Крылья ведьмы. Чары и Пламя - Геярова Ная - Страница 5

Я встала перед ней, зашептала слова, призывая защиту у высших сил. Тень покачала головой и расплылась в воздухе, словно давая мне ещё шанс попробовать.

И я пробовала. Я снова добавляла молоко в зелье, смотрела, как оно темнеет, намекая, что данный смертью шанс невелик. Но я продолжала.

«Что же с ним не так? – задавалась я вопросом. – Ведь чувствую, что лечение помогает, но словно изнутри его всё равно что-то убивает. Ощущение, словно я лечу внешнюю оболочку, но есть что-то закрытое от моего взгляда. Это оно умирает и тянет за собой колдуна».

Я пыталась увидеть, что там, но, видимо, у меня не хватало знаний.

Я создала новое заклинание. Напряглась, вытаскивая скамью на середину комнаты. Очертила её кругом и начала ритуал.

У двери, облокотившись о проем, стояла тень смерти и с интересом смотрела на меня. Под воздействием ритуала проявился серый кокон, сковывающий тело мужчины.

«Проклятие! – Я задумчиво всматривалась в кокон. – Пожалуй, я неправильно пытаюсь лечить колдуна. Судя по плотности, это очень сильное проклятие».

Я постаралась ментально прощупать его. Сила колдуна вгрызлась в кокон, но не могла его прогрызть. Действительно хорошее проклятие. Качественное.

Я отвернулась и пошла к погребу у печи. Там у меня были редкие травы и артефакты.

Ещё через полчаса я готовила новый состав. Бурлила вода в котле. Завывали над ним заклинания. Смешивались травы в ступке. В окне начало светать. Скоро утро, но я не отвлекалась. Последним ингредиентом я добавила в котел кровь чёрного козла. Она осталась ещё со времен моей матушки. Сильный состав, укрепленный её собственной силой.

Окунула в зелье простынь – та окрасилась в бурые пятна. Я накрыла ею раненого и снова зашептала заклинания.

Солнечные блики мягко скользнули по комнате, когда я наконец отошла от мужчины. Его дыхание стало более ровным. Кокон вокруг него стал прозрачным. Сила раненого пробивала его стенки, и я видела, как она начала соприкасаться с хозяином.

Я оглянулась. В какой момент тень смерти исчезла, я не заметила.

Я намочила новую простынь, укутала в нее раненого. Провела над ним рукой и устало улыбнулась. В нём искрилась жизнь. Теплая, трепещущая. И она разрасталась.

Я справилась.

До конца проклятие ещё не снято, но восстановление теперь зависит от внутренней силы колдуна.

Сложив в корзинку кувшин и тряпичную сумку для муки, я направилась в селение.

Тетушка Хлоя до верха налила молока. В деревне её коровы славились самым жирным удоем. Я знала, благодаря кому это, но помалкивала. Тетушка Хлоя была приветливой и приятной женщиной. Она одна воспитывала двух дочек, муж её добровольцем пошел в армию инквизиторов, да так и не вернулся. Я поблагодарила тетушку и вышла из её дома.

Заглянула на мельницу, где седой Олив отсыпал мне муки.

День был солнечный, и я в прекрасном настроении направилась домой. Но стоило мне свернуть к полю, как столкнулась с тремя парнями. Они сидели на пригорке, в руках одного был кувшин. Из него явно попахивало бражкой. Парней я узнала: Боел, сын старосты, и пара его дружков.

Завидев меня, Боел поднялся и растянул пухлые губы в усмешке.

– О, кто это у нас здесь? – развязно поинтересовался он, преграждая мне путь. Вскользь глянул на мою корзинку. – Молочка захотелось? Не поделишься, а то жажда мучает.

Он потянулся к моей корзине. Я нахмурилась, пряча её за спину. Глянула на его дружков.

– Неужели в селении не осталось работы, что вы уже днём пьёте?

– А мы разве обязаны с утра до ночи трудиться? – усмехнулся один из парней.

– Нам законы не писаны, и на чужого дядю мы не работаем, – зевнул второй и сделал большой глоток. – Не будь занудой, Рейя.

– И то верно, – продолжал скалиться Боел. – Присоединяйся к нам.

– У меня дела, некогда сидеть, – резанула я и постаралась обойти парня. – Да и тебе стоило бы направиться домой. Небось с ночи гуляете. Мать не потеряла? Ждёт, наверное.

