Инверсия (СИ) - Богородников Алексей Владимирович - Страница 3

Девушка рядом повернула голову. Рыженькая, с медовыми глазами. Симпатичная. Это её я держу за ладошку.

— Hold still! — гневно припечатала она. — Show some respect to me!

В следующую секунду до меня перешел перевод: не дергайся, прояви хоть немного уважения.

И правда, чего мне дергаться? Эка невидаль — английский за секунду выучил., тело поменял на другое. Да у меня в уборной свой портал стоит, я каждый день по другим мирам путешествую. Только обычно это с планшетом в руках и без спецэффектов происходит.

То, что передо мной другой мир, а не кома в больничке, я ни разу не сомневался. Слишком много чувств задействовано в обработке данных, слишком ясно мышление, слишком чудовищна картина перед моими глазами.

Обрывок ткани, сжатый в свободной, правой руке тоже на многое намекает. Леденец, с кислым послевкусием растворившийся во рту, вызывал желание жажды.

Не дождавшись ответа, девушка обидчиво вырвала свою руку из моей ладони. Могла бы это сделать вместе с кошельком — я бы не заметил. Когда другие люди из человека делают показательный факел, много что можно упустить в оцепенении.

Толпа, кстати, активно радовалась данному событию. Дети, молодёжь, женщины, старики. Зажиточные и нищие, красивые и отвратительные. Все суетились, подбадривая криками служителей наподобие: «Гори-гори ясно, дохни долго и ужасно!», «Сожри их извечный свет!».

Я стоял на большой площади, сжатый телами соседей, против сколоченного деревянного помоста, метрах в тридцати от него. За помостом стоял памятник бородатому чуваку с глупым лицом на лошади. Вокруг и по всей площади стояли фонари. Газовые, судя по голубому огоньку.

На помосте четверо «извечников» (как услужливо шепнула память) сжигали слугу тёмного лжепророка, прикованного к переносному столбу. Двое из них, в белых балахонах, вспыхивая красной аурой, пускали прямо из рук факелы, поджаривая бедолагу с разных сторон. Третий, самый главный, магистр ордена «Извечного Света» Нью-Лана Ричард Молейнс, прижав правую руку к уху, словно заправская рок-звезда, заводил толпу своим видом.

Четвертый — самый опасный, вернее самая опасная — извечница Джулия, рыскала по толпе испытывающим взором. Вычисляла приспешников Тёмного. Поговаривали, у неё особый на них нюх. Тонкая дымка ауры, окружающая её фигуру, колебалась от жёлтой до оранжевой подсветки.

Я поймал её цепкий, внезапно метнувшийся ко мне взгляд, скрестив по детской привычке пальцы в отвращающий жест. Указательный палец между средним и безымянным. Жалкий фокус, но толику уверенности мне придал. Настолько, что моргнув, я придал себе восторженный вид, идиотски улыбаясь и борясь со спазмами из-за огромного объема информации, ставшей мне доступной.

Джулия поморщилась и отвела от меня взгляд. Мой сосед справа, шумно выдохнул.

Нахлынувших в мою голову новых знаний, было столь много, что я закрыл глаза. Глупая попытка отстраниться от реальности. Как там наш инструктор говорил: мужество — это действие, несмотря на страх. Но что мне делать? Кричать: помогите, спасите, верните меня обратно на Землю?

Это так то, та же самая Земля. Была до 1853 года, когда японский вулкан Усу разнес Хоккайдо. За ним через месяц заговорил Безымянный на Камчатке. Немного позже проснулись исландские вулканы, затем аляскинский, потом взорвался Кракатау. В результате Крымской войны не произошло, но мир потрясло еще сильнее: небо закрыли тучи, началась «вулканическая зима».

Луи Агассис, основоположник «теории ледников», прибыл в Музей естественной истории Парижа (Наполеон Третий два года держал пост директора для него), где на своем выступлении возвестил о начале нового ледникового периода. Затем британский посол уговорил его отправиться в Великобританию на секретный доклад к британскому кабинету министров и королеве Виктории. Швейцарско-американский ученый был ярым кальвинистом, про ледники выражался не иначе как «Божий плуг», потому сразу всех запугал, что это надолго. Европу «съедят» ледники. Слово за слово и вот уже папа римский Пий Девятый провозглашает «Южный поход во имя будущего».

