Инверсия (СИ) - Богородников Алексей Владимирович - Страница 32

«Он совершенно прав. Вот почему прошлые Владыки не могли объединить разрозненные силы всех угнетенных? — с восхищением подумала Маргери. — Любой из них рано или поздно допускал ошибки. Нарциссизм, самообман, завышенные ожидания, ощущение всемогущества, потеря самоконтроля, необузданный, беспричинный гнев. Прошлый австрало-гвинейский Владыка Тжапалтжарри обладал невероятной силой, подчиняя себе гравитацию. И что же, британские маги создали гравитационный инвертор, британский дирижабль скинул ему письмо с вызовом на дуэль в оскорбительной форме от мага Соединенного Королевства. Тжапал купился, пришел на вызов, а там ловушка. Когда тот попытался воспользоваться своей силой, его размазало по всему новому материку. Иметь силу и уметь её использовать очень разные по эффекту вещи.»

— Пророчество говорит нам только об одном кандидате. Мы не сделаем ошибок. Только Эйвери Дашер избавит мир от проказы колониализма. Вместе с нашей помощью! — вскинул кулак Архитектор.

— Да! — вскричали дружно заговорщики.

— Можно подумать, что мы проиграли первый раунд. Эйв избавился, как он думает, от старых друзей и выстраивает новые связи среди аристократии. — заговорил неспешно Архитектор. — Но мы еще даже ничего не начинали. Школьные интриги, да это просто смешно. Ему предстоит сразиться со всей мощью Соединенного Королевства, а когда бюрократический аппарат прожует и смачно выплюнет им, словно оливковой косточкой, мы окажемся рядом и покажем Владыке, кто его настоящие друзья. Мы утешим его, вытрем все слезы и поведем за руку к светлому будущему!

С некоторым недоумением собравшиеся поддержали нового босса. Архитектор с понимающей улыбкой оглядел их.

— Всё дело в том, что у меня есть план. — сообщил он. — Шах и мат всем наивным попыткам Эйвера Дашера избежать своей судьбы.

Я вытер слезы, подступившие к глазам от смеха. Репетиция спектакля, на который мне пришлось топать после уроков и треньки, проходила в актовом зале. Если столовая наша была справа от холла, то актовый зал располагался слева. Слезы у меня вызвал персонаж Бенволио. Актеров не хватало, его играла наша многогранная Элеонора Гроув. Та самая сильная женщина, заместитель директора, преподавательница по литературе.

В её интерпретации в пьесе появилась Бенволия — двоюродная сестра Ромео, подружка Меркуцио. Взяв на себя эту роль, она пошла за реквизитом, который хранился в ящичке, вынесла на своих могучих руках из чулана, а оттуда сигает рыжей молнией наш Толстопуз. Не знаю откуда у нас в гимназии взялся этот мейн-кун, но всех кошачьих британцы обожают. Забрел котик в гимназию — сразу получил всеобщую любовь и признание. За год схарчив всех крыс и сделав карьеру, остальные четыре Толстопуз отжирался, корча аристократический, гордый вид. Даже наш директор украдкой котяру подкармливал: вот что значит правильная репутация и наглая морда.

Однако будь ты хоть сам фараон, понесут тебя сонного, с неизвестными целями, в деревянном ящике — засуетишься.

Как-то так и подумал Толстопуз, с диким ревом выпрыгивая на ходу из гроба. «Вы что, дебилы, еще живым закопать меня вздумали?» — сообщал всем в округе его истошный вой.

От страха миссис Гроув резво дернулась назад, сбив своим весом картонную декорацию дома Капулетти, на суетившегося с другой стороны Джереми Армстронга. Декорация разломалась надвое, встретив крепкую голову сына ирландского чемпиона по силовой атлетике. Встав в разломе картонного здания, Джереми предстал перед всеми недоумевающим великаном, этаким троллем, бредшим по своим делам и не заметившим под ногами человеческого дома.

Мне стало смешно, Глэдис закрыла лицо руками, да пол-труппы актеров нашего театрального кружка сложилось надвое. Остальные, оказавшиеся в пределах взгляда миссис Гроув, медленно багровели, но еще хранили невозмутимый вид.

— Миссис Гроув, вам не понравился мой дом Капулетти? — не нашел ничего лучшего, чем спросить очевидную глупость Джереми.

Это меня добило. Элеонора Гроув, крушащая в ярости, не понравившиеся ей декорации от школьников. Таков истинный портрет настоящего преподавателя английской и всемирной литературы.

— Джереми рожден играть легкомысленных козочек в театре. — простонала тихонько Глэдис, не отрывая рук от лица.

Это британский школярский сленг, означающий глуповатого человека.

