Чертова пляска (СИ) - Криптонов Василий - Страница 26

— Сам знаешь, какая! — огрызнулась Земляга. — И если думаешь, что я теперь за тобой бегать буду, в глаза тебе заглядывать — ошибаешься! Ну, было и было. Забыли.

— А… — Я сообразил, что за ночь имеется в виду. — Окей, не вопрос. Забыли так забыли. Ну чего, теперь — по квасу? Там когда сухари чуток подгоревшие, он и цветом такой получается… Ну, сама видишь. В общем, горячо рекомендую. Или, может, закусить? Тётка Наталья рада будет. Ну да ты ж сама знаешь.

Земляна озадаченно шмыгнула носом, ища в моих словах подвох. Не нашла. Да и не было там никакого подвоха. Делов-то, Господи. Взрослые люди: да — да, нет — нет.

Впрочем, я заметил, что Земляна была несколько навеселе. Не то в печалях прибухивала, и потом внезапно решила «позвонить бывшему», не то планировала визит и накидалась для храбрости… Чёрт её знает. Да и не мои проблемы.

— Поесть — это можно, — решила наконец Земляна.

— Ну вот, другой разговор. Идём, проверим, как там у нас дела обстоят.

Дела обстояли, как всегда, великолепно. Хлебосольная тётка Наталья накормила Земляну так, что я при всём желании не нашёл бы причин для упрёка. Когда же мы, прихватив оплетёную бутыль кваса и пару кружек, вернулись наверх, Земляна уже и протрезвела и повеселела.

Замечательно устроились в креслах на балконе, я даже ноги на перила положил. Неплохо, но хотелось бы чутка поудобнее. Всё-таки пуфика не хватает…

— Жить-то как хорошо, Земляна! — вырвалось у меня.

— Да, лето в наших краях хорошее. Жаль, недолгое.

— Ну, это ты бросай.

— Чего?

— Если так относиться, то можно в депрессию впасть. В уныние, то есть. И повод любой подойдёт. Например — жизнь короткая. Только успеешь развернуться — на тебе тридцатник. Всё болит, ничего не помогает. Только справляться научился — хренак, пенсия. Только к пенсии привык — ложись, помирай. Ну так давай теперь вообще жизни радоваться не будем, что ли?

— Да иногда и правда радоваться не хочется…

— Ну, что поделать. Надо себя заставлять. Искать поводы для радости. Может, в самых каких-то на первый взгляд не заслуживающих внимания мелочах. Я вот, например, когда в параличе лежал за печкой, знаешь, чему радовался?

— Чему?

— Да всему. Солнце в окно светит — хорошо. Птичка за окном запела — прекрасно. И так далее, и тому подобное.

Земляна с любопытством смотрела на меня и слушала, не пропуская ни слова.

— Есть хорошее тёплое лето — радуемся ему, точка. А придёт зима — будем радоваться тёплому уютному дому.

— Нет у меня тёплого дома, — тут же нахохлилсь Земляна. — В оплоте зимую.

— У меня можешь перезимовать.

— С какой бы это радости?

— Больше людей — работать веселей. На стол скинешься, вон, как Захар, и живи ради бога. В этом доме комнат — хоть известным местом жуй, и это я ещё левое крыло не открывал. Мне одному тут что делать-то, в футбол играть? Заезжай хоть сейчас, вообще не вижу проблемы. Приставать, если сама не захочешь, не буду, вот те крест.

Земляна долго молча смотрела на меня. Потом отпила квасу и вздохнула:

— Странный ты. Никогда таких не встречала.

— Ну, у меня причины есть странным быть. Жизнь, знаешь ли, странная досталась.

— А ты и ей радуешься?

— Ага, и ей.

— А чего хорошего-то? Ну, в том, что двадцать лет за печкой пролежал, ничего не видел?

— Радоваться научился жизни, — усмехнулся я. — Так вот по сторонам посмотришь — почти никто не умеет. Все ходят какие-то гружёные, как ломовые лошади. И бухают, чтоб хоть ненадолго растормозиться и повеселиться.

Земляна, видать, подумала, что это шпилька в её сторону, и хмыкнула. Впрочем, судя по задумчивому виду, мои слова что-то в ней зацепили.

— Подумаю, — сказала она.

— Подумай ещё вот о чём. Тема есть. Разведка донесла, что в моей родной деревеньке Дубки, той самой, где за печкой валялся, напасть одна завелась. Огненный змей. Слыхала о таком?

