"Фантастика 2024-121". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Климова Алиса "Луиза-Франсуаза" - Страница 43

Из Орши он принес своеобразную манеру разговора (в городке почти треть жителей были евреями) и заметную нелюбовь к "иудиному племени", а из Варшавского университета — расширенный набор знаний и умений, так как учился он в нем шесть лет, и первые два года — на химика.

От завершения химического образования от отказался, по его словам, из-за "вонючести занятия", но и основы оного помогли ему легко найти общий язык с Камиллой. Но вот от проектирования нового — резинового — производства он отказался.

Остальные перечисленные Камиллой заводы строить было некому, и пришлось мне — опять же по совету этой гениальной дылды — ехать в столицу. Но перед этим — все же поставить Антоневичу задачу.

Саша Антоневич приехал ко мне в поместье, предварительно прислав телеграмму, так что его тут ждали. Я и раньше слегка "обюрократился" (главным образом по причине постоянных занудливых "поучений" Дарьи), кабинетом обзавелся, секретаршами — и вообще переехал в квартиру в инженерном доме, используя теперь свой особнячок исключительно в роли офиса. Так что господина Антоневича я принял, что называется, при всем параде.

Откровенно говоря, мне его круглая физиономия, обрамленная какой-то шкиперской реденькой рыжеватой бороденкой и снисходительный взгляд не очень понравились, но особо выбирать не приходилось: все же он был единственным, кто откликнулся на мое объявление. Поскольку я в химии понимал лишь то, что это — наука, то в качестве "должностных обязанностей" я зачитал ему запросы Камиллы в части производства кислоты, сообщил, что работа — не контрактная, а постоянная и оклад у меня инженеры имеют по двести пятьдесят рублей в месяц.

— В вашем объявлении написано что предоставляется благоустроенное жилье. Можно его посмотреть или я все же должен его подыскивать сам, а вы его потом оплатите? И еще вопрос, даже два: где намечено строительство и оклад будет выплачиваться с начала строительства или с начала проектирования?

— Сейчас вам секретарь покажет квартиру. А оклад вам будет начисляться с момента вашего согласия на эту работу.

Послав одну из секретарш с Антоневичем осматривать жилье, я, как и всегда до обеда, занялся бумажной работой: ее стало уже очень много, и она отнимала у меня ежедневно часа минимум по три.

Но в этот раз серьезно поработать я не успел. Не прошло и получаса, как дверь в кабинет открылась и Антоневич, все с такой же миной брезгливого превосходства, проследовал в "гостевое" кресло и голосом, полным явно демонстрируемого недовольства, поинтересовался:

— Ну и где прикажете кровью расписываться?

— Кровью?

— Конечно. Ну не будете ли вы мне, глядя в глаза, утверждать, что человек, предлагающий интересную работу и при этом предоставляющий райские условия, не является посланцем дьявола? Хотя, глядя в ваши честные глаза, я склонен даже думать, что как раз это-то вы утверждать и сможете, поскольку на такое способен лишь дьявол собственной персоной. Так что будем считать, что мою бессмертную душу вы уже купили, но один вопрос остался: где строить?

— Вот об этом я еще и не подумал — процитировал я по памяти незабвенного Хитруковского Винни — надо сначала прикинуть, где можно будет сырье нужное добывать, а я просто не в курсе что для этого производства нужно. Так что — жду ваших предложений.

— Тогда — наводящий вопрос: а сколько вы собираетесь вырабатывать кислоты?

— А мне-то откуда знать? Кислота Камилле нужна. Много. Раз ей потребен завод, то, наверное, тысяч сто тонн в год. Или миллион — у нее уточните, я в данном случае работаю лишь как передаточное звено.

— Я вот сижу сейчас и размышляю: измельчал нынче дьявол или, наоборот, опыта набрался? С одной стороны, подписи кровью больше не требует, чернилами обходится. А с другой — и без крови так соблазняет! У вас небось уже и контрактик подготовлен? Давайте, я подпишу.

— Скажите, господин Антоневич, вы желаете платить квартирный налог?

— Извините?

