История Ирэн. Гнев (СИ) - Хайд Адель - Страница 23

Но дяде граф отказать не мог, поэтому, отписав матушке, что уедет по делам на несколько дней, пошёл помогать собирать вещи, которые могли пригодиться в пути.

Дорога длинная, по дороге дядя стал интересоваться как у Балашова складываются отношения с семейством Обуховых, продолжает ди он поддерживать какую-либо связь с Ирэн.

Балашов, поморщившись рассказал, что с князем Обуховым и его сестрой отношения прекрасные, они даже его навещали во время болезни, а вот с Ирэн он порвал окончательно.

Тогда Ставровский спросил про дочь. Балашова тема дочери волновала только в контексте проблем со сватовством, поэтому он ответил словами матери:

— Константин Петрович, матушка считает, что не мой это ребёнок, а Виленского, поэтому отвезла девочку к Лопатиным.

Но об одном умолчал граф, а может забыл. Он не сказал дяде, что мать, используя графскую печать, подписала отказ от ребёнка от его имени.

Уже на подъезде к поместью Лопатиных увидели строящийся храм. Храм строили на небольшом холме и поскольку стены из «блоков» возводились очень быстро, то среди чёрных вспаханных полей, и свежей весенней зелени, со стороны, даже недостроенным, храм смотрелся очень необычно. Ставровский приказал подъехать поближе и вылез из кареты, чтобы самому пройти и посмотреть на странным образом вытесанные камни. Ставровский такого никогда не видел, чтобы каждый камень словно близнец был похож на другой. Прикрикнул, ухватив за шкирку пробегающего мимо одного из строителей:

— Позови главного

На окрик откликнулся высокий чисто одетый мужик с большой окладистой бородой. Подошёл с достоинством поклонился:

— Чего изволите, барин?

Доверенный слуга тут же прикрикнул:

— Какой он тебе барин, дуря, это Его Сиятельство князь Ставровский

Но на мужика имя князя не произвело ровно никакого впечатления. Ставровский понял, что эти из «церковных строителей», на колени падать не будут, и миролюбиво спросил, знаком показав своему слуге не вмешиваться:

— Откуда же такой камень?

Мужик, явно не впервые получающий этот вопрос, также спокойно ответил:

— Ваше Сиятельство, мы ведь строим, а камни-то нам заказчик поставляет, а откель, то на не ведомо.

— А кто же твой заказчик? — судя по напряжению в голосе князь начал терять терпение

— Помещик Лопатин, — ответил мужик и князю показалось, что он усмехнулся в бороду.

— Снова этот Лопатин, — про себя подумал Ставровский, а вслух сказал, — а не продашь ли мне, любезный один камень. Плачу целковый.

Хитрый Василий Мефодьевич, сначала собирался отказаться, но подумал, что от одного камня точно ничего не случится, и продал князю Ставровскому бетонный блок за два целковых.

Балашов удивлялся, зачем князь выкупил какой-то камень аж за два целковых, да красиво обтёсанный, но… камень.

А вот князь сразу понял, что с камнем что-то не так, но решил, что с мужиком общаться и выспрашивать того ниже княжеского достоинства и, приказав загрузить «камень» в карету, решил, что выспросит обо всём у Лопатина.

До поместья оставалось совсем чуть-чуть, князь предвкушал интересный разговор, Балашов нервничал.

Но никто из них не знал, что по дороге в уездный город, только что из поместья выехала карета с Ириной и профессором Шмолем в сопровождении отряда охраны и графа Забела. В поместье остался помещик Лопатин и дети.

Ирина и Аристарх Викентьевич с утра выехали в Никольский, в лаборатории при аптеке, у Софьи оборудование лучше и вчера она сообщила, что все необходимые вещества прибыли. Формула согласована, температурная карта процесса прописана, можно попробовать провести синтез. Накануне, после отъезда гостей Ирина рассказала профессору о классификации веществ по принципу атомного веса вещества и схожести элементов*. Аристарх Викентьевич был знаком с понятием атомного веса**, оказалось, что уже были попытки классификации. Его больше поразила простота решения по расположению элементов по схожести. Газы к газам, металлы к металлам.

