Спасите меня, Кацураги-сан! Том 3 (СИ) - Аржанов Алексей - Страница 38

Хоть я и не был на здешних кладбищах, но наслышан, что они сильно отличаются от русских. Вместо крестов и плит с фотографиями обычные каменные монументы с именами захороненных. Только вместо гробов крипты для праха. В Японии большие проблемы со свободными местами для кладбищ, поэтому хоронят не тела, а прах, оставшийся после кремации. В Токио эта проблема стоит особенно остро.

Я взглянул на храмы, что располагались по левую руку от главной площади, и услышал тихий шёпот монахов.

— Чтение священных книг, — объяснил мне Кикуока. — Обязательная культурная часть этого праздника. Как и бон-одори, репетицию которого ты застал вчера.

В парковой части храма под жёлтыми овальными фонарями уже можно было увидеть этот танец. Женщины в юкатах выписывали хитрый узор с помощью веера, под необыкновенную музыку. Токио резко приобрёл совсем иные краски. Такого я ещё ни разу не видел с тех пор, как оказался с этой стране впервые.

Кикуока не повёл меня в Дайдэн — ядро храма, поскольку тот был забит людьми. Вместо этого сэнсэй завёл меня в маленький домик, в котором, судя по всему, жил сам.

— Скажи, Тендо-кохай, тебе удалось понять что-то из увиденного? — спросил он.

— Вы имеете в виду, понял ли я смысл этих традиций, Кикуока-сэнсэй? — уточнил я.

— Нет, я совсем о другом. Я ведь неспроста позвал тебя на эту тренировку именно в Обон, — заявил Кикуока. — Или ты полагал, что единственная причина — это три выходных, которые позволят тебе не отрываться от учёбы?

Я задумался. У меня были догадки, что Обон как-то связан с этой тренировкой, но понять, в чём кроется замысел Кикуоки Горо, я не мог.

— Не спеши, — опередил меня он. — Ты сам всё скоро увидишь. Собственными глазами. К главной части тренировки мы перейдём ночью. А пока я хотел бы, чтобы ты посвятил себя медитациям.

— Но ведь ядро храма в паре десятков метров от вашего дома, — подметил я. — Жизненной силы отсюда я не почерпну. Какова цель этой медитации?

— Попробуй, и вскоре ты всё сам поймёшь, Тендо-кохай. Я вернусь позже, — сообщил Кикуока Горо и оставил меня наедине с собой.

Я вспомнил былые времена, когда только изучал основы целительства. Там я усвоил один самый важный урок. Если наставник рекомендует что-то делать, лучше приступать к задаче и не ждать объяснений. Понимание придёт со временем.

Усевшись посреди дома монаха, я приступил к медитации. Первые тридцать-сорок минут не чувствовал ничего. Каналы для принятия жизненной энергии были раскрыты, но поглощать было нечего. И лишь когда общее время моей медитации начало переваливать за час — я испытал совершенно новое ощущение.

До моих ушей достиг звук. Свист. Поначалу я думал, что это часть бон-одори — музыки, что доносится с улицы. Но вскоре понял, что источник свиста внутри меня.

«Анализ» включился сам по себе. Но на этот раз его активация не потребовала больших затрат энергии. Будто для перехода к этому «самоанализу» была необходима длительная медитация.

Я заглянул внутрь себя и ужаснулся. Глубоко, среди моих органов находился тот самый незримый сосуд с энергией — магический источник. И свист доносился из трещины, которая образовалась в нём. Жизненная энергия медленно покидала мой организм.

Приехали… Это что же получается? Я умираю?

Я быстро привёл свои эмоции в порядок и продолжил медитацию, игнорируя назойливый звук.

Сложно сказать, когда вернулся Кикуока Горо. Я потерял счёт времени. Прошло не меньше трёх часов — это точно.

— Ну что, Тендо-кохай, как успехи? Не проголодался? — спросил Кикуока.

Я открыл глаза и собрался ответить сэнсэю, но был глубоко шокирован непроглядной темнотой за спиной монаха.

Нет, прошло явно не три часа и даже не десять. Боги, сколько я уже здесь сижу?

— Нет, я не голоден, спасибо — помотал головой я. — Сколько времени, Кикуока-сэнсэй?

— К полуночи подходит, Тендо-кохай, — улыбнулся Кикуока Горо. — Раз ты спрашиваешь меня об этом, значит, с заданием ты справился. Ну что? Взглянул, наконец, в себя?

