Белая Длань (СИ) - "Valeriys" - Страница 69

- Твоя правда, но я верю, что люди способны измениться. – покачал головой Гарденер, уверенный в своих словах.

- Именно в тот момент они быть людьми и перестанут. – поставил точку в их разговоре проводник столь глубокомысленным высказыванием.

- Постой. - неожиданно остановил собеседника Гарденер. – Кажется, одного мы уже нашли.

Спустя десятки полупрозрачных слепков воспоминаний, Эдмунд наконец-то нашёл одного из тех немногих с кем хотел бы проститься, а именно брата, заставшего в защитной позе и с мечом наперевес, прикрывающего собой худую низкую фигурку собственного сына, племянника Эдмунда. Насколько знал просторский принц те погибли одними из последних представителей его семьи, ибо находились в колоне войск, что была в максимальном удалении от первой атаки Балериона.

Гавен впервые, сколько его помнил Эдмунд, был похож на старшего брата больше, чем он сам, за что можно сказать спасибо Семерым. Если в его новом теле просторский принц был пока лишён морщин и особо неказистых шрамов, то его брат был образцовым представителем дома Гарденеров. Из-за чего не узнать его было невозможно, не смотря на практически полностью покрывшее его тело с ног до головы тёмное марево ожогов от драконьего пламени.

Суровый взгляд серых глаз смотрел твёрдо на своего предполагаемого оппонента, а руки сжимали клинок практически до хруста. Плотно сжатые губы, выдавали весь страх и нервозность, но непоколебимость идти до конца. Практически чёрные русые волосы, сейчас представляли собой аллюзию на взрыв и никак иначе. Доспехи запечатлели собой грязь, пот и кровь от прошедшей битвы.

Маленький, ещё младше его собственного сына, Гарс, сын Гавена, застыл на земле сломленной фигуркой, прикрывая руками лицо, как ребёнок, каким он и был, в попытке защититься от чего-то поистине страшного. Оружие племянника рядом не было, должно быть он потерял его в пылу сражения. Отличительной чертой, довольно редкой для Простора, были веснушки, покрывавшие его лицо и доставшиеся ему от матери, за что его прозвали Пятнистым. В остальном же юноша был похож на своего отца в детстве словно идеальная копия от чего на сердце становилось ещё тяжелее, ведь на глазах Эдмунда застал последний миг из жизни брата, словно дваждыубиённого на Пламенном поле. Причиной его смерти, как ни странно было явно не пламя, что только слегка опалило его тело, а стрела с наконечником из драконьей кости, торчащая у мальчика под ребром, что было не такой уж и редкостью во времена завоевания Эйгоном Вестероса.

- Ты можешь? – неопределённо покрутил рукой Эдмунд, обращаясь к проводнику. Тот только кивнул и высоко поднял фонарь над головой, чтобы свет от него падал, как на Гавена, так и на Гарса.

Потребовалось мгновение, чтобы обе фигуры ожили и задрожали: одна от страха, а другая от напряжения. Если Гарс, так и не отвёл руки от своего лица, а потому не был способен в должной мере осознать происходящее, то Гавен, его брат, заметив и поняв, что враг перед ним отсутствует, в спешке и недоумении стал оглядываться, пока не заметил фигуру Эдмунда и проводника, стоявших к нему практически в плотную. Оглядев фигуру просторского принца с ног до головы, Гавен с сомнением произнёс:

- Брат?

- Да, Гавен. Это я. – не в силах справиться с эмоциями просторский принц тут же сократил расстояние меж ними и обнял брата в крепком захвате. Эдмунда не смущал ни внешний обезображенный вид брата, ни его смятение, вызванное происходящими событиями.

- Что происходит? Почему ты выглядишь так, словно прямиком из борделя, а не с поля битвы? Я же видел… мне сказали, что тебя поглотил огонь. Как ты выжил? – обескураженно прошептал Гавен, с задержкой отвечая на объятья Эдмунда. В это же время пришёл в себя и молодой Гарс, услышав знакомые голоса живого отца и дяди, а также стихнувшие в ушах звуки драконьего рёва и сражения.

- Дядя? – потеряно позвал юноша, поднимаясь на ноги и с шоком озираясь, практически затравленно, учитывая то, сколько он успел пережить на тот момент. – А где дракон? Ты убил его?

- Тварь и так сама издохла от старости насколько я знаю. Тебе больше нечего бояться, племянник. – сгреб в охапку Гарса Эдмунд под возмущённый писк мальчишки.

