Моя простая курортная жизнь 4 (СИ) - Блум М. - Страница 10

Надо ли говорить, какой эффект произвела в Восточной Старшей эта фотосессия. Для девчонок, которые остались в Карпове, которых никто не звал ни в какой Лондон, эти снимки стали пыткой.

— На фига нам-то, всему Карпову, отдых с его гостьей? — Валентина привычно бомбилась громче всех. — Они что думают, что мы все хотим на это смотреть?

Так не смотрите, чего проще-то. Отпишитесь, добавьте в банлист и забудьте.

— Ну а что ты возмущаешься? — неожиданно подсела к нам Марианка, еще одна беженка с царского стола. — Просто Катерина задумалась об образовании в Европе…

— Лешу жалко, — вздохнула Инна.

— Кого? — не понял я.

Она показала на наконец-то понурого Принца, который сейчас за заметно опустевшим столом отыгрывал Пьеро — правда, габаритами не подходил под роль. Ничего себе, у него, оказывается, и имя есть. Я-то думал, у таких крепышей только клички, как на реслинг-арене. В любом случае он сидел на своем месте грустной скалой и ничего не делал. Открытость их отношений просто поражала своей кхм… открытостью. Так открыто носить рога — это надо уметь.

— А что, — проворчала оторва, — он не может, что ли, ей позвонить, скандал какой устроить? Чтоб жизнь там медом не казалась.

— Ой, — отмахнулась капитанша, — подруг-то не слушает, а бывшего точно не будет…

— Чего? — спросила Валентина.

— Чего? — не понял я.

Собственно, это и была главная новость дня.

— А вы что не знали? — с невинным видом проворковала Марианка. — Уже больше года как…

Чего⁈.. Хотя за жизнью Катерины я и не особо следил — во всяком случае куда меньше, чем она за моей. По крайней мере, когда это касалось Инны.

— Ну разошлись и разошлись, — пожала плечами Инна. — Что они всем должны сообщать? Общаются как нормальные люди…

— Но ты сама говорила, что у них открытые отношения, — повернулся я к одной голубоглазой демонице, зачем-то пудрившей мне мозги.

— Знаешь, как иногда бывает, — невозмутимо отозвалась она, — вот залетит светлячок в комнату, и ты вроде откроешь окно, а он, глупый, все летает вокруг источника света и не может вылететь. Вот это и есть открытые отношения. Когда один их уже закончил, а второй на что-то еще надеется…

— Да уже бы взял себя в руки и вернул ее, — проворчала капитанша. — А то мы ее так с концами потеряем…

Смотрю, Императрица-то — страшная девушка. Это ведь даже не френдзона. По крайней мере, никого френд здесь не предполагалось. Просто зона. Ну или пэтзона. А что, большой удобный лабрадор, который всегда рядом, пугает габаритами, время от времени отгоняет неугодных (меня, например) и, главное, ничего себе не просит. Похоже, тут проблема была не в наличии рогов, а в отсутствии яиц.

За разговором к нашему столу как-то незаметно подошел парень Влады, чьи рога, в отличие от Принца, были настоящими.

— Можно с тобой поговорить? — сухо спросил он у меня.

Неужели и этому я записал какой-то войс? Я трахаю твою девушку лучше тебя? А что, я вполне мог.

Ep. 70. Похмелье по-английски

— Можно с тобой поговорить? — повторил поразительно вежливый бойфренд Влады, когда мы вышли из столовой в школьный коридор, где было гораздо тише.

Хотя о чем нам говорить? Я тоже не знаю, почему она тебя еще не бросила. Для меня это такая же загадка, как и для тебя. Или хочешь поговорить о том, как я вчера сосался с твоей девушкой?

— А вы что, — максимально отстраненно бросил этот куколд, — с Даной типа друзья, да?

Хм. А я думал, у меня тяжелое похмелье. Кое-кто вон даже имя пассии забыл.

— А какая разница? — уточнил я.

— Просто имей в виду, что мой отец дружит с ее отцом, так что, если что, я как бы за нее впрягусь…

— Да вы прям мафия, — хмыкнул я. — А Дана знает, что у нее столько клановой защиты?

— Объясняю еще раз, — он закатил глаза, — для недогадливых.

Для себя, что ли?

— В общем, мой отец и ее отец — близкие друзья…

И?

