Цеховик. Книга 15. Надо – значит надо! - Ромов Дмитрий - Страница 15
- Предыдущая
- 15/19
- Следующая
Потом идут огневая подготовка, бег, полоса препятствий, подтягивания и самбо.
– Вы меня специально вымотали, – усмехаюсь я, – чтобы я вас не поборол, да?
– Салага, кого ты там поборешь?
Старлей тоже усмехается, перетаптываясь вокруг меня и готовясь к атаке. Схватываемся мы с ним жёстко. Способности у нас примерно одинаковые, но он тяжелее. Зато немного невнимательный. За счёт этого я его несколько раз подлавливаю на болевой.
– Ром, – заявляю я, когда занятие заканчивается, – у тебя физика лучше, чем у меня и техника, я откровенно говорю, но ты, блин, ворон считаешь. Был бы чуть повнимательней, ты б меня на раз два сделал.
– Брагин! Какой тебе Рома?
– Ой…
Занесло малость…
– Виноват, товарищ старший лейтенант. Извините, не обижайтесь, ничего такого не хотел…
– Ладно, но за языком следи.
– Так точно, больше не повторится.
Он протягивает руку для пожатия:
– Ты молодец, действительно подловил меня. Но ничего, будем с тобой тренироваться и бойцов тренировать.
– Лады.
– Ну, ты Брагин, действительно фазан. Я, вообще-то, не спрашивал. Это типа приказ.
– Так точно, – с улыбкой киваю я. – Понял.
– Так, бойцы! – объявляет лейтёха собравшимся зевакам. – Желающие в рамках физподготовки заниматься самбо могут записаться. Список положу в ленинской комнате. Занятия будем вести я и Брагин. А теперь быстро по своим местам!
Все расходятся, а я иду в ленинскую комнату учить таблицу тревог. Вооружённое вторжение противника – красная ракета. Прорыв в сторону границы – зелёная ракета. Ёлки, сколько их всего… раз, два, три, четыре… Двенадцать, блин… И не перепутать. Ну спасибо, деда Лёня, когда бы я таким вещам полезным научился…
Вскоре за мной приходит часовой. У меня посещение. Это Витя с Максом. Они докладывают обстановку и приносят остатки «сувенирной продукции», утрамбованной в вещмешок. За ворота меня выпускают без проблем. Здесь с этим делом свободно, если никуда не уходить. Вите я даю приказ отбыть в Москву. Во-первых, двое мне здесь вряд ли понадобятся, ну и дела сердечные, опять же. Похоже, запал парень на Айгюль. Надеюсь, ей это на пользу пойдёт.
А вот Максу придётся пожить в Наушках. Буду его использовать для связи с внешним миром. Работёнка непыльная, конечно, но однообразная и скучная. Ежедневно прибывать сюда и получать распоряжения, либо ничего не получать и возвращаться в комнату, снятую неподалёку от вокзала. Делать ему там нечего, можно и затосковать. Но ничего, будем менять бойцов. Месяц на расслабоне – это почти что отпуск.
Я беру вещмешок и пру в казарму.
– Так, Брагин, чего несёшь? – останавливает меня старшина.
– Добычу, товарищ старший прапорщик.
– Какую ещё добычу? Тебе промышлять не положено, ты на государевой службе, а значит на всём готовом.
– Ну, так я для руководящего состава стараюсь.
– Чего у тебя там? Показывай.
– Взятка. Можно в каптёрку занести?
Он смотрит с сомнением, но кивает в сторону казармы.
– Давай взятку свою, – начинает он, когда мы заходим и показывает на стол.
Я выставляю пять бутылок.
– Ох… мать моя, женщина… Тебя ж начальник в землю зароет.
– С чего бы? – хмыкаю я. – Али он не любит огненную воду? Как-никак, Франция, не тяп-ляп.
– Воду огненную любит, а чтобы ему солдаты подносили не терпит.
– Ну, так я вам оставлю, а вы уж сами распределите между своими, что и кому надо. Нпогзу не говорите, что от меня.
– Как же ему не скажешь-то? Где бы я это добро взял?
– Клад нашли, – смеюсь я. – Андрей Владимирович, если я одну бутылочку для пацанов придержу, как думаете, беды не будет?
– Коньяка? – хмурится он. – Наглеешь, боец.
– Ну, как бы вы сыну своему сказали или племяннику? – улыбаюсь я.
