Двойная звезда [Двойник; Дублер; Звездный двойник; Мастер перевоплощений] - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 7

• Предыдущая
• 7/43
• Следующая

– Так вот я и говорю, – продолжал тем временем Дэк, – что мы сейчас подойдем к нашему уважаемому жандарму и облегчим душу. Ставлю семь против двух, что знаю, кого из нас первым отпустят на поруки.

Поэтому мы отправились дальше и прошли мимо копа. Он как раз был поглощен разговором с дежурной, сидящей за барьером, поэтому они даже не обратили на нас внимания. Дэк вытащил из кармана две карточки, на которых значилось: «Пропуск на поле – Разрешение на обслуживание – Стоянка К-127» и сунул их в монитор. Тот изучил их, на экране появилась надпись, рекомендующая нам взять машину на верхнем уровне, код Кинг-127, дверь распахнулась, давая нам пройти и сразу же закрылась за нами, а механический голос произнес:

– Пожалуйста, соблюдайте осторожность, строго следуйте указаниям предупредительных надписей, чтобы не подвергнуться радиоактивному облучению. Администрация космопорта не несет ответственности за несчастные случаи на взлетной полосе.

Усевшись в машину, Дэк набрал на пульте совершенно другой код. Машина развернулась и въехала в подземный туннель, ведущий куда-то под взлетное поле. Мне теперь было все равно. Я мог больше не трепыхаться.

Как только мы вышли из машины, она снова развернулась и поехала в обратном направлении. Передо мной была лестница, конец которой исчезал где-то в стальном потолке над нами. Дэк подтолкнул меня к ней.

– Поднимайтесь первым.

В потолке был круглый люк с надписью: «Радиационная опасность – Оптимальное время – 13 секунд». Написано было мелом. Я остановился. Детей я конечно заводить не собирался, но я не дурак. Дэк улыбнулся и сказал:

– Ну что, забыли одеть свои освинцованные штаны? Открывайте люк и сразу же по лестнице поднимайтесь на корабль. Если не будете долго чесаться по пути, то на все уйдет не более десяти секунд.

Кажется, я проделал все это гораздо быстрее. Футов десять мне пришлось подниматься под открытым небом, а затем я нырнул во входной люк корабля. Несся я, по-моему, перепрыгивая через три ступеньки.

Корабль был довольно маленьким. По крайней мере рубка управления была очень тесной. Снаружи осмотреть корабль я не успел. Единственными кораблями, на которых я когда-либо летал, были рейсовые лунники «Евангелина» и ее близнец «Габриэль». Это было в тот год, когда я неосторожно принял предложение выступать на Луне вместе с несколькими другими артистами – наш импресарио придерживался мнения, что жонглирование, хождение по канату и акробатические номера при лунном тяготении, которое составляет всего одну шестую земного, пройдут куда успешнее. Все это было верно, если бы нам дали возможность свыкнуться с лунным тяготением, но в контракте, к сожалению, время на это не было предусмотрено; чтобы вернуться на Землю, мне пришлось прибегнуть к милости Фонда нуждавшихся актеров, при этом я оставил на Луне весь свой гардероб. В рубке находились два человека: один лежал в противоперегрузочной койке поигрывая каким-то переключателем, второй совершал непонятные манипуляции с отверткой. Тот, что лежал на койке, взглянул на меня и ничего не сказал. Второй повернулся, на лице его отразилось беспокойство и он тревожно спросил, игнорируя меня:

– Что с Джеком?

Дэк как будто вылетел из люка позади меня.

– Сейчас нет времени! – рявкнул он. – Нам дали взлет? Кто разговаривал с диспетчерской?

Человек на койке лениво отозвался:

– Я сверяюсь с ними каждые две минуты. С нами все в порядке. Осталось сорок… э-э-э… семь секунд.

– Брысь с этой койки, быстро! Мне еще нужно проверить приборы! Рэд!

Рэд лениво выбрался из койки и Дэк шумно плюхнулся в нее. Второй человек устроил меня в койке второго пилота и пристегнул ремнем. Затем он повернулся и направился к выходу. Рэд последовал за ним, потом остановился и повернулся к нам.

– Пожалуйста, билеты! – добродушно сказал он.

– О, дьявольщина! – Дэк ослабил ремень, полез в карман, вытащил два пропуска, с помощью которых мы попали на борт и вручил их Рэду.

