Выбор (СИ) - Хайд Адель - Страница 16

Выбор оружия снова был на стороне Дадиани.

— Наверное, какие-то правила, которые я прослушала, —подумала Ирэн. Может Яша тоже выберет шесты.

Но потом вспомнила, что у него была травмирована рука, и, хотя он и заявил, что всё прошло, что-то ей слабо верилось в это.

Ирэн внимательно наблюдала за происходящим на поле.

И вдруг увидела, что Якоб снимает камзол, оставаясь в одной рубахе и стоящий напротив него брат Терезы делает то же самое.

Дариа Дадиани произнесла:

— Чидеба*

И все вокруг загалдели, зашумели, почему-то одобрительно стали выкрикивать что-то на своём языке.

(*Чидеба или чидаоба грузинское национальное единоборство, борьба в одежде. Слово чидеба или чидаоба означает «схватка человека со зверем или зверя со зверем». В прошлом борьба входила в обязательный комплекс подготовки воинов-аристократов.)

Ирэн заволновалась, подошла к Манане:

— Что сейчас будет, они что, будут драться на кулаках?

Манана довольно улыбалась:

— Твой мужчина, Ирэн, очень умён, эта очень уважаемая борьба. Это ещё один шанс для Леониди сохранить лицо и прекратить лезгу за честь. Но…

Здесь Манана сделал паузу:

— Скажи он умеет?

Ирэн ответила твёрдо:

— Он умеет всё.

И даже не стала отрицать, что Якоб совсем не её мужчина. Сейчас нельзя было, никаких сомнений ни в чём.

А на поле разворачивалось интересное действо. Откуда-то притащили какие-то интересные музыкальные инструменты, Ирэн узнала только барабан. Хорошо, что Манана сидела рядом и всё поясняла:

— Смотри, это очень красивая и быстрая борьба. Видишь принесли барабан и зурна.

Ирэн спросила:

— Зурна, это большая дудка?

Манана скептически на неё посмотрела, вздохнула и продолжила:

— Да, дудка. И сейчас они начнут играть и будут играть всё быстрее, и быстрее и сначала твой Якоб и Леониди будут танцевать. Как только их кровь станет горячей от танца начнётся чидеба.

Ирэн ничего не поняла, откуда они узнают, что кровь стала «горячей», но не спрашивала, спросила только про правила

Манана разъяснила, что можно драться с захватами выше пояса, но можно ногами делать подсечки, проиграет тот, кто первым «ляжет», лопатками коснувшись земли.

И вот застучали барабаны, на фоне резких звуков от удара по барабанам вдруг зазвенела, запела тонким голосом зурна, мягкая певучая мелодия протекала над полем, и стоявшие друг напротив друга мужчины двинулись по кругу в танце скользя ногами по земле.

Ирэн застыла, не в силах отвести глаз от этого зрелища, да ещё и сочетание барабанного ритма и тягучей мелодии вводило в какой-то транс.

Но ритм становился всё быстрее и быстрее и вот уже мужчины не просто скользят, они то сходятся, то расходятся как будто проверяют силу друг друга. И в какой-то момент они сошлись и уже не расцепились.

Руки на руки, ноги продолжали свой танец, с усилием сдерживая напор противника.

Вот брат Терезы проводит подсечку, но Якоб взлетает, опираясь на его плечи и подсечка срывается. Танец становится похожим на настоящую борьбу, где каждый норовит вытолкнуть противника. Люди вокруг стучат, помогая барабанам. Кто-то что-то кричит.

Ирэн слышит, как рвётся рубаха Якоба. И вот он уже почти полуобнажённый наступает на противника и резко делает ему подножку, руками проводя болевой приём, каким-то образом заламывая руку противника и заставляя его встать на колено.

Люди вокруг начинают кричать громче.

Ирэн всё чаще слышит повторяющееся «рус, рус».

С трудом понимая, кто кого побеждает, она смотрит на лицо Якоба и понимает, что ему больно, но он из тех, кто не отступает. Он из тех, кому важна победа.

Если бы Леониди знали об этом, ни за что бы не согласились с ним драться.

Брат Терезы издаёт крик боли и падает на спину, а Якоб наваливается на него, не давая ему подняться.

Всё бой закончен. Якоба называют победителем.

Но брат Терезы заявил, что «рус» сломал ему руку, а это не по правилам.

