Инсайдер - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 22

• Предыдущая
• 22/94
• Следующая

– Вы верно не смотрели утренние новости. Та м много говорят о вашем Ханни.

Парень в куртке с бахромой тревожно завертел головой, а Бемиш сказал:

– Я буду счастлив помочь вам. Не думаю, что Киссур обрадовался бы, узнав, что я прогнал его брата с гостями.

Бемиш велел слугам накрыть стол на террасе, и скоро его неожиданные гости поглощали обильный завтрак. Брата Киссура звали Ашидан, и, присмотревшись, Бемиш понял, что ему все-таки не двадцать, а лет двадцать пять. Белокурый Ашидан казался чуть уменьшенной копией Киссура: он был как-то мельче в плечах и изящней, и тонкие его руки с длинными худыми пальцами все время копошились по столу, как куры копошатся по корму. У него было очень чистое, с высокими бровями и пухлыми губами лицо, и глаза его были не карие, как у Киссура, а светло-серые, как зола в очаге. Спутник Ашидана не представился никак, а тут же забился на самый конец стола и смотрел оттуда так, как будто его в этот конец загнали плеткой.

– А чем вы занимаетесь? – спросил Ашидан, с аппетитом уплетая кукурузные с сыром лепешки.

– Я финансист.

– Со странной публикой общается мой брат, – заметил Ашидан.

– А вы чем занимаетесь? – поинтересовался Бемиш у нового гостя.

– Не ваше дерьмовое дело.

– Позвольте, – поинтересовался Бемиш, – мы ведь с вами познакомились две минуты назад. Я ничего о вас не знаю. Что вы знаете обо мне, чтобы называть меня дерьмом?

– А вы каким классом прилетели сюда, на эту планету?

– Первым.

– Ну вот. Разве человек, у которого хватает денег на то, чтобы летать первым классом, может быть не дерьмом?

– Вы анархист? – поинтересовался Бемиш. – Коммунист?

– Сочувствующий.

– Чему и кому? Эсиноле? Марксу? Ли Дану?

– Сочувствующий народу, который люди вроде вас заорали деньгами.

– А почему вы сочувствуете ему на Вее?

– Мне интересна эта планета, – сказал незнакомец с цветком в волосах. – Она еще не погрязла в материальном достатке.

– Да, – согласился Бемиш, – не погрязла. Но я надеюсь это дело поправить.

– А?

– Сделать так, чтобы она погрязла в достатке, – уточнил Бемиш.

– Вздор! Вам нет дела ни до чего, кроме собственной прибыли!

Бемиш неторопливо допивал терпкий красный напиток, который ему подали вместо кофе. Последний раз он слышал эти слова от бывшего президента «АДО», вышвырнутого им из удобного, но обременительного для фирмы кресла.

– Полегче на поворотах, – насмешливо сказал своему спутнику Ашидан, – а то он сейчас позовет стражу.

– Я бы непременно позвал стражу, – сказал Бемиш, – если бы вы на моих глазах собирали бомбу. Но поскольку вы только языком молотите – на кой черт я буду кого-то звать?

– А брату скажете?

Бемиш внимательно смотрел на Ашидана. Утренние кадры все не шли у него из головы. Только сейчас он сообразил, что принял подарок из рук убийцы и что подарок этот принадлежал человеку, убитому сегодня ночью. Почему-то Бемиш почувствовал себя соучастником преступления. Бемиш снял с руки комм и протянул юноше.

– Скажите ему сами, – предложил Бемиш.

Ашидан поднялся и вышел в сад. В этот миг на террасу прибежали слуги, извещавшие о приезде уездного начальника.

Он привез с собой дары: три блюда жареного мяса с чесноком, молочного поросенка, салаты в плоских корзиночках, а также блюдо сдобного печенья в форме грецких орехов и круглый сладкий пирог с начинкой из айвы, украшенный фамилией Бемиша, написанной, впрочем, с ошибкой.

Бемиш провел гостя в садовую беседку. Начальник поклонился ему пирогом и сказал:

– Большая честь, господин Бемиш, что вы теперь будете, в некотором роде, проживать среди нас. Я счастлив выразить вам свою благодарность. Благодаря вашей помощи и отваге Киссура было раскрыто преступление, редкое по гнусности и масштабам.

– Не думаю, чтобы вы о нем не знали, – сказал Бемиш.

