Спасите меня, Кацураги-сан! Том 3 (СИ) - Аржанов Алексей - Страница 20

— Утисиба-сан, расскажите, беспокоит ли вас что-то ещё, кроме кашля? — спросил я.

— Сильная слабость… — вздохнул он. — За эти три года я сбросил более двадцати килограммов. И… Вряд ли это имеет отношение к делу, Кацураги-сан, но меня очень сильно беспокоят суставы. Все — от стоп до кистей. Иногда даже лишний раз прикоснуться к ним трудно, не говоря уже о двигательной активности.

Значит, речь не об артрозе. У Утисибы Шоичи артрит — активное воспаление внутри суставов. Пациент полагает, что эти симптомы не имеют никакого отношения к его болезни, но это совсем не так.

Теперь я уверен на сто процентов. Диагноз ещё предстоит подтвердить Окабэ Акире, но основную работу я за него уже сделал.

— Думаю, что у вас не туберкулёз, Утисиба-сан. Я изучил снимок и результаты анализов крови. Это — не инфекция, — заявил я.

— Тогда что это, Кацураги-сан? — спросил Утисиба и в его глазах появился ещё больший страх. — Я понял… Это рак?

— Нет, Утисиба-сан. Не беспокойтесь. Ваше заболевание не смертельно. Оно трудно лечится, но контролировать его можно. Это — саркоидоз.

— Саркоидоз? — удивился Утисиба. — А это ещё что за гадость?

— Учтите, диагноз предварительный, но я более чем уверен, что вы страдаете именно саркоидозом. В двух словах и не описать, что он из себя представляет. Современная медицина до сих пор не может ответить на этот вопрос однозначно. Это воспалительное заболевание, которое, скорее всего, происходит из-за сбоя в работе иммунной системы. В ваших органах начинают появляться воспалительные узелки. Не только в лёгких. Эту дрянь можно найти почти в любом месте. Покрасневшие глаза и больные сустава — это его рук дело, Утисиба-сан.

— Так это он меня так долго мучает? — спросил Утисиба Шоичи. — Боже… А мне ещё не поздно лечиться?

— Не беспокойтесь, скоро сюда прибудет инфекционист и пульмонологи. Я оставлю своё заключение. Всё остальное — за ними, — заключил я.

— Спасибо вам огромное, Кацураги-сан, — тяжело дыша, поблагодарил меня Утисиба. — Будем надеяться, что вы правы.

Я отошёл от пациента, стянул с лица маску и вновь набрал Окабэ Акиру.

— Ну что, Кацураги-сан? — спросил он. — Какая форма туберкулёза?

— Никакая, — ответил я. — Это саркоидоз. По крайней мере, могу поставить свою годовую зарплату, что это — он.

— Саркоидоз⁈ — удивился Окабэ. — Давненько я его не видел.

Он так про любые болезни говорит. И про червя шистосому, и про саркоидоз. Видимо, это я — местный магнит для пациентов с редкими заболеваниями.

— Я попрошу, чтобы в бокс вызвали пульмонолога, Окабэ-сан. Но ваш осмотр тоже не повредит. Скорее всего, пациент в вашем отделении не останется, — заключил я.

— Я сейчас отпущу пациента и подойду в инфекцию, — ответил Окабэ. — Спасибо за работу, Кацураги-сан.

После этой истории я сразу же вернулся на свой приём и попросил Кондо Кагари отправить оставшихся пациентов ко мне. Людей было много, рабочий день пролетел в упорном труде. Однако всё шло предельно гладко. Я прекрасно справлялся и без «анализа».

Но меня это не устраивало. Я ждал одного-единственного звонка, который должен был поставить точку в моём эксперименте над самим собой.

И позвонили мне лишь в конце приёма.

— Кацураги-сан, — обратился ко мне неизвестный мужчина. — Вас беспокоит Тонегава Иссэй. Я заведующий пульмонологическим отделением.

Вот оно. Наконец-то! Я уже отучился терпеть. Хотелось, как можно скорее узнать мнение узких специалистов, касаемо состояния Утисибы Шоичи.

— Слушаю вас, Тонегава-сан. Как обстоят дела с Утисибой-саном?

— Долго же мы возились с этим пациентом, — признался Тонегава Иссэй. — Пришлось даже собрать врачебный консилиум. Хоть и предварительно, но диагноз мы уже вынесли. Мы согласны с вашим мнением, Кацураги-сан. Это определённо лёгочный саркоидоз с множественными внелегочными проявлениями. Хочу поблагодарить вас за качественно проведённое обследование. Так держать!

