Три желания для золотой рыбки - Усачева Елена Александровна - Страница 20

• Предыдущая
• 20/33
• Следующая

Лера кивала, со всем соглашаясь. Ей нравилось слушаться Павла, в его уверенных словах было что-то обнадеживающее.

– Сегодня четверг, да? – стала вспоминать Лера. – Значит, мать в спортклубе. До пяти нам никто не помешает.

– У-у-у, до пяти ты успеешь еще что-нибудь разбить! – улыбнулся Быковский.

Остановилась Гараева так неожиданно, что Павел покачнулся. Взгляд у него опять стал странным. Глаза его вдруг потемнели, сделались напряженными.

– Не делай резких движений, – прошептал он. – А то я тоже могу упасть. Будешь потом меня по кусочкам собирать и в банку складывать.

И Лера заспешила вперед, показывая дорогу. Она боялась теперь смотреть в эти сумасшедшие глаза, боялась услышать слова, которые вдруг все испортят.

Пусть, пусть все идет так, как идет. Не надо никаких слов!

– Ого! – присвистнул Быковский, когда они вошли в подъезд Лериного дома. – Вы неплохо живете. А мы-то все гадали, какой домик здесь получится, когда его еще только строили. А изнутри он – настоящий дворец. – Крик его эхом метнулся в широком вестибюле, отразился от мраморных лестниц.

– Бутафория. – Лера постучала по широким перилам. – Пыль в глаза пускают.

– Мне бы такую пыль, – с завистью протянул Павел. – Я бы ее тоже применил по назначению – стал пускать людям в глаза и другие части тела. В таком доме жить – сам царем сделаешься. Представляю, какие здесь квартирки! Наверное, все двухэтажные, а на входе стоят привратники в ливреях.

Когда они поднялись на третий этаж и остановились перед ее дверью, Павел подавленно замолчал. Лера набрала очередной код на очередном домофоне. Дверь, пропев мелодичную песенку, открылась.

– Не обращай на все это внимания. – Гараева старалась держаться непринужденно, чтобы лишний раз не смущать своего спасителя. – Мы поставим банку в мою комнату и уйдем. А может, ты хочешь чаю попить? Так я сейчас быстро вскипячу…

Лера вдруг заторопилась, занервничала. Ей хотелось показать Павлу, что в их квартире совершенно нечего опасаться. Что они живут, как и все прочие простые люди.

В прихожей банка, наконец, была извлечена из-под куртки.

– Родила царица в ночь не то сына, не то дочь. – Быковский потряс онемевшей рукой – всю дорогу ему приходилось поддерживать банку, чтобы она не выскочила из своего укрытия. – Не мышонка, не лягушку, а неведому зверушку.

– Сейчас я тебе дам тапочки. – Лера уже протянула руки, чтобы принять трехлитровый груз, бросила взгляд на вешалку, и банка чуть было вновь не оказалась на полу.

Мама была дома.

Гараева тут же расслышала бормотание телевизора в кухне, довольно громкий мамин голос – она разговаривала по телефону.

– Кажется, мы не одни. – Павел крепко взял банку за горлышко, не давая Лере ее выронить.

В голове Гараевой мгновенно пронеслась сотня картинок.

Мама. Вот она мило улыбается Павлу и говорит полагающиеся при знакомстве любезные слова. Взгляд ее холоден. Со светской улыбкой она выпроваживает Быковского вон. Как только он выходит, мама поворачивается к Лере и высказывает все, что она думает об этом визите и о том, с кем должна общаться девушка их круга. Ни о каком аквариуме речи уже нет. Павел уходит вместе с рыбками. Напоследок мама предлагает ему прислать им на дом счет за убытки и услуги…

Да после такого приема Быковский не то что кругами обегать ее будет, он начнет шарахаться от Гараевой, как от чумы!

– Знаешь, что… – быстро пробормотала она. – Подожди меня на лестнице. Я сейчас рыбок поставлю и выйду.

– А меня этот, из домофона, не убьет? – пошутил Быковский, застегивая куртку.

– Если только оглушит, – машинально ответила Гараева, захлопывая за Павлом дверь.

– Валера?

Гараева бросилась бежать по коридору.

– Обедать будешь?

Она немного не дошла до своей комнаты. Дверь в кухню стала открываться. Гараева нырнула в кабинет отца.

Здесь, как всегда, было тихо, сумрачно, стерильно. Бордовые шторы надежно защищали обитателей квартиры от внешнего мира.