— Слыхала, как не слыхать. К бабе или к мужику пришёл?

— У, да ты реально в теме. К мужику.

— Плохо дело…

— Почему?

— Ну… От бабы-то его отвадить — задачка нехитрая. А вот с мужиком может всяко получиться.

— Хочу завтра прогуляться, кости размять. Ты со мной?

— Я? — Земляна почему-то удивилась. — А чего Захарку не позовёшь?

— Ой, да ну его. Он всё по своей Марфе вздыхает, только о ней и думает. Пусть успокоится немного, порукоблудит, все дела. А то в своём дурацком эйфорическом состоянии ещё правда к мужику на вилы попадёт, как дурак. А я потом — перед Марфой винись… Не. Давай лучше с тобой сходим, у нас же отлично получалось. Помнишь, как вепря завалили?

— Такое забудешь!

— Ну, вот. Я, кстати, чисто для понимания, уже Витязь.

— Огого, — с уважением сказала Земляна. — Скоро меня догонишь, что ли? Шустёр!

— Ну, в планах вообще-то — перегнать.

— Да ты что?

— Да я вот. Есть у меня смутное ощущение, что силы ещё понадобятся. Да не просто силы, а силищи…

Я даже мог предположить, что знаю, откуда исходят эти смутные ощущения. Из подсознания, в котором медленно варились «отсканированные» мной страницы таинственной рукописи.

Какой-то процесс там постоянно происходил, не требуя моего сознательного вмешательства. И пусть пока что ничего конкретного, облечённого в слова, я оттуда выудить не мог, но общий тревожный вайб чувствовался.

Будет жара. Не знаю, какая, не знаю, почему, но — будет. И лучше к этой жаре быть готовым на все четыреста шестьдесят восемь процентов. Или даже больше.

— Ладно. Давай сходим, — решила Земляна. — Хорошо, что ты в тех краях местный.

— Ну, это вообще ничего не значит, на самом деле. Я, как ты понимаешь, в силу известных обстоятельств, ни местности толком не знаю, ни людей.

— Ну, старики, которые за тобой смотрели, остались же?

— Да остались. Куда они денутся.

— Вот. У них можно будет и остановиться, не привлекая внимания.

Я поморщился. Останавливаться в деревне не хотелось, а уж в той избе, где провалялся двадцать лет — тем более. Хотелось просто прийти, быстро решить вопрос и уйти. И забыть.

— Огненный змей — дело такое, — сказала Земляна, видать, почувствовав, что я не зафанател от её идеи. — Придётся затаиться, обождать, присмотреться. Там может даже и не змей быть, а другое что-то.

— Что, например?

— Да мало ли. Люди когда рассказывают — одно говорят, а приходишь — там совсем другое. Чего тревогу-то забили? Богатеть мужик начал?

— Ну да.

— Ну, вот. Мужик, может, просто так богатеть начал. А остальные от жадности давай козни строить. Вот, думают, натравим на него охотника — будет знать. Ну или не так. Может, просто от жадности выдумали этого змея да сами и поверили… В общем, одну ночь точно там куковать. Змей-то по ночам прилетает. А там уже если правда его увидим — вот тогда и прибьём.

— Ну ладно, уболтала… Там только в избе места нет нихрена.

— Да прекращай. Привык на перинке спать, — подколола Земляна. — Я вот на голых досках, да на камнях, на земле — чуть не каждый день.

— Ну, поздравляю. Лет пять-шесть ещё так поразвлекаешься — и взвоешь, что спина болит, ни согнуться, ни разогнуться. Тут тебе и охота, и всё остальное.

— А кто там говорил, что надо радоваться?

— Надо, конечно. Только надо ещё и осуществлять определённые действия, направленные на обеспечение завтрашнего дня. Я вот, например, водопровод прокладываю…

— Вот чего не пойму: зачем тебе эта напасть?

— Для удобства, Земляна. Исключительно для удобства. Комфорт я люблю и ценю. И тебе хорошо бы научиться тому же самому. Давай-ка для начала оставайся тут хотя бы на эту ночь. Нефиг на голых досках где попало спать.

— Тут — это у тебя в башне? — прищурилась Земляна.

— Ну, если ты моего мнения спрашиваешь, то я — только за. А вообще, смотри выше: комнат свободных хоть известным местом жуй.