— Спасибо за похвалу, Тонегава-сан, — ответил я. — Я рад, что Утисибу Шоичи удалось быстро направить в правильное отделение!

Когда мы с пульмонологом закончили обсуждать все аргументы «за» и «против» этого заболевания, я удовлетворённо откинулся на спинку кресла и улыбнулся. Победа!

Эксперимент удался. Я выставляю диагнозы без помощи «анализа» так же эффективно, как и с ним. Страдает только скорость. Впрочем, это не так важно. Уже завтра мои навыки восстановятся, и я продолжу работать в прежнем ритме. Главное, что могу адаптироваться к работе без магических навыков, если вдруг достигаю перегрузки.

Всё-таки врача делают врачом не его магические навыки, а, в первую очередь — опыт и знания.

В мой кабинет беспардонно вломился мужчина в строгом костюме и Огава Хана вскрикнула, испугавшись появления неожиданного гостя. Внешне незнакомец выглядел весьма сурово, но я был уверен, что уже видел его. Он — один из подчинённых Канамори Ринтаро. Вероятно, один из приближённых людей.

Хотя, признаться честно, сперва я подумал, что это наёмник из якудза.

— Мне нужно сказать вам пару слов, Кацураги-сан, — произнёс он, даже не удостоив меня традиционным приветствием. — Наедине.

Огава Хана тут же подскочила и пошагала к двери, но затем опомнилась и аккуратно спросила:

— Кацураги-сан, м-мне, может, полицию вызвать?

— Всё в порядке, Огава-сан, никаких преступлений, только невежество, — ответил я. — С этим органы правопорядка не помогут. Идите, я разберусь.

Медсестра покинула кабинет, а сотрудник корпорации передал мне листок с номером счёта и паролем от него.

Я не стал спрашивать имени сотрудника и выказывать ему традиционное японское уважение в виде поклона. Раз он не следует правилам, я-то уж и подавно не стану этого делать.

Хотя чувствовал напряжение в поведении мужчины. Будто он переступал через себя. Скорее всего, Ринтаро приказал ему не церемониться со мной.

— Это от Канамори Ринтаро. Компенсация. За что она, Канамори-сан, не уточнял. Думаю, вам это должно быть известно, — тезисно сообщил он.

— Известно, — кивнул я. — Значит, он всё-таки решил принять мои условия?

— Не имею представления, о чём идёт речь, — ответил сотрудник. — Однако он просил передать, что очень рассчитывает, что вы сдержите своё слово.

Должно быть, речь о видеозаписи. Очевидно.

— Передайте, Канамори Ринтаро, — сказал я, — что я, в отличие от некоторых, всегда держу своё слово. Пусть на этот счёт даже не беспокоится.

— Хорошо, — кивнул он. — Также Канамори-сан просил сообщить, что ожидает от вас честных тестов препаратов, которые…

— Довольно! — перебил его я. — Хватит разговаривать со мной так, будто я какой-то коррумпированный врач. Вы врываетесь в мой кабинет и ведёте себя так, будто пришли к себе домой. Со мной этот номер не сработает. Если испытания препаратов как-то меня коснутся, я в любом случае буду следить за тем, чтобы документация заполнялась честно. Такой ответ вас устроит?

— Устроит, — немного замявшись, ответил мужчина. — Я так и передам Канамори-сан.

Сотрудник собрался покинуть кабинет, но резко остановился, вспомнив о пакете, который принёс.

— А, точно, — вздохнул он. — Это тоже вам. Выбирал я сам. Надеюсь, мои вкусы совпадают с вашими.

Он передал мне пакет, в котором лежал новый запакованный телефон.

— Благодарю, — сказал я. — Рад, что Канамори-сан не забыл обо всех нюансах нашего с ним последнего разговора. Можете передать своему начальнику, что мы квиты. Никаких обид и претензий. Квартплату продолжу высылать в прежнем режиме. Но ни о каком сотрудничестве в дальнейшей перспективе речи быть не может.

Мужчина ещё раз кивнул и, не попрощавшись, покинул мой кабинет.

Поскольку приём был закончен, а новых дел до начала работы в профилактическом отделении не намечалось, я воспользовался свободным временем, чтобы изучить всё, что передал мне Канамори Ринтаро.

Я тщательно проверил, что новый мобильник хорошо запакован, чтобы убедиться, нет ли в нём прослушки. Но телефон явно принесли прямиком из магазина. Даже чек, судя по времени, был выбит всего час назад.