– Беды не будет, только если не спалитесь и боевые задачи не сорвёте. Но это вы гарантировать не можете. А если майор засечёт, тогда именно беда и случится. Так что не стоит оно того. Да ещё и меня подставишь…
– Не подставлю, – мотаю я головой. – Могила. Давайте я у вас оставлю бутылку, а потом возьму. На День пограничника, например, или на Новый год. Если случай, конечно, представится.
– На кухню бы тебя за такие разговорчики, или толчок драить. Но ладно, оставляй. Я, может ещё и не отдам тебе. Видно будет. На дембель будешь уходить, тогда верну. Не вздумай только сказать кому, что меня в подельники взял.
– Да что вы, нет, конечно.
– Смотри у меня, – хмурится старшина, – племянник, твою мать.
– Сигареты ещё, – вытаскиваю я блок «Мальборо».
– Я такие не курю.
– Говорят, Белоконь курит. Ему отдайте. Если чего надо из дефицита, скажите. Раз в месяц могу доставлять.
– И как же это? – удивляется он.
– Приезжать ко мне будут.
– Каждый месяц что ли?
– Так точно.
– Ну, ты и кадр. Давай, рассказывай, за что награды имеешь, контрабандист.
– По секрету?
– По секрету всему свету. Не боись, кому знать не положено, не узнает.
Вечером происходит развод. Странно, конечно, но «утреннее» построение начинается в семь вечера. Это потому, что пограничные сутки стартуют не в ноль часов, а в двадцать. Меня ставят в тревожную группу. А это значит, как поясняют пацаны, помощь тем, кто назначен на хозработы, поскольку нарушения границы на нашем участке довольно редко случаются. Да и то, в основном, ложные срабатывания. Кому здесь шастать? Кругом степь, горы и топи на том участке, где река протекает.
Но, как говорится, новичкам обычно везёт. Так что не проходит и часа после развода, как поступает команда «В ружьё!»
– Ты чё стоишь, фазан! – кричит чувак, что хотел вчера со мной побороться. – Давай, мухой!
Я подрываюсь и несусь за ним. Хватаю автомат и бегу к «буханке». Старший группы – лейтёха, он садится на переднее пассажирское сиденье. Всего нас пятеро. Один чувак с собакой, один с рацией, один водитель. Вот и вся группа.
Мы срываемся с места и летим на прорыв границы.
– Сработала система на пятом участке, – сосредоточенно говорит старлей.
Водитель выжимает газ и мы срываемся с места и мчим по грунтовой дороге.
– Вон там граница, – кивает на окно вчерашний парняга. – Вдоль едем, а вон там…
– Сиротко! – прерывает его лейтенант. – Пойдёшь вместе с Брагиным, подстрахуешь, ясно?
– Так точно.
– А вы здесь уже задерживали нарушителей когда-нибудь? – спрашиваю я.
– Бывало, – кивает старлей. – В последнее время через Монголию наркотики гнать начали. Вот и учащаются случаи. Наркодельцы наглеть начинают, идут вооружённые, часто небольшими группами. Наш сектор разнообразный по рельефу. Река в трёх местах пересекает, там труднодоступные участки. Так что у нас для дозоров и моторные лодки используются, и лошади, и автотранспорт. А здесь, где срабатывание – гористая местность. В нескольких километрах располагается населённый пункт. Так, бойцы, всем быть предельно внимательными. Нарушителей брать живыми. В случае сопротивления… ну, вы сами знаете. Всё, орлы, бегом марш! Брагин, за Сиротко!
Блин… пацаны другое говорили, а его послушать, так здесь прям нарушение за нарушением…
Машина останавливается, мы выскакиваем и бежим вдоль КСП к месту срабатывания. Я несусь за Сироткой. А он, надо отметить, шпарит, как Сайгак. Участок находится в ложбинке и просматривается не очень хорошо из-за холмов и кустарников, на удивление ещё не сбросивших в этом месте листву. Резко начинаются каменные гряды, мелкие скалы, можно сказать и полоса заканчивается.
Лейтёха командует нам остановиться, а сам с инструктором и собакой подбегает к месту срабатывания. Собака берёт след и, натянув длиннющий поводок, уносится вглубь территории СССР.
– Погнали! – бросает Сиротко и срывается с места.
Я, естественно, бегу за ним. По ходу мы рассосредоточиваемся и развернувшись небольшой цепью бежим за почуявшей врага собакой. Слетаем с горки и оказываемся в овражке, заросшем кустарником. Мчим дальше и вдруг останавливаемся, потому что останавливается собака и начинает рычать. Здесь низкорослая но широкая рощица.
- Предыдущая
- 15/19
- Следующая