- Ничего не понимаю. Это какой-то морок? – потеряно произнёс второй сын Мерна IX после продолжительных семейных объятий. – И что это за странный кмет рядом с тобой, что так и норовит лишить меня зрения своей лампой? Эй, а можно света убавить? – однако Гавен был полностью проигнорирован проводником, терпеливо ожидающим, когда встреча подойдёт к концу.

- Не обращай на него внимания, брат. Мы можем говорить только пока он светит на вас. – остановил приступ раздражения Гавена Эдмунд, вызванный полным отсутствием реакции на его слова.

- Что это значит? Может ты наконец-то соизволишь мне объяснить, что, Семеро их подери, происходит? У меня голова уже идёт кругом. – раздражённо посмотрел на него брат, вызвав прилив семейного тепла в его душе, от извечной, но такой знакомой ворчливости младшего брата.

- Мы умерли, брат. Все мы. – однако Эдмунд понимал, что несмотря на эмоции затягивать с суровой правдой никак было нельзя.

- О чём ты? Вот же ты, стоить передо мной целехонький. Помолодевший правда, но… - обвёл Гавен полупустую мрачную поляну своим взором, а после и вовсе в неверии и раскрыл их. Момент озарения настал. – Не может быть. Как так-то?! – чертыхнулся младший брат, не в силах поверить в происходящее, но правда была видна, как на ладони.

- Отец? Мы умерли? – более спокойно нежели его отец спросил молодой Гарс, с интересом оглядывая поле вокруг них. – И те люди тоже? – указал он на другие заставшие в предсмертной позе фигуры.

- Боюсь, что это так, племянник. Мне жаль. – решил дать Гарденер тем немного времени. Судя по реакции племянника молодые, более спокойно относятся к своей смерти, нежели взрослые. Насколько помнил Эдмунд Гарс был всего на два года младше его сына. Сейчас ему должно быть около двенадцати.

- Я всё ещё не верю, но как тогда мы разговариваем? Это чертоги Семерых или пекло? Ты знаешь больше, чем говоришь мне, брат, отвечай же. – в полной растерянности проговорил Гавен, крепче прижимая к себе сына, что пытался отойти и посмотреть на другие слепки воспоминаний поближе.

- Это правда, брат мой. Весь наш род сгинул на Пламенном поле. Эйгон утвердил свою власть над Вестеросом, а в людском мире прошло уже больше двухсот лет. После того, как династия, которую он основал, была свергнута, Семеро выбрали меня в качестве своего избранника и вернули к жизни, чтобы я помог им в их замыслах. – кратко ввёл брата в курс дела Эдмунд.

- Как так? Неужели все просто так смирились с этим? – потеряно прошептал Гавен после озвученной информации.

- Боюсь, что это так. Насколько я помню последний из наших живых кузенов сгинул от ожогов через три дня после битвы. Некому было претендовать на Дубовый трон. Харлен открыл ворота за что получил власть над Простором, а остальные лорды не видели смысла в дальнейшем сопротивлении. Ты и сам теперь знаешь, насколько могущественно драконье пламя. - скорбно покачал головой Эдмунд.

Не может этого быть. – отчаянно схватился за голову Гавен. – Погоди, если Семеро вернули тебя к жизни, то как ты можешь рассказывать мне всё это? Неужели ты не справился и сгинул повторно? Боги не накажут тебя за это? – обеспокоенно сжал младший брат его плечо, заглядывая в глаза.

- Нет. Я заключил сделку с Неведомым, чтобы попрощаться, Гавен. С тобой и остальными. Сказать, как же мне жаль. – опустил последний живой Гарденер голову, признавая за собой вину. Ведь именно ему предстояло жить в то время, как остальным уготована судьба навечно застыть на этом мёртвом поле до назначенного часа.

- Жаль? За что, Семеро тебя задери? – недоуменно отозвался младший брат.

- За то, что жив, брат мой. За то, что вынужден идти один там, где мы когда-то шагали бок о бок. – печально ответил ему Эдмунд, убирая руку Гавена с плеча.

- Брось, что это с тобой? – спросил его брат, неожиданно крепко схватив Эдмунда за шею. Резким рывком тот притянул старшего брата к себе, сталкиваясь с ним лбами, чтобы установить зрительный контакт, не давая отвести взгляд. – Посмотри на себя. Кажись ты помолодел не только телом, но и мозгами. Я совсем не узнаю тебя – весельчака и балагура, на которого я ровнялся долгие годы. Тебе дали второй шанс, а ты вместо того, чтобы радоваться этой возможности, просишь у бога мертвых встречи с мертвецами. И ради чего, чтобы просить прощения за то, в чём не был никогда виноват?