Так получилось, что я зашел в актовый зал минут за пять до начала. Незамеченный никем, я примостил усталую плоть на краешке кресла верхнего ряда, но был мгновенно опознан и пойман Глэдис.

— Иногда он играет по-крупному. Словно Рыцарь Колесницы, стоит за плечами твоих конфиденток. — намекнул я на случай, когда Анна-Мария выспрашивали Клайва о принадлежности карт.

Рыцарь Колесницы — это конечно Ланселот. Синоним Геркулеса для британцев.

— Истина всплывет, если не удерживать её на дне обмана.

Глэдис умеет говорить поэтично. Глэдис умеет отрезать, словно бритвой. Да с ней даже спорить неохота. Пусть говорит, а я буду любоваться этими пухлыми губками, милыми щечками, умными глазками…

— Эйв, тебе нужен платочек. — мягко намекнула она.

Я опомнился, защелкнув челюсть. Физиологические реакции даже своего организма, трудно скрыть. Для такого нужны длительные тренировки. Что говорить о юном теле: да оно готово на безумства и плевать, что перед этим были два часа интенсивных скачек по футбольному полю.

На сцене после урегулирования некоторого хаоса, появился Джеймс Стэнли. Кто еще будет играть Ромео: наш заносчивый принц, естественно. Джульетту играет Глэдис. В первом акте будет разговор Ромео с Бенволией. Сейчас Джеймс выслушивает наставления Гроув.

— А ведь это место в столовой, на котором я сижу, оно для него. — вырвалось у меня.

Стало неловко, будто я — незаконный пришелец, занимаю чужое место.

— Джеймс не любит школьную столовую. — поглядела на меня Глэдис. — Он всегда обедает в «Симпсонс». Там можно злоупотребить жареным мясом и раскурить вонючую сигару. Поскольку рядом театр «Савой», познакомиться с фигуристой актриской.

И всё за полчаса. Как эти люди успевают еще в театре школьном играть?

— Если ты это хотел услышать. — закончила она.

— Что вы вообще, элита аристократии Великобритании, делаете в гимназии среди обычной школоты? — осмелился я задать главный вопрос столетия.

Не отвечая некоторое время, она с улыбкой наблюдала за мной, пока облучение ультрасерых глаз не покрыло мою кожу ровным загаром. Румянец тайных желаний нарушил вымученную бесстрастность моего лица. Да, я краснел под её взглядом, но делал это с достоинством, а челюсти плотно сжал, словно крокодил добычу, чтобы подлый язык не вывалился наружу, вместе с выделяющейся слюной.

— Что, по-твоему, такое аристократия?

— Это лучшие люди страны! — рявкнул я вполголоса.

— А маги?

— Э, тоже лучшие люди страны. — сказал я несколько озадаченно.

— Сколько среди высшей знати магов, и сколько магов в нобилях?

Тогда я понял. Каждый маг становился баронетом, это первый наследственный титул, но он ниже барона. Конечно, со временем маги выслуживались, становились известными, входили в нобилитет — высшее сословие. Но за ними не было традиций и семейственности, а баронетство не давало права на Палату лордов. Магия размывала аристократию и сословность, ведь большинство из магов были выходцами из простых людей. И попробуй аристократически, проигнорируй мага — по шапке свои же дадут.

— За всю историю после Катастрофы в Великобритании было около полторы тысячи магов. Только двое из них появилось среди высшей аристократии. — уточнила Глэдис. — Герцог Норфолкский Эдвард Огнеборец и первый маркиз Рипон Джордж Меткий. Так какие же мы лучшие люди с таким процентом представительства? Карпоис аутон эпигносесте аутус.

Последняя фраза на греческом меня доконала. Я печально сморщился сдувшимся шариком, не поспевая обрабатывать информацию.

— По делам их узнаете их. Евангелие от Матфея. — сжалилась надо мной «принцесса». — Такова консолидированная точка зрения умной части аристократии страны. Понимаешь, со времен «Года вулканов», когда элита объединила все сословия Соединенного Королевства в борьбе за выживание, всё большую роль в политических и общественных вопросах начала играть Палата общин, выбираемая из простых людей. Это относится к вопросам формирования Кабинета министров, к роли лорда-канцлера, отвечающего за независимость судей и его аппарата, к возникающему неформальному «Теневому кабинету» от оппозиции, который предполагают узаконить официально. Процесс этот растянут, может выглядеть незаметно, но неизбежен. Отгороженность аристократии от остальных классов выглядит просто смешной. Традиции «своеобразный позвоночник» нашей прекрасной страны, но став слишком массивным, позвоночник утягивает вниз и заставляет передвигаться на четвереньках.