Не время для шуток - Усачева Елена Александровна - Страница 22
- Предыдущая
- 22/29
- Следующая
– А почему она одна? – спросила Маканина, кивнув на Лерку.
Галкин с Махотой замолчали и с удивлением уставились на Олесю, словно только что ее заметили.
– Кто? – выдавил из себя Майкл.
– Гараева. – Маканина во все глаза смотрела на Леру, пытаясь разглядеть в ней то, что так привлекло Быковского. Но ничего не находила.
– А че не так? – Махота даже головы не повернул в сторону класса.
– Да все так, – спохватилась Олеся. – Куда у вас народ-то весь разбежался?
– По своим делам. – Майкл был настроен более чем враждебно. – Тебе че, Гараеву позвать?
– Не надо! – испуганно воскликнула Маканина.
И тут Галкин проявил чудеса понимания.
– Узнать, что ли, что-то хочешь? – склонился он над Олесей.
– Ну да, – выдохнула Маканина, чувствуя, что задание Павла она проваливает на корню.
– Ну, и че у тебя там? – Серега был как всегда прямолинеен.
– Мне бы о Гараевой что-нибудь: с кем она хоть дружит? – спросила она в лоб, понимая, что обходными путями что-то узнать не получится.
– А че с ней дружить? – Теперь и Махота смотрел на Гараеву, но Лера внимательных взглядов на себе не замечала. Так и сидела, отвернувшись к улице. – Тихоня. Кому она нужна?
– А занимается чем? – Насчет тихони Олеся была согласна с Майклом, а вот то, что с ней никто не дружит, – это вряд ли. Она видела ее в компании Аси Репиной.
– Тебе-то зачем? – хором спросили ребята, и Маканина глянула на них укоризненно: мол, раз спрашиваю, значит, нужно.
– Да чем она может заниматься? – протянул Галкин.
– Умную из себя строит, – поддакнул Майкл. – Раз притащила из дома талмуд, толщиной, как пять учебников. Литератор ее потом зауважал. Там что-то по его части было.
– И что? – пожала плечами Олеся. Генка порой в школу энциклопедии приносит. Так они толщиной не то что в пять учебников. Все десять будут.
– Ничего. – Махота стремительно терял интерес к беседе. – Да ну ее! Она какая-то странная. Кто-то говорил, что она на стрельбу ходит.
– Куда? – Олеся с Галкиным задали вопрос одновременно.
– Стреляет из лука.
– Ага… – кивнула Маканина, представляя, как она все это выложит Быковскому – книги, лук и явную нелюдимость. Прямо не человек, а Никита? какая-то.
– Чего – ага? – насупился Майкл. – Надо че, сама у нее спрашивай.
Он развернулся и пошел в класс. На пороге на секунду остановился и посмотрел на Галкина:
– Серый! Бывай! Мы с тобой потом перетрем.
Олеси в эту секунду для него опять не существовало.
– Заметано, – поднял руку Галкин. Майкл этого жеста не увидел, потому что вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.
Да, информации немного. В задумчивости Олеся побрела по коридору. А что Быковский хотел? Она не Штирлиц, чтобы за пять минут составить досье на интересующего его человека. Еще чуть-чуть поспрашивает, и хватит. Дальше пусть сам разбирается.
– Олеся, можно тебя на минутку? – проворковали над ней.
Это была Рязанкина. И была она поразительно миролюбива и улыбчива, словно и не она недавно орала на Маканину.
– Сережа, – пропела Ксюша, ласково глядя на Галкина, верным оруженосцем следовавшего за своей дамой. – Я возьму Олесю? Ты без нее поскучай чуть-чуть.
– А че? – озадаченно буркнул он. – Можно и подождать.
Рязанкина милой улыбкой проводила уходящего Галкина и только после того, как он скрылся в толпе, повернулась к Олесе. Взгляд у нее уже не был таким добродушным.
– Надо что-то делать, – сухо произнесла она.
– С кем? – не поняла Маканина.
– С Галкиным, – вздохнула Рязанкина.
– А я тут при чем?
