История Ирэн. Гнев (СИ) - Хайд Адель - Страница 13

Стоило вспомнить про графа Забелу и всё очарование Ричарда Уэлсли было забыто.

С утра, ещё до завтрака, Ирина побежала инструктировать Павла. Решили убрать всё, что могло хоть как-то указать на используемые для чернения материалы, и всех, кто отличался особой болтливостью. Павел проникся и после ухода Ирины, решил вообще к обеду отпустить всех своих учеников, чтобы не рисковать. Вдруг этот барин-иностранец начнёт их расспрашивать. В себе-то Павел был уверен, чего нельзя сказать об остальных.

На всякий случай с Тимофеем тоже была проведена беседа, и немного успокоившаяся Ирина пошла завтракать.

Лорд Уэлсли прибыл точно к трём часам пополудни. С собой он привёз огромный букет розовых роз. Ирина уже видела такие однажды. Путеев приезжал с таким же букетом в тот день, когда увезли Анну.

Интересно, — подумала Ирина, — это где-то в Никольском выращивают? Уж больно свежие, как будто только срезали.

Но по недовольному виду отца поняла, что с цветами* что-то не так. Ричард Уэлсли тоже обратил внимание на реакцию Лопатина и так как в холле стояла и Глаша вместе с Танюшей, быстро сориентировался и с показным восхищением, припав на одно колено, преподнёс букет Танечке.

(*Розовые розы являются символом влюбленности, симпатии и восхищения. Это прекрасный подарок на первое свидание.)

Танюша хохотала, ей явно понравилось получать цветы от такого весёлого дяди. Уэлсли взглянул на Леонида Александровича, тот одобрительно кивнул.

— Вот же гад сообразительный, — с восторгом глядя, как увлечённо Танюша обдирает бутоны, подумала Ирина. Розы было жаль, но теперь букет был Танечки и ей решать, что с ним делать.

Долго тянуть не стали, все были голодны и сразу прошли в столовую. По пути в столовую и потом, когда присели за стол, лорд Ричард восхищался домом и поместьем, и потом кухней. Ел маркиз хорошо и… красиво. Длинные тонкие пальцы изящным движением, ничего не уронив, держали столовые приборы из чернёного серебра. Конечно, лорд ещё раз высказал восхищение и формой приборов, как вы помните Ирина ввела в обиход вилки с четырьмя зубьями, и красотой.

После обеда было решено пройтись на ювелирное производство.

Уэлсли восхищённо осматривал ювелирную мастерскую, особенно его заинтересовали заготовки под тоноскопы. Павел сначала настороженно разговаривал с гостем, но через какое-то время Ирина поняла, что и Павел попал по невозможное обаяние лорда Ричарда.

— Интересно. Что творится в голове у лорда, выглядит искренне заинтересованным, — размышляла Ирина

А лорд Уэлсли в это время лихорадочно думал о том, сколько предложить этому огромному парню совершенно непохожему на ювелира, чтобы тот уехал с ним в Бротту или «поделился» информацией о том, как делают такую красоту.

Лорд видел, что Павел гордится тем, что он делает, и умело подводил разговор к возможным амбициям молодого ювелира. Лорду было невдомёк, что Павел настоящий художник, хотя он и выглядит как кузнец, и ему не нужны магазины в столице или международная слава, ему хотелось находиться именно здесь возле Ирэн, потому, как только у неё в голове рождались такие идеи, которые он, Павел, мог воплотить первым.

Ирине было неловко ходить вместе с Павлом и Ричардом, поэтому она попросила отца их сопровождать, но к отцу приехал староста из Кротовки, и он был вынужден отойти.

В результате, так и не добившись от Павла нужного отклика, лорд Уэлсли накупил всего, что только можно, несколько наборов столовых приборов, большую серебрянную тарелку с видом столицы Стоглавой империи, браслеты, кулоны. Даже взял несколько тоноскопов из числа тех, что не были сделаны на заказ.

Лорд продолжал восхищаться мастерством, а в его голове зрел план, что если не удастся узнать технологию чернения за деньги, то придётся организовывать похищение ювелира. Конечно, лорд был против таких методов, но главное же — результат!

Так как Лопатин ещё не вернулся, пришлось Ирине провожать лорда из ювелирной мастерской. Они шли по дорожке, дорожка была не очень широкая и поэтому создавалось впечатление, что они идут, касаясь друг друга плечами.

