Участковый. Назад в СССР (СИ) - Подус Игорь - Страница 27

— В каких подвалах ты с утра умудрился так обтереться?

— Выезжали на место преступления, пришлось перелезть через кирпичный забор и пройти по следу. А там везде грязно — как на духу ответил я.

— Смотри мне. Чтобы больше никаких нареканий по службе — сказала мать и с подозрением меня осмотрела. — Чего лыбишься словно дебил?

— Да просто рад тебя видеть — честно признался я.

— Мы живём в двадцати минутах ходьбы. Если соскучишься, можешь хоть каждый день заявляться. Заодно и в огороде поможешь, и со своим лоботрясом, племянничком пообщаешься лишний раз. А то растёт таким же хулиганистым, как ты был.

— Хорошо, на днях обязательно зайду — пообещал я, и мать удовлетворённо кивнула.

— А борщ ты сварил, или в сухомятку бутербродами питаешься.

— Сварил. Но бутерброды тоже ем. С чёрной икрой. Говорят, она полезная — ответил я и едва не прикусил язык, ибо почувствовал, что на радостях потерял бдительность и вполне могу про визит Зины случайно проболтаться.

— У какие мы богатенькие, чёрную икорку едим, а с любимой сестричкой не делимся. Братик, а всё-таки, ты чего припёрся? Давай признавайся.

— Мне надо узнать, обращался ли кто-то в одно из медучреждений после травматической ампутации пальцев?

— Ну это раз плюнуть. Пошли.

Мать выпорхнула из кабинета и снова закрыла его на ключ. А потом начала названивать по телефону из регистратуры, общаясь с медсёстрами и диспетчерам, работающими в приёмных покоях, отделениях больницы, травмпункте и станции скорой помощи. Более того, она позвонила в некий медицинский статистический центр, собирающий информацию со всей Москвы и Подмосковья.

— В Боткинскую ночью поступил токарь с «АЗЛК». Станок отрезал мизинец и фалангу безымянного. Такая травматическая ампутация тебе сойдёт?

Я отрицательно покачал головой.

— Ну тогда извини, братик, сегодня зарегистрирован только один случай. Если хочешь, в пять часов сделаю ещё один обзвон. Может, чего нового появится.

— Да. Если сделаешь, буду должен банку чёрной икры.

— Ловлю на слове — сказала мать и таинственно улыбнулась, словно только что придумала, как с меня взыскать за помощь совсем по-другому. — А теперь, братик давай-ка вали на службу. А то мне некогда здесь с тобой лясы точить. Вон видишь, какая в понедельник очередь страждущих граждан собралась. Боюсь этот наплыв бабулек и дедулек, мы и до трёх часов не разгребём.

Я не хотел уходить. Хотелось просто стоять и смотреть, как она работает. Однако понимая, что это будет выглядеть неестественно, я заставил себя развернуться и двинулся к выходу.

На часах было пол-одиннадцатого. Идти в РОВД и докладывать о больничной вылазке вживую, точно не вариант. Если начальник уголовного розыска, майор Лавренов встретит, то сто процентов накинет заданий на неделю вперёд или снова припашет помогать операм. В итоге решил идти прямиком в опорный пункт и там отсидеться до обеда.

Опорник находился на первом этаже пятиэтажной кирпичной хрущёвки. Прямо между сберкассой и почтовым отделением. Самое большое помещение, отведено для приёма граждан и перегорожено деревянным барьером. С боку коридор и ещё три комнаты. Кабинет старшего участкового инспектора. Напротив, кабинет участковых. А в конце коридора архив и склад.

Старший участковый сидел за стойкой, на случай прихода граждан и работал с документами. Остальные разбрелись по своим участкам. Капитан Исаев поинтересовался, чем я с утра занимался. А узнав о найденных пальцах, меланхолично отмахнулся и снова уткнулся в бумаги. Я же сначала отзвонился операм и сообщил о своих больничных похождениях, а потом направился прямиком в архив.

Моей целью был личный сейф дяди Саши. Там должны храниться его текущие дела и картотека местного уголовного элемента, всяческих правонарушителей, самогонщиков и тунеядцев.

Внутри обнаружился фанерный шкаф, плотно забитый пыльными папками, и несколько ящиков под подоконником со всякой рухлядью. Сейфов участковых внутри не обнаружилось. А вместо них у стены стояли четыре металлических шкафа, похожие на те, в которых работяги хранят свои личные вещи в заводских раздевалках.

