Адвокат вольного города 6 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar" - Страница 25

В итоге он разразился длинной и даже слегка эмоциональной тирадой на китайском языке, после которой рабочие понимающе закивали, выстроились в некое подобие армейской шеренги, закинули лопаты на плечи и ушли, кажется, ещё и напевая себе под нос.

…

Мы присели на длинной лавке у торца одного из зданий комплекса, причём я упорно не мог вспомнить, было ли это здание тут раньше или его китайцы возвели в последнее время.

— Всё нормально? Как у нас тут дела?

— Идут понемногу. Порода копается, отвалы наполняются, соседний холм перестанет существовать в течение месяца, — он махнул рукой куда-то влево.

— Здорово. Есть смысл прикупить парочку соседних участков?

— Нет, — он отрицательно махнул головой. — Ты же видишь наши методы работы. К чему нам собственность, если мы и так берём в окрестностях наших участков то, что посчитаем полезным?

— И то верно. Как себя чувствует Мин?

— Рана зажила. Кстати, родителям мы про это не говорили, так что ты смотри, тоже не проболтайся!

— Конечно! Ты и сам должен помнить, как помощник адвоката, что знать много тайн — это часть нашей работы.

— Моя сестра уже начала реально выходить на работу. По её рассказам, постоянно спорит с каким-то заводским Рабиновичем.

— Недовольна им? — тут же встревожился я.

Направления бюрократии и бухгалтерии были очень важными, так что проседание взаимопонимания этих основополагающих столпов заводской администрации грозило мне и Кастету (который понимал в этом ещё меньше меня) большими проблемами.

— Не думаю. Ругается, значит взаимодействует. А то, что они часто не согласны друг с другом — это всего лишь частности.

— Ты знаешь, что ещё пара месяцев и тебя вполне можно отправлять на адвокатский экзамен за получением полноценного адвокатского статуса?

Чен от этих слов ощутимо вздрогнул:

— Босс, я пока не готов. Я, конечно, много учу и читаю, чтобы хотя бы немного соответствовать тому диплому. Но из-за занятости на прииске мне, фактически, приходится получать полноценное образование на дому, ещё и по вечерам, чтобы знать теорию юриспруденции.

— Ты здорово переоцениваешь уровень своих будущих коллег. Там большинство буквы местами путает, а про гражданский кодекс знают только то, что это такая книжка чёрного цвета. Ладно, вижу у тебя большая нагрузка, а то попросить хотел…

— Что-то сделать?

— Ну да. Мне нужен комплект учредительных документов, новая фирма. Но, смотрю, тебе некогда.

— Если ждёт до завтра, то сделаю. Что за фирма будет? Есть название, виды деятельности, кто учредитель, директор?

— Всё написал, — подал ему лист с записями. — Учредитель я, директор моя сестра Иона, название пока что «Вольф трейд компани».

— С явным закосом под англичан. А кто такой Вольф?

— Никто, это для отвода глаз. Реальный подтекст и смысл в том, что волка ноги кормят, это торговля с перемещением товара.

— Наша, то есть, для общины?

— Да. Танлу-Же давно об этом просил.

— Тогда тем более сделаю, — он тяжело вздохнул. — Только завтра. Тут у меня несколько бригад с инженером переругались. Вот, жалуются на него. Пойду выслушаю другую сторону и найду компромисс. Когда тут учить законы?

— Ну, не спеши, а то так и до нервного срыва недалеко, — я чувствовал себя эксплуататором, потому что многие вопросы мог бы взять на себя и сделать сам. Но также я знал, что его производительность никак не уступает моей, а мне нужно свободное время, чтобы проворачивать свои аферы.

…

Из Макарьевской Изнанки я вернулся обратно в город.

В окнах здания с вывеской «Библиотека имени рода графа Кротовского», выполненного кривоватым трудночитаемым почерком, уже загорался свет.

Потёртая медная ручка двустворчатой двери библиотеки туго подалась, повернулась, впуская меня в теплоту и тишину храма книг. В нос мягко толкнулся стоячий запах валерианы.