Забив на Россию и придунайские княжества, союзный экспедиционный корпус, да вообще все европейцы, кто выжил в нескончаемой зиме, к 1854 году волной хлынули в Африку и Индию, в процессе изрядно перемешавшись. Пеллетье и Каванту уже лет тридцать как выделили хинин, европейцы перестали дохнуть от малярии — экспансию нарезного огнестрела и пушек, под прикрытием речных пароходов, против жалких копий и луков, некому было остановить. Когда через несколько лет появились Способные, баланс сил сместился в сторону колонизаторов. Большую часть африканцев вырезали, Британскую Индию забрали у Ост-Индской компании в прямое подчинение короне. В политическом управлении Индией британцы по-прежнему стравливали между собой туземных князьков, но восстание сипаев и появление Способных поставило точку. Начался повальный геноцид.

В Америке и Австралии всё было сложнее, но колоссальное техническое превосходство над дикими племенами до своего времени сказывалось. Николай Первый в «теорию нового ледника» от Луи Агассиса не поверил, русский император вообще был крайне невежественен. Только нерастаявший снег и новые снегопады, в июньском Санкт-Петербурге побудили императора действовать решительно. Осенью была объявлена мобилизация, в ходе сражений разгромлена турецкая армия, занят Константинополь, а в декабре 1853 Николай с ужасом наблюдал отступление воды и обмелевшие участки проливов. Черное море становилось озером.

Пока я переваривал эти знания, внутренне охреневая от масштаба геополитических изменений, что уровень погибших в этом стремительном климатическом сдвиге, за пару лет составил от восьмидесяти до девяносто процентов, шум отчего-то стих. Я открыл глаза. Казнимый слуга лжепророка корчился, оживая под исцеляющим заклинанием от Джулии. Умереть ему долго не дадут, может быть, сжалятся к утру.

— Готов ли ты назвать своих приспешников, дитя зла? — по-доброму спросил у него Ричард.

На публику играет. Сдерживает эмоции. Наслаждается положительной ролью.

Дело в том, что магия на этой параллельной Земле появилась двух типов. Вернее будет сказать — на этой Земле появились эсперы и маги. Скоренько устроивших междоусобную резню в промышленных масштабах. Пусть у эспера всего одна способность, но она сильнее изначально сопоставимого ему мага. Пока тот расколдуется, эспер его шлепнет десять раз. Если способность нормальная. Эсперу, который обоняние может себе в тысячу раз острее сделать, защититься от молнии в череп никак не поможет.

Генезис магических и паранормальных способностей выглядел так. После «Года ярости вулканов» вулканический пепел осел буквально везде. Когда новые конкистадоры собрали первый урожай, вместе с едой они приняли элемент, поднятый вулканами из глубин магматических пород, названный позже по имени первооткрывателя «скрупом».

Я тут не шибко понял почему. Эйвер Дашер высокий, атлетически сложенный пацан. Губастенький, с высоким лбом, чеканным носом, ясными светло-зелеными глазами, с зачесанными назад угольными волосами. Весь его вид кричите: мамки, прячьте дочерей. Однако этот мальчуган, в тело которого меня перенесла научная аномалия Большого детектора, химию знает не очень.

Налопавшись от пуза новых урожаев на новых землях, очень скоро некоторые начали получать магические способности. Пий Девятый, эмигрировавший вместе с французами в Африку, выклянчивший у них там постройку Нового Ватикана в Сен-Луи, что у реки Сенегал, уже подумывал о папском эдикте против магов, тем более вначале они были слабенькими, как внезапно сам обрел магию. Ну тут уж без вариантов: Божественный промысел, Иисус поднял человека еще на одну ступень к себе ближе, мы должны усердней молиться за такое благословение. Короче, католическая церковь заявила: мы, европейцы, заслужили это тем, что не сдались в момент такого сокрушительного бедствия. И наши испытания окупились.

Тут и протестанты возникать не стали. После шести метров снега над собой, который начинает спрессовываться и возникает ледник, хочется не спорить, а быстрее свалить на юг.