Так… Фокус с фотографиями не удался, и веселая троица вновь принялась за старые дела?
– Его хотят выгнать из школы. – Ксюша внимательно смотрела на Маканину, ожидая реакции на свои слова. – Из-за журнала.
– Интересно, почему его, если журнал принесла ты? – как можно более наивно спросила Олеся.
Лицо Ксюши менялось каждую секунду, за ним было весьма забавно наблюдать. Из равнодушного оно становилось встревоженным, потом глаза зло сужались, и вот она снова лукаво ухмылялась. Драматический театр, да и только.
– Но журнал-то мне домой Галкин принес. – Рязанкина выдержала театральную паузу. – И пришел Галкин вместе с тобой! А утром в понедельник обнаружили, что в школу проникал вор, окно на первом этаже оказалось открытым. Не дай бог, что-то ценное унес. Кроме журнала.
– И что?
– Вас видела моя мать, – отчеканила Ксюша. – Можно это дело представить так, что вы оба в этом участвовали. А можно и так, что один Галкин. Для этого тебе надо подтвердить, что журнал из школы взял именно он. – Опять пауза. – Ведь был один журнал? Или что-то еще взяли? Ты смотри, если у кого-то что-то ценное в кабинетах пропадет, будет некрасиво. Сначала журнал, потом деньги. Один крал, другой на шухере стоял…
Вот так дела!
Олеся быстро огляделась. Галкина поблизости не было. Зато неподалеку вертелась «группа поддержки» – Курбаленко с Васильевым. Они так быстро успели помириться? Или Лиза решила пока никому фотографии не показывать? Если так, то дело плохо: вся воскресная работа пошла насмарку.
– Хотя я могу и не говорить, что ты приходила с ним. – Рязанкина снова мило улыбалась. – Или сказать?
Мысленно Олеся заметалась. Со стороны ситуация выглядела безвыходной. Она действительно приперлась к Рязанкиной с этим дураком Галкиным, ничего не сказала, когда он совершал магические пассы с журналом, как последняя идиотка радовалась, что это маленькая месть сработает. А ведь если действительно где-то что-то пропало, то свалят все на них. Под шумок могут даже сто лет назад украденные парты им приписать.
– Чего ты хочешь? – вопрос сам сорвался с Олесиных губ. Наверное, надо было защищаться, говорить, что у нее есть на Рязанкину компромат, но ничего путного в голову не приходило – оставалось только сдаться на милость победителя.
– Сама же говоришь, что с Галкиным у тебя ничего нет…
– Это все Курбаленко выдумывает! – слишком быстро поддакнула Маканина.
– Ну вот, – многозначительно шевельнула бровью Ксюша. – Тогда иди к завучу и расскажи, как все было.
– Что рассказать? – от волнения Олеся соображала медленно.
– Как Галкин предложил достать журнал. Как он влез в школу. Зачем ему этот журнал понадобился!
Рязанкина торжествовала победу. Ей было хорошо. А вот с Олесей что-то случилось. Все мысли рассыпались, отчего голова стала пустой и звенящей. Ей даже показалось, что она стала хуже слышать. Голоса отдалились. И только какая-то тревожная мушка звенела над головой.
– Не пойду я никуда, – собственный голос показался незнакомым.
– Как хочешь, – легко согласилась Рязанкина и пошла прочь.
Олеся тряхнула волосами, прогоняя наваждение, и вздрогнула от криков, внезапно обрушившихся на нее со всех сторон.
Школа жила своей обычной жизнью – носилась мелюзга, играли в салочки ребята постарше. Все как обычно. Только Маканина теперь почему-то была отдельно от всех. Словно некий таинственный волшебник сделал ее невидимкой или научил ходить по воздуху. Словом, взмахнул волшебной палочкой, и она стала иной, не такой, как остальные. Все могли по-прежнему бегать и веселиться, а Олеся уже не могла ничего. И ничто ей уже помочь не могло.
Впервые за все учебные годы Маканина ждала звонка на урок как освобождения. Но он не спешил.
Большая перемена еще не закончилась.
- Предыдущая
- 22/29
- Следующая