За деревянным бюро, как толстый фриц в окопе, восседала седовласая максимально недружелюбная тётенька, которая, впрочем, при моём поведении изобразила что-то вроде улыбки.

Обычно, когда человек улыбается, то уголки его губ движутся вверх. В её случае провисала середина.

— Добрый день, Римма Андреевна, — учтиво поклонился я.

— Здравствуйте, Аркадий Ефимович. Вы к нам зачастили, — вот что это, если не тонкий стёб со стороны библиотекаря? — Желаете припасть к источнику знаний?

— Век живи, век учись, а всё равно дураком помрёшь.

— Древние говорили, «век живи, век учись тому, как следует жить», — со вздохом наставительно ответила она. — Чем могу быть полезна юному барону? Будете восполнять пробелы в краеведении? В основном или в профильном образовании?

— Судебные разделы, дела о наследовании. В частности, дела о наследстве среди высших дворянских родов республики. Мне для работы надо.

Она немного помедлила (явно обрабатывая запрос в стиле поисковых систем моего прежнего мира), прежде чем встала и куда-то ушла.

…

— Вот то, что Вы ищете. Подборка наследственных дел. Издание второе, исправленное. Каждая глава описывает одно дело. В Вашем случае, интересны главы девять, одиннадцать и двенадцать. Высшие рода редко доходят до судебных разборок, но случалось и такое. Сейчас запишу книгу в карточку. Вы заберёте с собой?

— Хотел бы почитать тут же.

— Ну, как хотите, читальный зал в Вашем распоряжении. А я сделаю отметку.

Углубившись в чтение, я признал, что библиотекарь была права. Я и до этого пытался узнать практику и если для простых граждан её было полно, то дворянские рода не спешили выносить сор из избы. Хотя поди же ты, не так давно я сам поучаствовал в наследственном споре Скарабейниковых!

Там всё решил Предок.

Но если наследование для дворян было двойственным, то есть действовал и общегражданский порядок наследования, и работа нотариуса, плюс подтверждение со стороны Предка, то для «владетелей», то есть лендлордов, типа Вьюрковского, всё было ещё сложнее.

Да, бывали нотариальные завещания или, чаще, наследование по закону (это когда никакого завещания нет). Тут всё как у народа. Далее следовало подтверждение предка-Покровителя. Тоже, на практике — штука простая. Перстень (я посмотрел на свой, всё время забываю, что он на мне) становится перстнем патриарха и многие люди с магическими способностями были способны это почувствовать и понять, что называется, без слов.

Видят человек, что перстень патриарший, значит носитель — глава рода. А любая подделка, вроде той, которую пыталась провернуть мачеха Скарабейникова, тут не катит.

Но была и третья составляющая. Смело могу назвать её феодальной. Тут слово такое никто не использовал, но вместе с тем это такие традиции, которые даже в гражданском кодексе не прописаны.

Феодализм строится на принципе иерархии. Например, граф владеет территорией вроде района. А барон, допустим, сельским округом, как наследственный глава сельсовета. Подчиняясь барону, наследник должен получить подтверждение у него, что граф, а следом за ним весь остальной дворянский мир — признаёт статус нового барона.

На практике бароны и прочие герцоги уже давно из этой иерархии выпали, да и богатство никак не зависят от титула. Барон может купить земли размером с Аляску, а граф запросто быть вообще безземельным. Как таковой феодализм в плане землевладения канул в Лету.

Но это не касалось владетелей-лендлордов. Они вроде бы никому не подчинялись, ибо у Кустового не было своего короля или там, князя. Правитель был одним из владетелей, а не монархом, тем более что Кустовой — это условная республика.

Но, тем не менее, конкретный механизм был описан в главе девять. Когда владетель умирал, то его наследник не только оформлял наследование в обычном смысле этого слова. Происходило заседание местных лендлордов, на котором они голосовали и подтверждали статус новичка.

Что интересно, дело почти столетней давности рассматривало ситуацию, когда как в сказке «было у отца два сына». Старший в общегражданском порядке оформил наследование. Младший утверждал, что отец всё завещал ему.