Ясень, контролировавший подходы к нашей компании, отзеркалил только последний перенос центра тяжести, но мне хватило и этого — я развернулся на месте, определился с направлением на нужную «пачку» лифтов и сходу набрал приличный темп. Естественно, для своих размеров.

Добрую сотню метров преодолел достаточно быстро, хотя желающих сбить меня с траектории телами либо багажом было предостаточно. Потом не попал в первую прикатившую кабинку из-за толпы основательно поддатых дуроломов, успевших к ней раньше меня, зато смог воспользовался второй. Стараниями отставных вояк, осадивших компанию веселящихся студентов парой ледяных взглядов. А где-то через полминуты первым вышел на минус третьем этаже, повернул направо и, немного поплутав между разномастных машин, подвел гостей столицы к нашим «Искоркам».

Раиса Александровна выбралась из салона самостоятельно, одарила мужчин, сложившихся в поясных поклонах, нечитаемым взглядом и озвучила несколько команд:

— Ясень — ко мне. Ворон — к Люту. Куртки и рюкзаки — в багажники. Все разговоры — дома. Все, вперед!

Вояки мгновенно избавились от верхней одежды, оббежали машины, закинули шмотье в крошечные отсеки для всякой ерунды, просочились на пассажирские сидения и дисциплинированно пристегнулись. Я тоже не тупил — помог Зыбиной вернуться за руль, затем метнулся к своей «красотке», упал в кресло, прикрыл дверь и завел движок. А уже секунд через пятнадцать, то есть, сразу после включения конференцсвязи, коснулся педали акселератора и привычно вцепился в хвост «Искорки» «старшей сестренки».

Пока неслись по территории аэровокзала, мой пассажир чувствовал себя расслабленно — с интересом огляделся и восхитился красоте интерьера салона, незаметно потрогал обивку и какое-то время вслушивался в сочное рычание двигателя. На двухкилометровом выезде к трассе, на котором Суккуба чуть-чуть разогналась, почувствовал себя не в своей тарелке. А после того, как мы рванули в сторону БТК в «ленивом» режиме, вцепился в дверную ручку.

В этот момент из динамиков акустической системы раздался ледяной голос Землянички:

— Мой племянник водит, как дышит. А это — наш спокойный режим.

Мы действительно ехали достаточно спокойно — я прекрасно обходился без подсказок и успевал не только рулить, но и коситься на пассажира. Но ему не верилось. Поэтому первые минут пятнадцать-двадцать его взгляд метался от спидометра к машинам, мимо которых мы пролетали, и обратно, мышцы ног пребывали в готовности к экстремальным нагрузкам, а пальцы рук тискали дверную ручку и передний угол пассажирского сидения. После того, как мы вырулили на Большое Транспортное Кольцо, бедняге стало еще хуже. Из-за более плотного движения. А потом с нами попробовал погоняться какой-то щекастый дяденька на черном «Стриже», и Суккуба, почему-то разозлившись, ускорилась. Раза, эдак, в полтора. Этого хватило и дяденьке, и Ворону. Первый пропал из виду секунд через двадцать после начала «гонки», а второй, как ни странно, допер, что мы на самом деле никуда не торопимся, и начал нормально дышать.

Не напрягался и во время езды по городу. Наоборот, разглядывал ту часть столицы, которую было видно через переднее стекло и правое окно, изредка обращал внимание на особо ярко одетых прохожих и порой почти неслышно вздыхал. А потом мы залетели в свой район, пронеслись по тихим улицам и снова заставили мужчину подобраться. Заносом, в котором заехали на территорию особняка и вписались в створ въезда в гараж. В результате коллекцию трофеев Суккубы он заметил далеко не сразу. А окончательно пришел в себя только в лифтовом холле. Что интересно, на пару с Ясенем, по моим ощущениям, пребывавшем в аналогичном раздрае.

Все время подъема на третий этаж эта парочка пялилась в зеркальную стену, разглядывая мое отражение. Потом Раиса Александровна вышла в коридор, свернула направо и направилась к своему кабинету. Перед сканером СКД задержалась буквально на пару секунд, а еще через полминуты, плавно опустившись в любимое кресло, врубила глушилку и прервала затянувшееся молчание.

— У меня есть работа. Хорошо оплачиваемая, абсолютно безопасная, не по специальности, длительностью от двух месяцев. Вся остальная информация — после клятвы Даром по форме четыре.

Судя по тому, что вояки, практически не задумываясь, озвучили весьма замороченный текст и вложили Силу в последнюю фразу, подобную клятву им приходилось давать не один десяток раз, оба словосочетания, намеренно выделенные интонацией, избавили от всех сомнений, а госпожа Зыбина пользовалась среди них серьезным авторитетом.

Она тоже расслабилась. В тех пределах, в которых могла расслабиться женщина, ненавидящая мужчин. И перешла к делу:

— Мой названный брат Лютобор Игоревич Дерябин — уже пробужденный физик.

Ясень с Вороном потеряли дар речи и уставились на меня квадратными глазами, а Зыбина криво усмехнулась:

— Да-да, вы не ослышались: этот юноша пробудил не сопутствующий Дар, а основной. И уже начал вкладываться в его развитие.

Тут Ворон нервно облизал губы, осторожно поднял вверх правую руку, дождался разрешающего кивка и задал вопрос, пугавший сильнее всего:

— Вы решили оставить его в роду?