Демонолога вызывали? Том 1 (СИ) - Вольт Александр - Страница 34

— А на него, выходит, защита не действует? — поинтересовалась Аида. — Почему же?

— Потому что он повязан со мной. — коротко ответил я и на этом наша беседа прервалась.

Я отошел от письменного стола и прислонился к шкафу с книгами. От запаха отсыревшей бумага стало слегка дурманить, поэтому я мысленно сотворил простенькое заклятие очищения разума и немедленно его использовал. Сейчас трезвое мышление необходимо как никогда.

Заготовку под гримуар я просмотрел бегло, но даже так было понятно одно. Может, склонностей старшему Митасову недоставало, но усердия было с лихвой — пока разум его был крепок, записи он делал твердые, четкие, правильно организованные. Дисциплина и воля бьют талант в любом деле, и магия не исключение. Поэтому, сам того не зная, отец оставил мне неплохое подспорье. Но для создания полноценной книги этих сведений мало, нужно нарастить объем минимум на две трети.

— А быстро сделать это не получится. — пробормотал я.

— Что именно не получится? К нашей недотроге подкатить, м?

Ухо защекотал воздух, потревоженный мелкими кожистыми крыльями. Альф приземлился на левое плечо, соскользнул и вцепился мне в волосы. Я прогнал его, отвесив хороший, хлесткий щелчок.

— Дожить до конца этой ночи у тебя не получится, если будешь мне шевелюру выдирать, — спокойно сказал я.

— Неблагодарный ты, Каммерер, злой и дружбу мою не ценишь. — заявил Альф, но без особой обиды. — Но и с этим жить можно. Так в чем же дело? В книге.

— В ней самой, — согласился я.

— Сомневаешься в наших способностях? Если ты да я, да мы вдвоем, и рогатая еще поможет…

Ну да, ну да. А кто на нас с Джоном? По пасмурному лицу Аиды пока было незаметно, чтоб она горела желанием кому-либо помогать. Но уши навострила.

— Попробуй услышать меня и понять, в чем дело. Сможем мы или нет — это вопрос решенный. Соль в другом.

— Пхахах, — снова развеселился бес, — соль. Вспомнил щас, как ты этим дурачкам глаза открыл на то, что наше племя на соль плевать хотело с высокой колокольни. У них от удивления аж лица повытягивались. Подумать только — вера пошатнулась! А что будет, когда они узнают, что…

— Заклятия — это не просто абракадабра, которую ты вещаешь с умным видом, чтоб демоны разбегались в ужасе, — не обращал я на него внимания, — устная их часть — это ключ, активатор, высвобождающий нужный вид и объем энергии из запасов демонолога. А ядро прочно сидит в разуме. Заносить одни лишь активаторы в гримуар нет никакого смысла — зачем тебе ключ, если им нечего открывать?

Оба в ответ промолчали, но я и не ждал, что они хоть что-то скажут.

— Я ничего не забыл, совладаю даже с теми заклинаниями, которыми пользовался раз в пять лет. Но этого недостаточно. Для того, чтобы переместить в книгу ядро заклятия, тоже нужно накопить достаточно энергии. Вот поэтому я и говорю, что быстро это осуществить не получится.

Аргументом я располагал железобетонным, поэтому спорить Альф не стал. Капелька благоразумия в его черепушке все-таки присутствовала… вроде бы. Почти сразу он начал кружить по кабинету старшего Митасова кругами, как шальная муха, и вся вера в него у меня тут же прошла. Аида тоже помалкивала, но вздувшаяся вена у нее на лбу говорила о том, что жить бедняге Альфу осталось пару кружков.

Во время очередного бреющего полета он с разгона вломился мне в предплечье.

— Зачем так тормозишь? — прогнусавил бесенок.

— Не мельтеши, — сказал я, — сбивать меня с мыслей не советую.

— Тогда глаза закрой и отвернись, — парировал он, — мне в движении находиться надо. Мозги проясняются.

— Что ж, — поднял я бровь, — тогда посвяти нас в то, что придумал твой ясный мозг.

Вопреки всем моим ожиданиям, этот мелкий черт все-таки что-то сообразил.

— А что если…тебе в Ларец Памяти залезть?

— Куда залезть? — переспросила Аида.

