Пекин и Великая Китайская стена - Грицак Елена Николаевна - Страница 5

Молодой Конфуций приносит жертву

«Я передаю, но не создаю, я верю в древность и люблю ее», – говорил Конфуций, подчеркивая свое пристрастие к старым традициям. Он считал лучшим временем начало правления рода Чжоу, то есть 1020-е годы. Его кумиром были основатели династии Вэньван и Уван, но большего уважения заслужил их сподвижник Чжоугун. Современники, напротив, представлялись ему лишенными разума, безответственными людьми, жившими во мраке хаоса. Эпоха Враждующих царств действительно отмечена непрерывными междоусобными конфликтами. Масштабы сражений того времени можно сравнить с битвами Второй мировой войны, ведь на поля сражений одновременно выходили миллионы бойцов. Борьба истощала огромные государства; в колоссальных битвах, наряду с мужчинами, участвовали женщины и дети. Размах вражды можно представить по сочинениям писателя Мэнцзы: «В сражениях за овладение городами убитые переполняли крепости, в битвах за земли поля сплошь устилали мертвые тела». Если верить хроникам, то в 293 году до н. э., после сражения при Ицюй, было обезглавлено 240 тысяч пленных, а при Чанпине около 400 тысяч человек закопали живьем.

Беспрерывная смута натолкнула Конфуция на мысль о необходимости новой философии и создания на ее основе свода правил поведения. Его учение опиралось на представление о добре, которым каждый человек наделен с рождения. Взяв за образец идеальную семью, философ вывел принцип человечности – добрые отношения между старшими и младшими, которые любят друг друга, окружая заботой всех членов рода. Преданность как ответ на любовь составляла принцип справедливости. Особенно подчеркивалась необходимость исполнения сыновнего долга, или принципа почтительности.

Подобными качествами наделялся и правитель. Мудрому владыке полагалось воспитывать у подданных чувство благоговения перед культовой музыкой (юэ) и ритуалом (ли). Обряды представлялись как моральный закон, а насилие не относилось к необходимым средствам управления страной. Конфуций уподоблял государственную политику отношениям в хорошей семье. Его знаменитая фраза: «Государь должен быть государем, подданный – подданным, отец – отцом, сын – сыном» – позже стала главным, но, увы, не всегда исполняемым принципом китайской власти. Конфуций одобрял культ предков, видя в поклонении мертвым средство сохранения верности роду, а значит, и государству, в состав которого, наряду с живыми, включались и умершие. Обличение любых пороков считалось долгом каждого благородного мужа.

Чен Шифа. Конфуций. Иллюстрация к роману «Неофициальная история конфуцианства»

Взгляды Конфуция изложены в книге «Беседы и суждения» («Лунь юй»). Ему приписывается отбор статей и редакция классических книг «Шицзин» и «Шуцзин». Осваивая сложные ритуалы вместе с учениками, он проделал большую работу по систематизации своих знаний. Богатые покровители оказали ему помощь в создании школы, где 3 тысячи человек занимались в больших залах и по необходимости пользовались гостевыми комнатами. Некоторые из выпускников сумели занять высокие посты, чего не смог добиться сам учитель. Несмотря на мудрость и желание воплотить свои мысли в жизнь, Конфуций никогда не участвовал в разработке законов, возможно потому, что мир менялся, а он оставался в прошлом.

Владыки позднего Чжоу не пожелали следовать неудобным для себя правилам, и, отчаявшись исправить «сильных мира сего», Конфуций посвятил себя педагогике. Он был кабинетным ученым, эрудитом, страстным поклонником древности; соприкасаясь с историей, жил в прошлом, отчего не допускался к решению политических вопросов, хотя имел большой авторитет.

Конфуций не считал себя основателем религии и не признавал своей роли в духовном воспитании молодежи. Однажды на вопрос учеников о продолжении деятельности в загробном мире он ответил: «Не научившись служить людям, можно ли служить духам?». Тем не менее после смерти дух мудрого старца переселился сначала в один, а затем и во множество храмов. В средневековую пору сложился культ учителя Куна, религиозный по форме и вполне реальный по содержанию. Со временем конфуцианство приобрело в Китае статус официальной веры. Государственные должности разрешалось занимать только дипломированным ученым – последователям Конфуция.

В 174 году император Гаоцзу посетил могилу Конфуция в Цюйфу, где совершил жертвоприношение быка. Здесь же был построен храм, перед которым столетие спустя приносились в жертву овца, свинья и бык. Такой же ритуал 4 раза в год Сын неба совершал в столице. Через 300 лет храмы в честь Конфуция имелись почти в каждом крупном городе страны. Место его погребения постепенно преобразилось в храмовый ансамбль, названный пантеоном благодаря священному значению и многочисленным могилам.

Мемориальная арка на пути к могиле Конфуция

Раскинувшийся на 20 га мемориальный комплекс в Цюйфу включает в себя множество могил: знаменитый философ покоится недалеко от учеников. Здания разделены ровными рядами растений и уютными дворами характерной для Китая квадратной формы. Каменные и деревянные ворота охраняют от злых духов статуи львов и мифических животных. Входы отмечены названиями, в которых кратко выражаются мысли Конфуция: Ворота добродетели, Ворота, открывающие путь к святости, Ворота высшего совершенства. Последние ведут к главному храму мемориала Конфуция, названному по аналогии с воротами Дворцом высшего совершенства (кит. Дачандянь). Здесь стоит изваяние великого мудреца, у подножия которого некогда совершались жертвоприношения. Памятник был установлен в XII веке и лишь однажды, в 1724 году, подвергался реставрации. Скульптор изобразил мудреца сидящим со сложенными руками, с дощечкой для записей, с которой он обычно ходил на доклад к владыке. Надпись на сохранившемся пьедестале гласит: «Самый святой, одаренный способностями духа». Каменного философа окружают фигуры его самых известных учеников и последователей, размещенные позади жертвенных столиков с курильницами и подсвечниками.

Статуя Конфуция во Дворце высшего совершенства

Планировка храма Конфуция отличается строгостью и своеобразием. Здание, обнесенное красной стеной с четырьмя башнями по углам, возведено в стиле императорских дворцов эпохи Цинь. О временах, когда больше всего ценились величие и блеск, напоминают расписные балки, ярко-красные ворота, золотистая черепица на крыше. Перекрытие просторного зала поддерживают 32 малахитовые колонны диаметром около 1 м. Потолок покрыт сплошным узором с традиционными золотыми драконами. Особого внимания заслуживают каменные колонны, украшенные рельефными изображениями легендарных змеев.

В середине XX века Дачандянь, не утратив прежнего значения, превратился в музей. В настоящее время здесь выставлены замечательные произведения древнекитайского искусства, в частности скульптура, картины, вырезанные из камня миниатюры, жертвенная утварь, музыкальные инструменты.

Все храмовые постройки комплекса в Цюйфу располагаются по осевой линии, строго с севера на юг, начиная от первых ворот; на самой высокой точке находится основной павильон. Другие сооружения устроены симметрично главному на восточной и западной сторонах. Путь к Дворцу высшего совершенства лежит через изящную беседку Синтань. Ближайшие к ней постройки разделяет площадка, огороженная двойной балюстрадой. Вскоре после возведения храма рядом с этим местом появился просторный дом, где потомки Конфуция жили спокойно и в достатке благодаря щедрым пожертвованиям поклонников мудреца.

Конфуцианство глубоко проникло в характер китайцев. Идеальное, хотя и во многом правильное учение сблизило религиозную культуру с повседневной жизнью. Афоризмы Конфуция получили широкий отклик во всех сферах китайской жизни.