– Вай, как вы можете так говорить! Я был просто потрясен, раздавлен, как лягушка телегой!

Бемиш пожал плечами. Постучавшийся слуга появился в двери с дымящимся чайником и сластями в плетеных корзиночках.

Некоторое время хозяин и гость поили друг друга чаем, старательно избегая разговора об утренней находке, а потом уездный поинтересовался:

– Говорят, вы теперь будете начальником над нашей стройкой?

– Об этом еще рано говорить, – сказал Бемиш.

И тут Бемишу показалось, что уездный начальник хитро и нагло ему подморгнул.

– Ну, право, – сказал уездный, – теперь-то в этом сомневаться не стоит. Поверьте, я и многие вокруг будут просто счастливы сделать все, что они могут для вас. Друг Киссура – наш друг.

– Это вы выпороли Краснова? – спросил Бемиш.

– А?

– Трейдера, который приезжал в Ассалах за акциями. Вы сказали, что не позволите иностранцам грабить народ?

Уездный начальник понимающе кивнул. Лицо его стало важным и доброжелательным, и похожий на сардельку нос слегка задрался вверх.

– Увы, – сказал он, – народ как ребенок, а чиновники вынуждены его охранять. Как я могу допустить, чтобы они продавали бесценное достояние за гроши?

– За гроши нельзя, а даром можно? В счет уплаты вами же выдуманных налогов?

– Вай! – вскричал уездный чиновник, – как вы можете такое говорить!

Его полное лицо покраснело, на широко раскрытых глазах показались слезы.

– У вас есть акции компании? Вы заплатили за них хоть грош?

Глаза уездного начальника глядели честно и прямо.

– Отныне, – сказал начальник уезда, – весь смысл моей жизни в услужении вам! Что вы хотите? Я все исполню.

– Ваши акции Ассалаха, – сказал Бемиш. – По той же цене, по которой вам продавали их крестьяне. То есть даром.

– Но у меня их нет, – изумился уездный начальник.

Иномирец пристально поглядел на него и улыбнулся. Уездный начальник улыбнулся в ответ. Та к они улыбались, один и другой, и улыбка уездного постепенно становилась все напряженней. Бемиш позвонил в колокольчик, и явившийся слуга с поклоном поставил перед ним чашку чая.

– Надо же, – сказал Бемиш, – вот и покойный управляющий тоже сначала говорил, что у него акций нет. Кстати, вы все-таки не выяснили, кто же его убил?

Уездный начальник поперхнулся и стал белым, как полотно.

Теренс Бемиш встал.

– Не задерживаю вас, – сказал иномирец.

Губы чиновника затряслись.

– Я… я почту за честь подарить вам все, что имею, – сказал он.

Когда Бемиш сошел в сад, Ашидан стоял на краю бассейна, в котором плескался его приятель, и занимался тем, что кидал тонкие, хорошо зачищенные стрелы в пузатый горшок.

– Ну что, поговорили вы с этим выродком? – спросил Ашидан. – Сколько он вам дал, чтобы против него не возбуждали дела?

– Прекратите хамить, Ашидан.

– Этот начальник уезда – большой чудак, – продолжал юноша, – единственный из местных чиновников, который каждый день сидит в своем кабинете. И знаете, что он там делает?

– Ну?

– Он запирается там со своим молоденьким секретарем, потому что жена его происходит из гораздо лучшего рода, нежели он сам, и не позволяет этаких дел дома.

На следующий же день по приезде в столицу Бемиш оказался на приеме, который префект города устраивал в своей загородной усадьбе по случаю дня цветения слив или еще какой-то схожей божественности.

Прием был шикарный. Был весь свет.

Чиновники говорили об инфляции и необходимости сохранять устои. Люди со звезд говорили об инфляции и необходимости сохранять устои.

В уголке иностранные предприниматели делились более конкретными впечатлениями от местного делового климата.

– И вот этот настоятель приходит ко мне и предлагает освятить банк во избежание несчастья, и просит за обряд двести тысяч денаров. Я отказываюсь, и ночью в офисе начинается пожар. А на следующий день эта тварь опять приходит ко мне, соболезнует и снова просит двести тысяч. А когда я пожаловался полиции, мне посоветовали не рыпаться и заплатить, потому что настоятель связан с шайкой Рогача.

• Предыдущая
• 22/94
• Следующая