— Да, — кивнул я, вспомнив свистящий сосуд. — Что со мной происходит, Кикуока-сан?

В ответ монах лишь рассмеялся.

— Правду говорят — врачи не могут лечить сами себя. Похоже, это касается и целителей таких, как ты Тендо-кохай. Пойдём со мной, я покажу тебе кое-что. Думаю, что ты готов это увидеть.

Я молча поднялся на ноги. Голов кружилась, а колени сильно затекли. Теперь я окончательно убедился, что это — не иллюзия. Я провёл в медитативном трансе почти восемнадцать часов.

Кикуока вёл меня к внутреннему двору, где располагался небольшой водоём. В округе никого не было, после окончания первого дня праздника наступила абсолютная тишина.

— Что мы здесь делаем? — спросил я.

— Взгляни на небо, Тендо-кохай. Скажи мне, что ты видишь?

Я поднял голову и начал всматриваться в чистое звёздное небо. Через минуту я заметил вспышку — огонёк быстро помчался по чёрному небосводу и исчез. Затем ещё один и ещё.

— Вижу, — кивнул я.

Это метеорный поток. Такую картину можно наблюдать не только в Японии, но и в любом уголке мира. Но только в августе, когда наша планета проходит через пыль, образованных одной кометой.

Красивая картина, но почему-то мне кажется, что Кикуока Горо хочет придать этой картине скрытый мистический смысл.

— Эти огоньки принято считать душами умерших, — заявил Кикуока. — Но мы оба с вами понимаем, что это притянуто за уши.

— Тогда к чему вы ведёте, Кикуока-сэнсэй? — поинтересовался я.

— Взгляни на небо, используя своё… особое зрение, — предложил монах.

Откуда он знает про мой «анализ»? Он ведь намекает именно на эту особенность моих сил.

Я не стал задавать лишних вопросов и попытался включить «анализ». Сделать это было непросто, ведь обычно он нацеливался исключительно на людей и их организмы.

Однако, когда мне всё же удалось выполнить поручение монаха, я замер. Теперь мне уже было не до метеоров. Через всё ночное небо простиралась сияющая полоска.

— Это ведь жизненная энергия… — осознал я. — Что она делает там — наверху?

— Жизнь и смерть идут рука об руку, Тендо-кохай, — загадочно ответил монах. — После смерти жизненная энергия не уходит бесследно. Она начинает циркулировать по миру и даёт новую жизнь.

Это прямо-таки буддистское обоснование реинкарнации. Удивительно… Может, и я точно так же попал сюда — в этот мир? По этой сияющей тропе?

— Не знаю, видели ли те, кто придумал этот праздник, ту же картину, Тендо-кохай, — произнёс Кикуока. — Но это определённо они. Души ушедших. В каком-то смысле. Согласен со мной?

— Теперь я понимаю, о чём вы говорите, Кикуока-сэснсэй, — кивнул я.

— Завтра это сияние опустится на крышу вот того храма, — монах указал на верхушку самого высокого здания на территории Дзодзёдзи. — Там есть площадка для медитаций. Ещё мой учитель когда-то проводил там много времени во время Обона. Правда, однажды он оттуда не вернулся. В этом и заключается главный риск твоей тренировки, Тендо-кохай.

— Этот поток может излечить мой сосуд? — предположил я.

— Да, и значительно расширить его, — кивнул Кикуока. — Но он же может забрать тебя с собой. Ты готов рискнуть?

— Я уже сказал своё решение, Кикуока-сэнсэй, и отказываться от слов не собираюсь, — упёрся я.

— Хорошо, — кивнул монах. — Тогда отдохни. Завтра я проведу тебя на эту вышку, где ты проведёшь ровно тридцать шесть часов. Всего лишь в два раза больше, чем ты медитировал сегодня. Сущие пустяки для такого способного и терпеливого ученика, как ты, Тендо-кохай.

На этом день подошёл к концу. Я хорошо выспался, стараясь не думать о том, что мне предстоит, а на следующий день после плотного завтрака приступил к медитации на верхушке храма.

Первые несколько часов ничего не чувствовал, но с наступлением темноты усидеть в этом потоке становилось всё тяжелее и тяжелее. Я слышал шепотки, голоса, разговаривавшие друг с другом. Моё тело переполнило энергией уже к утру, но этого было мало. Я понимал, что это только половина пути.