Пояснительных бумажек с фамилиями на дверцах не обнаружилось, пришлось доставать связку ключей, найденных дома в брюках. Быстрый подбор помог. В одной дверце обнаружилось отверстие под штыревой ключ. Именно такой самодельный, с косыми насечками имелся на связке.

Воткнув его, я нажал до конца, и пружинный механизм передвинул личинку. После этого я смог заглянуть внутрь. Первое, что бросилось в глаза, это два десятка пустых чекушек из-под водки и коньяка в самом низу. Всё это добро было кое-как прикрыто кусками ветоши.

Картотека тоже имелась, причём подробная и выглядевшая аккуратной. Видимо, дядя Саша раньше ей занимался. Кроме этого, обнаружилась стопка папок и кипа различных неподшитых бумаг.

Вытащив картотеку и остальную макулатуру, я снёс это всё в кабинет участковых и сложил на пустой стол. Был я здесь пацаном всего несколько раз, но насколько помню, именно этот стол занимал дядя Саша. После этого я сложил все чекушки в холщовую сумку и спрятал за деревянными ящиками.

Продолжив инспекцию, обнаружил, шахматную доску, нарды, офицерскую планшетку, наручники, квадратный фонарик, работающий на батарейках «Крона» и радиоприёмник «ВЭФ-202» с логотипом московской олимпиады. У дальней стенки был припрятан самодельный нож с наборной ручкой, сделанный, скорее всего, на зоне. А когда я выгребал ветошь внизу, среди тряпок обнаружил свёрток из промасленной бумаги. Раскрыл его и аж присвистнул от удивления.

А вот это точно настоящий, большой залёт для любого Советского милиционера. В сверке хранилась пустая кобура и фанерная коробка от детских кубиков. В коробке около сотни патронов для нагана и средства для чистки оружия.

Так вот кто взял мою коробку от кубиков — мигом определил я, вспомнив о давней пропаже детства. — Интересно и о чём думал дядя Саша, храня у себя в сейфе такое количество патронов? Ведь это стопроцентная уголовка, если, конечно, не отмажут.

Может, у кого-то изъял и просто не успел сдать?

Опомнившись, я спрятал патроны назад и закидал свёрток тряпками. Туда же вернул сумку с бутылками. Затем сложил остальное имущество, кроме наручников, фонарика и планшетки. Хотелось как можно быстрее избавиться от всего опасного, но пока старший участковый здесь, лучше не дёргаться.

Заперев железный шкаф, я вернулся к столу и принялся изучать бумаги. С картотекой разобрался быстро. Там всё как обычно. Карточки с паспортными данными, особыми отметками и адресами прописки и фактического проживания. Уголовники в отдельной пачке, хулиганы, дебоширы, самогонщики и алкаши в другой.

В планшетке обнаружилась свернуться карта микрорайона с несколькими видами отметок. Синим, отмечены адреса, подозреваемые в продаже самогона. Чёрным, нехорошие квартиры и дома, в которых мог собираться асоциальный элемент и уголовники. Зелёным, излюбленные места сборов малолетних хулиганов и алкашей. По большей части всяческие подвалы, котельни и старые бараки.

Были задействованы ещё несколько цветов, для обозначения прочих злачных мест, но меня удивило наличие единственной красной метки, стоявшей на доме инженеров. Расшифровки, что именно она обозначает, в сноске не имелось, но я сразу понял, откуда дует подозрительный ветерок.

Выходит, и здесь всё сходится. Странно, но все пути, с момента моего возражения в восьмидесятом году, ведут в одно и то же место. В такие совпадения я и раньше не особо верил, а теперь не верю совсем.

И теперь я корил себя за то, что упустил в своей прошлой жизни. В своё время я облазил весь царский переулок и отдельно дом инженеров, множество раз. Искал серийного маньяка в среде проживающих. Ходил вдоль забора комбината, знал всех жильцов бывших общаг. Но я ни разу не перебрался через забор и по какой-то необъяснимой причине не подозревал своего главного свидетеля.

Теперь же я уверен, что Антон Львович Воронцов как-то замешан в убийствах. Или знает намного больше, чем сообщал мне. Да и сам комбинат играет в этом деле какую-то важную роль.