Ирэн слышит, как Якоб говорит, что рука не сломана. Это вывих. Медиатор пригласил доктора.

— Манана, — снова пристала Иржэн с вопросами к новой подруге, — а если рука сломана, то что?

— То, — ответила Манана, — либо бой не засчитают, либо признают поражение.

Потом строго посмотрела на Ирэн:

— Слышишь, твой «рус» говорит, что это не перелом. Чего сомневаешься?

Ирэн стало стыдно:

— Я не сомневаюсь, просто хотела узнать.

На поле пришёл доктор. Осмотрел брата Терезы, взял его за руку и… на поле снова разнёсся крик боли.

— Руку вставили на место, — спокойно сказала Манана, —видишь, твой «рус» был прав.

В беседу вмешалась Софья:

— А теперь что? Теперь всё?

Медиатор снова вышел и спросил:

— Третий раз спрашиваю, согласен ли род Леониди прекратить лезгу за честь?

Ирэн посмотрела в сторону, где сидели Леониди. Увидела, как отец наклонился к дочери, и та ему что-то сказала.

Ирэн обернулась в сторону князя Кирилла и знаком ему показала, что хочет поговорить с Леониди. А сама решила, если Леониди сейчас опять скажет, что не хочет прекращать, то Ирэн встанет и скажет, что есть разговор.

Леониди старший встал громко сказал:

— Моя дочь согласна прекратить лезгу

Ирэн почувствовала, что ей стало легче дышать, всё-таки такие развлечения не для неё. Но то, что прозвучало следующим вообще чуть не остановило её сердце

— Моя дочь согласна прекратить лезгу за честь, и согласна на замену жениха. Пусть род Дадиани даст слово, что рус Якоб Морозов женится на моей дочери.

Манана, сидевшая рядом с Ирэн, проговорила:

— Смотри, мало ей одного чужого жениха, так она на другого рот раззявила

Ирэн растерянно смотрела на Якоба, которому принесли рубаху. Он неторопливо оделся и только после этого обратился к Иракли Леониди:

— Я кровный брат Давида, но не вхожу в род Дадиани. Предложение ваше лестное, и дочь ваша красавица, — посмотрел на Терезу и поклонился, — но я не свободен, сердце моё занято.

Сказал и встал, ожидая ответа.

Ирэн замерла, она знала, что Якоб продолжает расследование, кто из Леониди послал наёмника и, если это Иракли, то Морозов, а теперь и Забела вместе с ним совершенно точно докопаются, кто это сделал. А ей, надо сделать своё предложение этому Леониди.

Даже, если он и пытался её убить, она его нейтрализует, он её охранять будет, пылинки с неё сдувать.

Все молчали, но встал князь Кирилл и громко сказал:

— Время позднее, на сегодня бои закончены, слово Леониди будет дано завтра.

Посмотрел на грузного Иракли, на сидящих вокруг него сыновей и добавил:

— Твои сыновья бились храбро так, как завещали нам предки. Они проиграли достойным противникам в честном бою. Нет в том позора.

Леониди склонил голову, принимая слова князя.

Князь Дадиани ещё раз крикнул:

— Все расходитесь! Сегодня на закате вечерние костры, будем жарить мясо и пить вино!

Ирэн поспешила снова обратиться к князю, пока он не ушёл:

— Князь Кирилл, вы позовёте Леониди на разговор?

Князь вздохнул:

— Давайте после ужина.

— Нет, я бы хотела сейчас, — Ирэн не хотела терять ни минуты.

Князь уже хотел указать этой несносной женщине, где её место, но вмешалась бабушка Нино:

— Сынок, Ирэн дело говорит, вопрос с Леониди надо решать срочно. Вызови, пусть сейчас придёт.

Князь послал слугу к Леониди, а Ирэн отправила служанку за профессорами. Пора им дать слово.

Об одном жалела, что не успеет поговорить с Якобом и с Андреем, боялась упустить князя. А то всё бы ему на попозже отложить.

Князь Дадиани шёл и думал о том, что император Александр не просто так отправил сюда эту женщину. Скорее всего он просто хотел от неё отдохнуть.

Устроились в небольшой гостиной, для приватных бесед, как назвала её бабушка Нино, которая увела Софью и обещала никуда от неё не отходить.

Конечно, такие разговоры лучше вести в присутствии мужчин, но ни Забела, ни Морозов не в курсе, что Ирэн настояла на встрече с главой рода Леониди.