— Видите ли, у меня нет наемных рабочих, нет наемных инженеров… у меня в поместье живут мои гости, которые — сугубо из личного любопытства — занимаются различными изобретениями и делами. Ну а я — из чистого альтруизма и по дружбе, конечно же, им в этих делах слегка помогаю… в том числе и финансово. Я понятно объясняю?

Антоневич задумался:

— Как дворянин, квартирный налог я не плачу, однако у вас, я гляжу, очень интересный взгляд на вещи. Так это у вас там — он указал в окно — вовсе не завод стоит?

— Что вы, это моя домашняя мастерская. Люблю, знаете ли, на досуге с железками поковыряться.

Мой визави улыбнулся:

— Я тоже… люблю, знаете ли, строить всякие химические мастерские. С детства люблю, меня ведь хлебом не корми — дай построить заводик химический. Дорогой друг Саша, ты не против, если я через недельку приеду к тебе погостить с семьей? До зимы хотя бы.

— Буду рад. Но, поскольку не могу потерпеть, чтобы друзья мои мою же дружбу оплачивали из своего кармана, прошу зайти в кабинет на первом этаже, где на двери смеху ради написано "Бухгалтерия", и возьми рублей двести на переезд. И, кстати, мебель, кроме особо памятных вещей, везти с собой не советую: если ты обратил внимание, гостевые квартирки неплохо уже меблированы.

Не через неделю, а через десять дней Антоневич снова появился в моем кабинете. Ну, задержался со сборами, с кем не бывает. Тем более претензий у меня к нему не было: за время отсутствия он открыл неподалеку, в Саратовском уезде, целых три месторождения пирита — который, по его словам, являлся лучшим сырьем для производства этой самой кислоты.

Снова пришлось княжну Белосельскую попросить "о небольшой услуге", и в конце марта у дворянина Волкова появилось еще одно "родовое поместье". Очень странное — состоящее из трех совершенно отдельных земельных участков. Да, задолжал я Елене Андреевне изрядно…

А кроме месторождений (которые Саша "открыл" на обычной карте, купленной им на вокзале Саратова), он приготовил и примерную смету заводика по производству пятнадцати с чем-то тысяч тонн олеума (миллиона пудов). В предложенной смете меня удивила одна позиция — среди всяких чугунных освинцованных агрегатов и прочих кирпичей затесалась строчка с надписью "оксид ванадия" и суммой в пятнадцать тысяч рублей.

Выяснив, что "без ванадия тоже можно, но получится втрое дороже", я попросил построить заводик "в двойном размере": Антоневичу так и не удалось выяснить у Камиллы сколько же ей нужно кислоты.

Да и ни кому не удалось бы: Камилла была очень занята.

К марту выпуск моторов достиг необыкновенных величин, в сутки заводик выпускал два четырехцилиндровых "тракторных" мотора и по пять уже одноцилиндровых для мотоциклов. Собственно и всех прочих деталей для мотоциклов делалось по пять комплектов — и на складе, под который пришлось задействовать весь подвал механического цеха, к концу марта лежали части для сборки чуть ли не сотни мотоциклов. А вот собственно мотоциклов выпускалось всего один-два в день.

И проблема была не в том, что рамы, скажем, не успевали делать. Их не успевали красить.

Чтобы не было подтеков краски, раму красили семь раз очень тонкими слоями. И перед этим — еще и сурили. А после покраски — крыли в три слоя лаком. Да, работы в общем-то много, но главное заключалось в том, что все эти слои должны были еще и просохнуть перед следующим этапом, а на это в камере с температурой в пятьдесят градусов уходило сутки. При более высокой температуре краска начинала пузыриться, так что в красильном "цехе" каждая рама проводила аккурат двенадцать суток. А в сушильную камеру как раз дюжина рам с трудом и влезала…

Вот я в сердцах (и в присутствии Камиллы) как-то вслух и пожалел об отсутствии хотя бы глифталевой эмали: мол, и сохнет час, и блестит. А женщины — они же ушами не только любят, но и слушают. А если женщина — химик-фанатик, то незнакомый химический термин может легко довести ее до экстаза.