Он подмигнул.

– Мать привыкла. Она невесту в дом ждёт. А я всё за тобой хожу да никак встретить не могу. Ты бегаешь от меня?

Я отступила. Дружки Боела поднялись.

– Так чего ждать? Сейчас мы её за белы ручки и в твои палаты.

– Я согласен, – оскалился Боел. – Все в селении знают, что на тебя кузнец засматривается. Я-то куда лучше кузнеца.

Он ухватил меня за локоть, притягивая к себе. Ведьмовские чары вскипели, окончательно разрывая сдерживающую их спираль клятвы. Колдовство было готово вырваться в полную силу, чтобы защитить меня. Я вовремя спохватилась, отдавая молчаливый приказ: нельзя.

– Отпусти! – прошипела зло.

– А вот и не отпущу, – пропел Боел и постарался ухватить меня за талию. Его дружки рассмеялись.

В это время послышался голос дядьки Карпа. Он был местным пастухом. Видать, коровы были где-то недалеко, а он пришел на наши голоса. Карп остановился в паре шагов от нас и поиграл плетью в руках.

– А я думаю, кто здесь снова буянит. Видимо, давно отец тебя хворостиной не гладил. Боел, ступал бы ты домой.

Дядька Карп отличался крутым нравом. И плевать ему, что перед ним сын старосты.

Боел фыркнул, смотря на меня.

– Повезло. Но не думай, долго бегать не удастся. Моей будешь.

Он скривил губы и, шатающейся походкой, направился к селению. Дружки, прихватив кувшин с брагой, поспешили за ним.

Я посмотрела на дядьку Карпа.

– Спасибо.

Он покачал головой.

– Ох, доведет он до беды. Будь с ним осторожнее, Рейя. Я бы на твоём месте подумал о кузнеце. Одной тебе никак. В этот раз я рядом оказался, в следующий раз может никто не услышать.

Я понимающе кивнула и, ещё раз поблагодарив дядьку Карпа, направилась к дому.

Два дня я находилась рядом с раненым. Он то приходил в себя, то снова проваливался в бессознательное состояние. Но смерть отступила. Я грела ему молоко. Когда он был немного в себе, поила его. Кормила жидкой кашей и читала заклинания силы. На третий день снова направилась в селение: молоко и мука закончились.

– Я вчера в соседнее село на ярмарку ездила, – наливая мне в кувшин, рассказала Хлоя. – Говорят, что в местных лесах рыщет целый отряд инквизиторских ищеек. Уже две ночи в близлежащих деревнях ночуют. Ищут кого-то.

Она покачала головой.

– Как бы к нам не нагрянули. Хотя, чего мы сказать-то можем? У нас беглецов нет. – Она на меня пристально посмотрела. – Ты никого в лесу не встречала?

Я улыбнулась.

– У нас всегда тихо. Если уж река и прибивает, то мертвецов, а они не слишком шумят. Кресты под деревьями – вот всё, что могут найти ищейки, – сказала я, стараясь придать голосу уверенности.

– И то верно, – вздохнула Хлоя. А потом улыбнулась и дала мне с собой сметаны и творога. Я была ей благодарна.

Назад я шла, размышляя.

«Не моего ли беглеца ищут? А если его? След на берегу я хорошо спрятала, не то что ищейка, зверь лесной не отыщет. Но нехорошо, что его ищут. А его ли? С другой стороны, таких совпадений не бывает. Кто же он, если на его поиски направили инквизиторских ищеек? Судя по силе, колдун он мощный. Но настолько ли, чтобы отправлять за ним отряд?»

С этими мыслями я вошла в дом и с порога услышала:

– Всё же ты не травница.

У меня сердце чаще забилось. То ли от внезапности, то ли от страха, что меня раскрыли. Я посмотрела на раненого. Он лежал на скамье, скинув с себя простыню и представляя мне совершенно нагое тело. Смущаться я не стала – сама же одежку его снимала. Прошла, поставила корзину на стол и направилась к сундуку. Там вытащила старые матушкины свободные штаны на завязках и кофту. Матушка моя была крупнее меня и в плечах шире. Не мужское, но всё же хоть что-то.

– Ты ведьма, – донеслось до меня. – Я видел, как ты колдуешь над варевом. Травницы такого не делают.

Я оглянулась, посмотрела на раненого. Взгляд фиолетовых глаз был ясным.