Спасите меня, Кацураги-сан! Том 3 (СИ) - Аржанов Алексей - Страница 11

Я внимательно осмотрел и остальные органы Хаикавы Эйджи и понял, что никаких редких заболеваний тут искать не стоит. Расширенные сосуды на кончике носа, больная поджелудочная и атрофия сердечной мышцы.

Передо мной не наркоман, а обыкновенный алкоголик, который очень хорошо скрывает своё постыдное занятие. Судя по изменениям в органах, пьёт Хаикава уже не один десяток лет.

А если учесть, что он работает в «Ямамото-Фарм»… Его и уволить могут, если информация об этом всплывёт. Хотя нужно быть совсем уж идиотом, чтобы не заметить изменений в его личности. Что ж, мне предстоит непростой разговор.

— Хаикава-сан, скажите честно, злоупотребляете алкоголем? — прямо спросил я.

Лицо Хаикавы Эйджи побагровело. Мужчина схватил рубашку и принялся судорожно её надевать.

— Я предупреждал вас, Кацураги-сан. Ждите жалобу. Это безобразие, — бурчал он. — Пришёл получить медицинскую помощь, а в итоге меня обозвали пьяницей!

Огава Хана чуть ли не спряталась под столом, от нависшего в кабинете напряжения.

Очевидно, Хаикава Эйджи собирался покинуть мой кабинет. Он полагал, что консультация окончена. Можно было бы его отпустить — пусть жалуется. Но если вовремя не взяться за лечение его печени, спасать мужчину будет уже слишком поздно. Уже на данном этапе консервативная терапия может ему не помочь. Здесь нужно наблюдение нарколога и, возможно, трансплантация печени.

Придётся рискнуть. Это — нетипичный пациент. И контакт с ним наладить не удастся. Тем более, он с девяностодевятипроцентной вероятностью — алкоголик. Из-за своей зависимости он будет придумывать любые отговорки, любые болячки — лишь бы не расставаться с бутылкой.

Обычной «харизмой» здесь не обойдёшься, придётся использовать устрашение. Только злости у меня сейчас совсем нет, я уже давно приучил себя не злиться на пациентов.

— Хаикава-сан, подождите, — попросил я. — Мы не договорили. Я могу вам помочь.

— Что? Хотите меня ещё раз оскорбить? Нет уж, с меня довольно! — от злости Хаикава Эйджи никак не мог застегнуть верхние пуговицы.

А мне его злости не хватало, и я никак не мог внутри себя её найти. Пытался даже думать о Канамори Ринтаро и ситуации с квартирой, но и это не срабатывало.

Мой телефон завибрировал. Я взглянул на экран и увидел сообщение от Акита Аи.

«Кацураги-сан, я поговорила с отцом. Никакого совета директоров не было. Скорее всего, Канамори Ринтаро вас обманул».

Как же, чёрт подери, вы вовремя, Акита-сан. Значит, этот ублюдок обманывает не только меня, но и членов своей же семьи.

Я отложил телефон и заставил ярость течь по моим нейронам. «Харизма: устрашение» пришла в действие.

— Хаикава-сан! — воскликнул я и подошёл к мужчине вплотную.

Пациент уже собирался открыть дверь.

Рискованно, очень рискованно. На нём это может и не сработать, тогда у меня точно будут проблемы. Но отпускать больного человека я не могу.

— Что, хотите сказать мне пару ласковых напоследок? — усмехнулся он, продолжая меня провоцировать.

— Хаикава-сан, вам так сильно хочется умереть от своих болезней?

Хаикава Эйджи уставился на меня так, будто собрался врезать мне по челюсти. Но гнев в его глазах сменился страхом. Я взывал к его инстинкту самосохранения. Хаикава должен осознать, что без лечения — ему в любой момент может прийти конец.

— Как вы… — заикнулся он. — Что… От чего я могу умереть⁈

Хаикава очень хотел возобновить ссору, но уже не мог этого сделать. Страх за своё здоровье сковал его и заставил прислушаться к моим словам.

— Прошу, присядьте, Хаикава-сан, и я объясню вам, что нужно делать, — предложил я.

И Хаикава Эйджи послушался.

— Хаикава-сан, вы пройдёте полное обследование, — сообщил я. — Сдадите анализы крови, по которым мы определим, как на данный момент функционирует печень. Кроме сдачи крови, вам предстоит пройти ещё массу обследований, на которые вас направит гастроэнтеролог. Но я уже с уверенностью могу сказать, что главный специалист, у которого вам следует наблюдаться — это гепатолог. Скорее всего, у вас цирроз печени, Хаикава-сан.

