Ревизор: возвращение в СССР 24 (СИ) - Винтеркей Серж - Страница 31

– Можешь приступать, – взглянул он на меня, только успел ему кивнуть в ответ, а он уже переключился: – Что с оборудованием на камвольной фабрике? Поступило?

– Да, – удовлетворённо протянул Пахомов. – Всё получили ещё перед Новым годом. Начинаем монтаж.

– Очень хорошо, – проговорил Захаров. – И когда будут первые результаты?

– Месяца через четыре, не раньше, – сразу подобрался Пахомов. – Американцы же ещё должны приехать для наладки и обучения.

– Ты же камвольной фабрикой занимался, – повернулся ко мне Захаров, – какие у тебя были планы на неё? Четыре месяца осталось.

– Ммм… Какие планы? Наладить выпуск качественных тканей…

– А потом? Наладить дополнительный выпуск и продавать? – попытался напомнить мне Бортко.

– Можно и так, но есть и другие варианты. Продавать ткани также невыгодно, как любое сырьё, – начал отвечать я. – Это как продавать лес кубами или готовую мебель из него, такая же колоссальная разница по выручке. По-хорошему, из этой ткани надо что-то сшить, а потом уже продавать. У нас есть швейные фабрики какие-нибудь?

– Ну есть, фабрика верхней одежды, – ответил Пахомов.

– Там, где пальто шьют? – вспомнил я. – Там из простынной ткани ничего не сошьёшь, – возразил я. – И машинки швейные не те, и слишком рискованно там постельное бельё шить… Нам что-то другое надо.

– Что другое? Купить машинки другие? – спросил Бортко.

– Ну, хорошо, допустим, купили. А как вы объясните их наличие на предприятии? – спросил я. – Надо же обосновать планом или производственной необходимостью.

– Хорошо, что ты предлагаешь? – спросил он.

– Давайте, ещё одну швейную фабрику под себя возьмем?

– Какую?

– Рядом с нашей обувной, там есть такая прямо по соседству, – начал я. – Для больниц пелёнки шьёт и наволочки. Завезти туда партию качественной ткани, отшить быстренько сколько надо комплектов постельного белья, увезти, и как будто не было ничего. Заплатить работницам хорошо, чтобы они счастливы были от такого неожиданного приработка. А если решим на постоянной основе там что-то кроить-строчить, то это, хотя бы, впишется в профиль предприятия и в глаза никому бросаться не будет.

– А чья эта фабрика может быть? – заинтересовался Захаров.

– Вполне возможно, что ничья, – ответил я. – Такая же старая, задрипанная, небольшая, даже котельной своей нет.

– Если они уже пелёнки шьют, то даже оборудование закупать не надо, – проговорил Бортко.

– Надо посмотреть ещё, что там за оборудование, – возразил ему Пахомов. – А то, может, ещё менять всё придётся.

– Делим шкуру неубитого медведя? – рассмеялся Захаров. – Как будто о своей фабрике уже говорят.

– Правильно-правильно, я детских комплектов в детский дом обещал, – улыбнулся я.

– Лучше купить где-то, – сглотнул Пахомов. – А то вдруг не запустим линию так быстро, как хотелось бы.

– Так мы же и так на камволке уже должны были простынную ткань начать выпускать, – возразил я. – Там, кстати, удалось план поменять?

– Нет, – ответил он. – Мы же новое оборудование под старый план выбили. Надо теперь поработать хоть до конца пятилетки.

***

Москва. Министерство обороны.

– Олег, – обратился генерал Балдин к своему адъютанту, – хотел с тобой посоветоваться по поводу Павла Ивлева…

– Слушаю вас, Эдуард Тимофеевич. У него все хорошо, надеюсь?

– Да лучше не бывает. У него день рождения скоро, восемнадцать лет. Подарок какой-то нужен… Даже и не знаю, что ему подарить? Умный же пацан! Ты же мне сам его статьи в «Труде» постоянно на стол подкидываешь… Не знал бы, что ему только восемнадцать исполнится, подумал бы – мужик в годах пишет.

– Ну, он всегда такой был, серьёзный. Ещё когда в Пермь летал, и мы с ним только по телефону общались, у меня ощущение было, что со взрослым человеком говорю.