— И я как бы ее уже давно знаю, много лет…

— И? — не выдержав, поторопил я.

Раз хочешь казаться крутым, так и мысли доводи как-то покруче.

— И короче, не подходи к ней больше! — вылупился на меня этот баклан. — Ты меня понял?

Ну вот, сразу б так.

— Да не особо, — сказал я.

Несколько мгновений он, как болотный сыч, продолжал таращиться на меня. Надо признать, в вопросах угроз Мишель был оригинальнее. Этот бы тоже мог захватить что-нибудь поувесистее своих доводов — фаллос, например. Или что там носят с собой обиженные рогоносцы?.. Наконец звонок разнесся по школьным коридорам, избавляя этого баклана от необходимости доигрывать роль крутого мужика до конца.

— Если что, еще поговорим, — ухнул он и шустренько улетел в свой класс.

Да уж, просто самая страшная угроза на свете — еще поговорить. Не иначе как заговоришь меня до смерти.

— А чего глаза-то прячешь? — спросил я у моей милой подруги, когда после уроков зашел в кабинет английского, где мы готовились к олимпиаде с моей командой мечты.

Гели, правда, еще не было, зато за нашей первой партой сидела Дана — немного мятая, с бутылочкой минералки, которую катала у виска, и в больших солнечных очках на пол-лица.

— Да ты их просто не видел, — отозвалась она и, приспустив очки, явила миру опухшие глаза с красными прожилками.

— У меня никогда не было похмелья, — хмыкнул я, падая рядом.

— Будешь? — подруга протянула минералку, лучше всех понимая, что мне сейчас надо.

Я с удовольствием сделал пару глотков, касаясь пластикового горлышка, которого до этого касались ее губы — сегодня чуток потрескавшиеся, но все такие же нежные.

— Я так хотела сегодня остаться дома, — посетовала милашка, — но…

— Это будет тебе уроком, — дружно закончили мы и вместе прыснули.

Завинтив крышку, я протянул бутылку обратно. Наши пальцы столкнулись, и моя недотрога слегка зарумянилась.

— Я не помню, что было вчера, — быстро сказала она и порозовела еще сильнее.

А вот эту часть, в отличие от ночи с Полиной и всех голосовых, я еще помнил отлично. Темная улица, прохладный воздух, девичьи глаза, завораживающе смотревшие на меня, распахнувшиеся губки, умопомрачительный запах клубники прямо в лицо и как ее потом стошнило, причем дважды.

— Я же ничего такого вчера лишнего… — Дана запнулась. — Ничего же не было, да? — и покосилась на меня, как бы прося подтвердить.

Ну если хочешь, ничего не было.

— Алкогольная амнезия, — усмехнулся я. — Мне сказали, что это так называется.

— Удобно, — согласилась она и тоже сделала глоток.

Тем временем из коридора раздался знакомый бойкий стук каблуков, и в кабинет торопливо вошла Ангелина Алексеевна — однако дальше замедлила шаг. Посмотрела на солнечные очки Даны, на меня, на минералку между нами, придирчиво понюхала воздух — и очки в строгой оправе насмешливо скакнули на носу.

— Дети, а вы что с бодуна?..

Пожалуй, это был самый тяжелый урок английского в моей жизни. Моя любимая учительница словно нарочно выбирала такие упражнения, что в голове стучало еще громче, а в горле сушило еще сильнее. Похмелье и язык Шекспира оказались вещами плохо совместимыми. Зато за одно занятие мы узнали с десяток синонимов слова «бухать» — оставалось загадкой, для чего их в свое время выучила Геля — и даже проспрягали все по числам и родам. Ну а под конец эта садистка и вовсе заставила нас написать эссе о вреде алкоголя, бутылку которого мы ей презентовали сразу после, поздравляя с грядущим днем рождения.

— Вы что, дети, — хохотнула она, — хотите, чтобы я была такая же, как и вы?

О, добавьте еще «я никогда такой, как вы, не была» — и мы можем сыграть в одну веселую игру. Хотя что-то подсказывало, что в эту игру Геля бы с легкостью уделала нас обоих. Но что поделать, бутылку мы купили еще до вечеринки — и тогда это казалось хорошей идеей.

— Вы же понимаете, — сказала классная, принимая наш алкогольный презент, — что лучшим подарком будут первые места, да?