Хаикава Эйджи опустил голову и тяжело вздохнул. Не думаю, что для него это была новость. Он и сам догадывался, в чём причина его состояния, просто не хотел этого признавать.

— Хаикава-сан, давайте поговорим откровенно, — продолжил я. — Сколько лет вы уже злоупотребляете алкоголем?

— С тех самых пор, как умерла моя дочь, Кацураги-сан, — произнёс он, не отрывая глаз от пола. — Двадцать лет. Каждый день.

— Я соболезную, Хаикава-сан, — сдержанно кивнул я.

— Она умерла из-за врачебной ошибки, — произнёс он. — У неё был порок сердца. Во время операции хирург задел какой-то сосуд… В общем, из операционной её вывезли прямиком в морг. И с женой мы развелись сразу же после этого. Вы ещё спрашиваете, сколько я пью, Кацураги-сан? Много. Другого ответа я дать не смогу.

Можно понять, почему он так общается с врачами. Постоянные жалобы, ссоры — лишь маленькая война сломленного человека. Другого способа, как справиться с горем, он придумать не смог.

— Хаикава-сан, ваши взгляды и ваше психологическое состояние — вне моей компетенции. Туда я лезть не стану. Но я могу сказать вам одно — пока вы живы, за себя стоит бороться. То, что вы делаете, это медленное и мучительное самоубийство. Давайте всё-таки постараемся восстановить вас?

— Давайте, Кацураги-сан, — грустно усмехнулся Хаикава Эйджи. — Только не думаю, что из этого что-то получится.

— Честно скажу, Хаикава-сан, судя по тому, что я почувствовал, прощупывая ваш живот, степень цирроза достаточно высока, — мне пришлось солгать, что я определил цирроз голыми руками, чтобы не упоминать об «анализе». — Возможно, что понадобится трансплантация. Но перед этим нужно пройти полный курс обследований. Предлагаю госпитализироваться в гастроэнтерологию. Так будет быстрее и проще как для вас, так и для врачей. Вас осмотрят прямо здесь — в нашей клинике, и если будет необходимость — переведут в другую, где вами займутся гепатологи.

— Я согласен, Кацураги-сан, делайте так, как считаете нужным, — смирился Хаикава Эйджи.

Я оформил направление на госпитализацию и подробно расписал всю историю заболевания Хаикавы.

— Проходите в приёмное отделение, оттуда вас проведут в гастроэнтерологию, — сказал я.

— Благодарю, Кацураги-сан, — кивнул Хаикава. — И… Простите за моё поведение.

— Всё в порядке, — ответил я. — Лучше займитесь своим здоровьем. Это сейчас — самое главное.

Хаикава Эйджи покинул наш кабинет, и я с облегчением вздохнул. Очень уж мне не хотелось отпускать его без назначений. Теперь-то он точно попадёт в надёжные руки. Насколько я слышал, гастроэнтерологическое отделение у нас очень хорошее. Там ему внутривенно введут гепатопротекторы для защиты печени от дальнейшего повреждения и «почистят» кровь.

А с учётом развившегося асцита там и без мочегонных препаратов не обойтись. Каким-то образом скопившуюся жидкость в его брюшной полости придётся эвакуировать.

— Ну вы дали жару, Кацураги-сан! — прошептала Огава Хана, выглядывая из-за компьютера.

Во время ссоры с Хаикавой она так сжалась, что я и вовсе забыл о существовании в этом кабинете медсестры.

— Когда вы сказали о том, что он может умереть, я думала — он начнёт кабинет крушить, — сказала Огава. — Я просто в шоке, что вам удалось его уболтать. Это же один из самых скандальных пациентов! До сих пор не могу поверить, что вы нашли с ним общий язык.

— С каждым пациентом нужно находить общий язык, — сказал я. — Это основы деонтологии. Болеющий человек имеет право на злость, грусть и любые другие проявления эмоций. Заболевания сильно меняют людей. Это стоит учитывать.

— Правда… Я даже об этом не думала, — сказала Огава. — А ведь многие воспринимают нападки пациентов, как личное оскорбление. А если мыслить так, как рассуждаете вы, то получается, что эти вспышки гнева — просто симптомы.