(*Здесь Ирина взяла принцип, который использовал Дмитрий ИвановичМенделеев при создании своей таблицы)

(**В 1814 году Йёнс Якоб Берцелиус, шведский химик, ввел современные символы химических элементов и впервые расположил открытые элементы используя атомный вес вещества)

Получив эту информацию, профессор Шмоль полночи не мог уснуть и результатом его ночных бдений стал аналог таблицы Менделеева, который профессор с гордостью за завтраком продемонстрировал Ирэн.

И теперь, пригревшись в карете, Аристарх Викентьевич задремал, а Ирина размышляла о том, не вмешивается ли она слишком сильно в развитие этой реальности, вот уже и таблица Менделеева, скорее всего станет таблицей Шмоля. Но потом тряхнула головой и решила, в конце концов не атомную же бомбу она создаёт, а если позже и родится Менделеев, никто не мешает ему придумать ещё более интересную классификацию элементов, используя как базу таблицу Аристарха Викентьевича.

А в это самое время к воротам поместья Лопатиных подъехала карета князя Ставровского Константина Петровича. Дежуривший на воротах солдат, как и положено спросил кто и, получив ответ сразу же передал хозяину, и уже через минуту, ворота распахнулись, и карета с высоким гостем въехала в поместье.

Лопатин Леонид Александрович уже вышел из дверей дома и спешил к карете, что поприветствовать неожиданного визитёра.

Слуга распахнул дверцу и из кареты сначала выбрался высокий, подтянутый молодой человек в офицерской гвардейской форме, а уже потом тяжело вылез князь Ставровский.

Лопатин поклонился, но князь сделал шаг вперёд и крепко обнял помещика, чем вызвал искренне удивление не только у самого Лопатина, но и у Кирилла Балашова, которого представил как своего племянника.

— Леонид Александрович, рад, очень рад тебя видеть в добром здравии, — широко улыбаясь произнёс князь.

Лопатин в ответ тоже попытался пробормотать что-то подобное, но князь уже не слушал его, он широким шагом входил в дом. Хозяин поспешил за гостем. Офицер тоже, немного поколебавшись, прошёл в дом, озираясь, как будто ожидая увидеть что-то необычное.

— А где дочка? — голос князя лучился отеческим теплом.

— В город уехала по делам, — коротко ответил Лопатин, раздумывая что ждать от этого визита и надо ли послать человека, чтобы сообщить графу Забела.

С одной стороны, надо бы послать, уж слишком визит странный, но с другой стороны, князь Ставровский уважаемый аристократ, глава Государственного Совета. Если таким людям не верить, то кому тогда верить-то.

А Балашова Леонид Александрович не узнал, потому как не знал, что бывший любовник дочери является племянником Ставровскому, и потом, он никогда с ним не встречался, прессу в то время, когда вся столица «переживала» драму Виленского и его жены, Лопатин не читал, в то время он предавался скорби и тратил жизнь на пустые мечты, алкоголь и затворничество.

Вслух Лопатин сказал, что сейчас позовёт мальчишек поздороваться с князем. А пока будут знакомиться, слуги подготовят комнаты для князя и его племянника, чтобы те могла освежиться с дороги.

Мальчишкам только дай возможность пропустить занятия, прибежали и минуты не прошло. Вот у них-то Ставровский и выспросил кто ещё есть в доме, про малышку-Танечку и как надолго сестра уехала.

За обедом князь был словоохотлив, много рассказывал о столице, о том, что на мануфактурной выставке ожидаются не только отечественные товары, но и собирается приехать много иностранных гостей. Упомянул и про напряжённость с Ханиданом, и то, что Совет как раз собирается обсуждать отправку армии на границу.

Князь сразу сообщил, что не планирует задерживаться:

— Дел много, с радостью бы отдохнул здесь у вас. И дышится лучше, чем в столице. И еда отличная! Как же вкусно простые щи с потрошками, давненько не едал, у меня повар из Данцига, всё больше консоме, да фуа-гра готовит. Тьфу-ты!

Когда подали десерт, князь спросил про «белый камень» необычной формы, из которого строят храм. Лопатин не стал скрывать, рассказал, что это местный помещик Картузов делает, но он, Лопатин, и этот помещик вместе придумали как делать такие «камни».