— В Ларец Памяти. — повторил Альф. — У тебя же, если меня голова не подводит, еще все использования целы?

Я кивнул. Ларцом Памяти среди нас по-простому называли заклинание фиксации нужных воспоминаний. Невообразимо древнее и столь же мощное, оно использовалось для того, чтобы переворошить все, что когда-либо пережил человек, найти нужное воспоминание и записать его. Из Ларца можно было достать все, что угодно — страхи, желания, секретные сведения, давно забытые имена и адреса…

И магические знания. Каждый демонолог, кто достиг высокого статуса, рано или поздно овладевал Ларцом. Но пользоваться им постоянно мешали два препятствия. Весьма существенных препятствия.

При произнесении заклинания доступа к Ларцу происходил выброс чудовищной силы. Тем, кто находился поблизости, он не причинял никакого вреда, а вот призывателю было несладко. Не раз и не два я видел, что остается, если в Ларец лезет человек без опыта и без мозгов. А не оставалось от них ничего — тело на месте, а вот внутри него пустота. Заклятье выжгло все без остатка. Так что без внушительного запаса энергии, чтоб скомпенсировать выброс, к нему лучше не подступаться.

Второе препятствие вытекало из первого. Даже сильнейшие из нас не рисковали открывать Ларец чаще, чем три раза на своем веку. Под его натиском крошилась даже каменная воля, и всякий раз мастер будто бы оставлял часть себя в обмен на знания.

Менял будущее на прошлое. И сейчас передо мной возникла такая же перспектива. Рискованная, но заманчивая.

— Знаешь, а это должно сработать, — наконец сообщил я.

Альф потешно выпятил грудь.

— Вот так-то! Слушай меня почаще, Каммерер, и ждет тебя впереди успех и это… как его… благоденствие, вот.

— Никак из отцовского гримуара такое умное слово подчерпнул? — хмыкнул я.

— Вот и нет, — возразил Альф — смотри.

Он подлетел к участку стены, не занятому книжными полками и ткнул в него пальцем.

— Отрывной календарик, — сообщил он радостно. — обветшал, правда, но слово дня разобрать еще можно.

— Т-шшш! — перебила его Аида. — Слушайте!

Я перевел на нее взгляд. Тело застыло и вытянулось как тугая струна, кулаки сжались до побелевших костяшек, даже рога, кажется, запульсировали. Прислушавшись, я понял, что неспроста она взбудоражилась — до слуха донеслись грубые мужские голоса. Сразу несколько и настроены они были явно недружелюбно.

— Надо же, — хмыкнул я себе под нос, — еще и познакомиться с родными стенами не успел, а уже гостей встречать приходится.

Не выпуская из рук гримуара, я направился к выходу из кабинета, после чего закрыл дверь, когда бес и Аида вышли и направился вниз к выходу из — теперь уже своего — дома.

Через разбитые окна до меня все отчетливее доносился гомон людских голосов, рокот моторов и перебранка. Я вышел во двор и застал въезжающих через главные ворота жителей пустоши. Сейчас они напоминали скорее передвижной балаган или табор цыган, нежели вооруженных и жаждущих мести людей.

Их ватага тянулась почти с минуту, пока последние пешие люди не вошли и не закрыли створки. Сейчас в свете солнечных лучей я видел их: загорелых, но исхудавших, изможденных и загнанных. В глазах не было блеска, как у Рамона, который точно бы мне сказал, что они готовы идти и в огонь, и в воду, чтоб украсть медные трубы. Нет. Кучка усталых людей, хоронившая близких чаще, чем производившая потомство.

Моторы умолкали один за другим, люди стаскивали вещи с мотокарет, сбрасывали поклажу с плеч и стягивались в одно плотное скопище, словно не знали, что делать дальше.

Я услышал шаги позади себя. Это рогатая вышла на крыльцо и сейчас безразлично смотрела на народ. Мотивов ее мне было не понять.

— Это она! — выкрикнул кто-то из толпы. — Та девчонка, которая была у железной дороги!

Аида хмыкнула, но ничего не сказала.

— Точно она, — подтвердил другой.

— Где Рамон? — спрашивал женский голос.

— Мам, я писать хочу!

Святые угодники, у них действительно были дети.

— Я не буду жить под одной крышей с этой рогатой! — завопил еще один женский голос и его тут же поддержали десятки других.