От стука банки о стол рыбки испуганно метнулись, но прятаться в их новом убежище было негде.

– Сделайте так, чтобы все обошлось, – прошептала Лера, проводя рукой по запотевшему стеклу, и выбежала из кабинета.

– Лерунчик! – Мама стояла в прихожей перед зеркалом, поправляя шарф. – Я ухожу. Не забудь пообедать.

– Хорошо, – кивнула Лера и вдруг задохнулась от ужаса. Сейчас мама выйдет на лестничную клетку, а там Павел… Ой-ой-ой, расспросов потом будет…

– А ты почему такая бледная? – Мама все еще не отрывала взгляда от зеркала. – Обязательно поешь. Не расстраивай отца.

Ха, как будто его расстроит такая ерунда!

– Ну, все! Побежала! – Мама посмотрела на Гараеву, и выражение ее лица изменилось. – Что это? – Прямо в сапогах она пошла по коридору. Раньше она себе такого не позволяла. – Что на тебе надето? Откуда это?

Лера попятилась. Как же она забыла? Рубашка!

– Куда делся твой свитер? Где ты была? Что у тебя с волосами?

– Да на месте твой свитер! – Гараева проскочила мимо застывшей матери, схватила свой рюкзак. Здесь же на полу стоял портфель Быковского – Лера так быстро выпроводила Павла, что он не успел его взять. Она задвинула портфель ногой подальше под вешалку и стала нервно выдергивать свитер из рюкзака.

– Вот он, вот! – кричала она, не в силах остановить начинающуюся истерику. Вопросы матери бесили ее. Она с ненавистью рвала застрявший свитер, не замечая, что он всего лишь зацепился за молнию. На пол посыпались тетради и учебники. Гараева глянула на них и застыла. Учебники набухли и покоробились, на тетрадках расплывались фиолетовые подтеки.

Мать испуганно переступила с ноги на ногу, словно испугалась вероятности испачкать свои зеленые сапоги о залитые тетрадки.

– Что это? – Мать топталась на месте, не зная, что делать – такое она видела впервые. – Ты под дождь попала?

– Я потом все объясню, – прошептала Лера, подбирая выпавшие учебники. И, уже дойдя до двери в свою комнату, добавила: – Это не то, что ты подумала. У меня все хорошо. Просто я случайно вылила на себя ведро воды и трех рыбок.

– Каких рыбок? – Мама потянула с себя шарф, видно, она собиралась остаться и все выяснить.

Но Лера не стала отвечать. Это было бы слишком долго и слишком сложно. Лучше все оставить так, как есть…

На лестничной площадке Павла не было.

На секунду Лере показалось, что все это ей приснилось. Что не было ни рыбок, ни мокрого свитера, что произошла банальная подмена – она желаемое выдала за действительность. И вот теперь оказалась у того самого разбитого корыта, с которым в конце концов очутилась сказочная бабка.

Но в руке она держала пакет, а в нем лежала рубашка, и плечо ее оттягивал чужой портфель. Значит?..

Не могла же она и рубашку придумать! Остается одно – выходившая мать заметила Быковского и прогнала его. Или он сам сбежал.

Что теперь будет с рыбками? И куда ей девать рубашку?

В растерянности Лера привалилась спиной к стене.

Ничего себе положеньице! У нее нет ни телефона его, ни адреса. Куда идти, кому нести? Попробовать найти его на улице? Прийти в школу пораньше и застать его до того, как он войдет в здание? А что, если завтра поймать Павла на перемене и сказать – мол, спасибо, сия рубашка спасла меня в трудную минуту. Вот тут-то все от удивления и попадают.

– Эй, я здесь!

Сверху между прутьями перил показался Быковский.

– Это была твоя мама? – Павел висел вниз головой и улыбался. – Она куда-то звонила, выражала озабоченность твоим состоянием.

– Какой сегодня день недели? – Теперь ей было стыдно, что она так распсиховалась. Павел вновь оказался умнее ее.

– С утра был четверг, но к вечеру все могло и измениться!

– Черт! – Лера на секунду закрыла глаза. Какая же она бестолковая. – Я опять все перепутала.

– Ерунда! – Павел перепрыгнул через перила и оказался рядом, все такой же уверенный и надежный. – У тебя семейно-родственные проблемы?

• Предыдущая
• 20/33
• Следующая