– Благодарствуйте! – ответил Рэд. – Увидимся в церкви. Ну, горячих вам двигателей и всего такого. – И он с ленивым изяществом исчез. Я услышал, как захлопнулся входной люк, Дэк ничего не ответил ему на прощание. Его взгляд был сосредоточен на показаниях компьютера, и он что-то осторожно подстраивал и регулировал.

– Двадцать одна секунда! – сказал он мне. – Никакого предупреждения не будет. Убедитесь, что руки находятся внутри койки и что тело расслаблено. И ничего не бойтесь.

Я сделал то, что мне было сказано и принялся ждать. Мне казалось, что прошли целые часы, напряжение внутри меня росло и становилось чуть ли не физически ощутимым. Наконец я не выдержал и спросил:

– Дэк?

– Заткнись!

– Я только хотел узнать, куда мы летим?

– На Марс. – И тут я увидел, как большой палец нажимает красную кнопку и потерял сознание.

Ну что смешного в том, что человеку плохо?! Эти болваны с желудками из нержавеющей стали всегда смеются – держу пари, что они рассмеялись бы даже если бы их бабушка сломала обе ноги.

Конечно же, как только прекратилось ускорение и корабль перешел в свободный полет, меня затошнило от невесомости. Но продолжалось это совсем недолго, потому что желудок мой был почти пуст – я ничего не ел с самого утра. После этого я не только чувствовал себя очень несчастным из-за предстоящего длительного перелета на этот ужасный Марс. С другим кораблем мы встретились всего через час и сорок три минуты, но мне, как убежденному наземнику, это было как тысяча лет в чистилище.

Правда надо отдать должное Дэку; он не смеялся. Дэк был профессионалом и отнесся к реакции моего организма со снисходительностью медсестры с рейсового корабля – а вовсе не так, как обошлись бы со мной тупоголовые и горластые болваны, которые в качестве пассажиров шляются взад-вперед на рейсовых лунниках. Моя бы воля, и эти здоровенные паникеры быстренько очутились бы в открытом космосе, и не успел бы корабль лечь на орбиту. И пусть бы они там посмеялись до смерти.

Несмотря на тот хаос, который царил в моей голове, и тысячи вопросов, ответов на которые я просто-таки жаждал, мы почти вплотную подошли к большому кораблю, находящемуся на орбите около Земли. Но, к сожалению, я еще не успел к этому времени оправиться настолько, чтобы проявить интерес к чему бы то ни было. Мне кажется, что если кто-нибудь сказал бы жертве космической болезни, что его расстреляют на рассвете, то естественной реакцией на это послужила бы просьба: «Вот как? Не будете ли вы добры передать мне вот тот пакет?»

Наконец я оправился настолько, что желание умереть сменилось у меня навязчивым желанием выжить во что бы то ни стало. Дэк почти все время был с кем-то на связи, причем связь велась, по-видимому очень узко направленным лучом, так как его руки постоянно подправляли положение корабля, как стрелок поправляет ружье, когда трудно прицелиться. Я не слышал, что он говорит, и не мог видеть его губ, так как он низко склонился над переговорным устройством. Но можно было предположить, что он беседует с межпланетным кораблем, с которым мы должны были встретиться. Когда он наконец оторвался от коммуникатора и закурил, я, подавив желудочные спазмы, которые возникли у меня от одной мысли о запахе табачного дыма, спросил:

– Дэк, не настало ли время рассказать мне о том, что меня ожидает?

– У нас будет уйма времени по пути на Марс.

– Вот как? Черт бы вас побрал с вашей высокомерностью, – слабо возмутился я. – Я вовсе не хочу на Марс. Я никогда бы и не подумал принимать ваше предложение, если бы знал, что придется лететь на Марс.

– Выходной люк позади вас. Можете выйти и отправляться на все четыре стороны. Только не забудьте захлопнуть за собой люк.

Я даже не удосужился ответить на это идиотское предложение. Он тем временем продолжал:

– Но если вы не можете дышать в пустоте, то самое простое для вас это отправиться на Марс – а я уж позабочусь, чтобы вы целым и невредимым вернулись на Землю. «Пострел» – так именуется эта посудина – вот-вот состыкуется с межпланетным кораблем «Банкрот». Через семнадцать секунд после этого он стартует к Марсу, потому что мы должны быть там в среду.

• Предыдущая
• 7/43
• Следующая