А в это время в ворота въезжал граф Андрей Забела. Ирине и лорду Ричарду было плохо видно ворота, тем более что они были увлечены беседой, Чарльз продолжал развивать тему своего знакомства с загадочным лордом Байроном, и Ирина слушала, потому что это была большая удача, ведь о жизни «мрачного романтика» ходило столько слухов, но никто не мог сказать, что из этого правда, а что выдумка. Одно только история о его расставании с женой и дочерями всего через год после бракосочетания*, стала тайной, которую не была разгадана и после смерти поэта. Все считали виноватым Байрона, что это он совершил что-то настолько ужасное, что привело к такому, но что же на самом деле?

(*реальное событие, прим. автора)

А вот графу Забела было хорошо видно, идущую по узкой дорожке парочку.

Грязный, уставший с дороги, всю дорогу мучившийся мыслями о том, что с Ирэн что-то могло произойти пока рядом никого не было, кроме её недотёпы отца. Что он видит? Ирэн в красивом платье, в теплых лучах весеннего солнца прогуливается чуть ли не под ручку с лордом Уэлсли, прижимаясь к нему плечиком.

А что, если его подозрения оправданы, и она давно знает маркиза, вон как внемлет, с блаженным выражением на лице. Мысли графа чернели с каждым мгновением, что он наблюдал за медленно бредущей к дому парочкой.

Он бросил поводья подошедшему солдату, который уже подозвал конюха и тоже направился к дому.

Они пересеклись возле ступеней и Ирэн, будто очнувшись посмотрела на графа, и испуг так явственно отразился у неё на лице, что это ещё больше подтвердило подозрения графа.

— Все бабы одинаковы, а эта в особенности, мужа бросила, и теперь вот кокетничает со шпионом, — про себя подумал Андрей, молча разглядывая Ирэн и её спутника.

Никто не начинал разговор первым, Забела считал себя выше маркиза, — что нам в Стоглавой этот маркиз, подумаешь королевская кровь. А маркиз совершенно оправданно считал, что представляться первым, значит сразу поставить себя в защитную позицию, а то, что Забела его соперник, это Ричард увидел сразу, ещё когда заметил графа, стоявшего возле ворот и с мрачным выражением на лице рассматривавшего как они с Ирэн шли по дорожке. Уэлсли даже специально пониже наклонялся к Ирэн, рассказывая о Байроне, чтобы посмотреть на реакцию графа Забелы, которого сразу узнал.

И неизвестно чем бы закончилось это противостояние, но к облегчению Ирэн, двери распахнулись, выпуская Леонида Александровича, который и представил графу Ричарда, а Ричарду графа.

Забела безо всяких реверансов, зло посмотрев на Ирину, отрывисто сказал:

— Я вас буду ждать в кабинете через час, извольте подойти.

И после этих сказанных совершенно оскорбительным тоном слов, прошёл в дом, откуда вскоре послышались его приказы слугам.

Забела думал о том, что Ирэн прежде всего важна для государя, и не важно, что она представляет из себя как женщина. Но отчего-то он никак не мог успокоиться. В мыслях то и дело проносилось, что она лживая, распутная… нежная, умная…

Нет, это было совершенно невозможно. Да ещё и этот огромный розовый букет, стоявший на самом видном месте. Совсем стыд потеряла, куда смотрит Лопатин?

Если бы Ирина знала, что уставший Забела никак не может взять под контроль эмоции, то она вряд ли пошла бы к нему одна. Но ей казалось, что он всё неверно понял, когда увидел её вместе с лордом Ричардом. И она подумала, что теперь граф точно уверен, что она поддерживает контакты с Броттой. Поэтому ей хотелось всё ему объяснить спокойно, не втягивая отца.

Распрощавшись с лордом Уэлсли, который спросил, не понадобится ли ей помощь в разговоре с графом, за что Ирина даже испытала к нему благодарность, но вежливо отказалась. Не хватало ещё, чтобы броттский лорд разбирался с имперским графом из-за неё.

Ирина зашла в кабинет отца, освежившийся и переодевшийся Андрей уже был там. Сейчас в отличие от прошлого раза, когда он встретил её сидя, практически развалившись за столом, сейчас граф стоял. Но Ирина не знала, что лучше, когда он сидит или когда вот так вот стоит с мрачным видом.