– Что есть, то есть, – задумчиво ответил генерал. – Так что ему подарить-то?

– Подумаю, товарищ генерал.

– Не смотри, что ему всего восемнадцать исполняется. Тут серьёзный подарок нужен. Далеко пойдет парень… Да и Эльвирин внук. Его уважу – ей приятно будет.

– Ну, разумеется.

***

Москва. Оздоровительный комплекс завода «Полёт».

– Ну, тогда надо сделать так, чтобы новая линия и на план работала, и на нас, – сказал я Пахомову. – Нельзя допускать, чтобы план полностью соответствовал техническим и технологическим мощностям. Особенно это касается нового оборудования. Для этого у нас веские основания. Во-первых, чем ниже план, тем больше можно для наших целей продукции произвести. Во-вторых, нам оборудование беречь надо, сами понимаете, что новых поставок после модернизации четверть века ждать придется. На износ использовать его поэтому нельзя. Поэтому не надо выдумывать вторую или третью смену для того, чтобы дополнительно что-то произвести, это не только износ оборудования, но и лишнее внимание и лишний повод спалиться. Надо свои партии товара пропускать через производство как можно естественней. Бухгалтер в курсе, начальник цеха, а рабочие и не подозревают, что левый товар только что шили. Дополнительную зарплату по отдельной ведомости получили в виде премии, очень этим довольны остались, и всё, никаких следов. А то, что ведомость на премию через пару месяцев сожгли, это рабочим даже знать не надо. И это правило должно быть для всех предприятий.

– Ну а как ты план уменьшишь, если мощности предприятия всем известны? – возразил мне Пахомов.

– Значит, надо менять официальные характеристики оборудования, – ответил я. – Провести капремонт с ухудшением, обосновать как-то, не знаю, запчасти родные дефицит, поставили, что было… Ну, придумать что-то, это главному инженеру задача. Электросети слабые, оборудование на полную мощность нельзя запускать, ещё что-то… Короче, всё оборудование, на котором можно выпустить что-то стоящее, официально должно иметь мощности ниже, чем есть на самом деле. Тогда и план будет соответствующий, поменьше. С новым оборудованием, кстати, это легко провернуть, с самого начала надо указать официальную мощность ниже, чем фактическая.

– А если придерутся, что по паспорту одно, а по факту другое? – озадаченно спросил Пахомов.

– А вы им под нос суньте акт приёмки, подписанный представителями производителя, – хитро улыбнулся я, – где чёрным по белому написано, что с нашими нитками, линия работать на полную мощность не может ввиду их низкого качества. Нужны импортные нитки, производства конкретной американской фабрики, только тогда линия выдаст всё, на что способна. А с нашими – только вот так. Сами понимаете, никто за валюту импортные нитки вам покупать не будет.

– И как это всё американцам объяснить? – с сомнением спросил он.

– Да какие проблемы? – пожал я плечами. – Особенностью плановой экономики и объясните. Что план всегда дают строго по максимальным возможностям оборудования, это значит, что линия будет работать непрерывно на пределе своих возможностей, быстро износится, начнёт ломаться. И американцам придётся у нас жить и работать за свой счёт до конца гарантийного срока. Оно им надо? Конечно, хорошо было бы это всё ещё в момент закупки оговаривать, по документам мощность одна, а по факту другая… Но закупками же исключительно Внешторг занимается. Вообще, надо проанализировать, что проще, договориться с кем-то во Внешторге, или придумать схему уменьшения мощностей нового оборудования на месте, уже после монтажа и наладки.

– На месте проще, мне кажется, – взглянул Бортко на Захарова. – Похимичить с документами…

– Да кто там в Госплане будет проверять, соответствуют заявленные цифры паспортным данным оборудования или нет? – возразил нам всем Осипов.

– Не, на всякий случай, надо обосновать разницу, – ответил ему Бортко. – Бережёного бог бережёт.

– Я тоже так считаю, – кивнул Захаров. – Не важно как, но чтоб производитель подо всем этим подписался. А кому потом очень захочется проверить, пусть запрос в Америку делает.