Тайная жизнь полукровки (СИ) - Адаревич Дарья - Страница 39

— Много хвастаешься.

— И это тоже.

Послышались шаги. Я вздрогнула.

— Кажется, нас нашли, — прошептал Нолан мне в волосы.

— У тебя будут проблемы, да?

— Да разве ж это проблемы?

Дверь отворилась, и мы оказались нос к носу с курчавым старичком.

— Что вы здесь делаете? — ахнул старик.

— Дела государственной важности! — сказал Нолан, поднимаясь на ноги.

Ого. Ему хватит наглости сказать такое! Я поднялась следом, сдерживая улыбку. Знаю, как подозрительно это выглядело. Мы с Ноланом, полуобнаженные обнимались среди сломанных полок… Дела государственной важности? Как же!

Нолан пожал старику руку. Мне было искренне интересно, как он собирается объясняться.

— Я капитан службы безопасности.

Ага, капитан. Капитан в разодранной рубашке. Капитан с засосами на шее. Старик точно не поверит, если только… Я зацепилась за эмоции этого старичка. Смущение, страх, гнев. Я прибавила смущение, убавила гнев. Где-то в глубине его сердца сидело доверие. Совсем немного. И я надавила на доверие. Добавила доверия. Доверяй нам, доверяй…

— Капитан, что Вы здесь делаете? — пробормотал старик.

Сработало. Неужели сработало!

— Мы искали документы в архивах, касаемо проблемы воровства чужой энергии, — сказал Нолан.

— А что насчет ваших документов?

— Да, конечно.

Нолан протянул мятую корочку. Старик всмотрелся. У него серьезно есть с собой документы? Лежали в кармане штанов?

— Но почему здесь все так раскидано? — смутился старик.

— Неожиданное происшествие, — закивал Нолан серьезно, — мы все исправим.

Я изо всех сил давила на доверие. Доверяй. Поверь этому бреду. Поверь.

— Ладно, тогда приберитесь, я должен доложить.

— Я понимаю, — кивнул Нолан, — но прошу никому не говорить. Дело еще не закрыто.

— Ну ладно…

— Благодарю за службу.

Старик ушел, а мы снова остались в архиве вдвоем.

— Это все твоя волшебная корочка? — спросила я, — ты правда капитан!

— Хочешь посмотреть?

— Очень хочу.

Нолан дал мне свои документы. Твердая корочка. Магическая печать. Настоящая печать. Старший капитан секретной магической службы. Нолан Купанс. 28 лет. И черно-белая фотография Нолана.

— Какой ты здесь строгий, — улыбнулась я.

— Это документы. Здесь надо притворяться серьезным.

— Значит Нолан Купанс?

— Да.

— Ни разу не господин Парис.

— Ага.

Мы снова улыбнулись друг другу.

— Я хочу найти бабушку, — сказала я, — маму моей мамы. Эту, графиню… или как там ее.

— Мы найдем.

— Спасибо.

Нолан начал восстанавливать полки. Все просто, когда ты маг. Все просто. Нолану потребовалось несколько минут на то, чтобы вернуть архиву первоначальный вид. И мы вышли.

— Благодарю, — кивнул Нолан старику, — Вы делаете большое дело для королевства!

— Да, спасибо! — сказала и я.

Мы шли по улице, как два оборванца. Лохматые и счастливые. Держась за руки. А солнце уже взошло.

Глава 44

Мы стояли у богатого дома. Я переминалась с ноги на ногу. Было страшновато. Встреча с бабушкой. У меня никогда не было бабушки, я даже не знала, как с ней полагает общаться, как вести себя, что говорить.

— Лил, если хочешь, я постучу.

— Не надо, хочу сама.

Сделала глубокий вдох. Глубокий выдох.

— Как я выгляжу? — спросила я.

Мы оба переоделись. Теперь я стояла в очаровательном белом платьице чуть ниже колен, с причесанными волосами и в ободке. Проклятье, я снова выглядела, как студентка профессора Париса. И мой профессор стоял рядом. В черном костюме, выглаженный, разве что без очков.

— Ты хорошенькая, — улыбнулся Нолан.

— Все неправильно, — пробормотала я, — что я хочу им показать? Это не я, а это не ты. Все ложь. Все ложь. Кругом ложь, — я вздохнула, — я же другая. Проклятье, я даже сама не понимаю, какая я.

— Я уже говорил тебе. В тебе есть жажда жизни, в тебе есть страсть и смелость.

Я улыбнулась, а в глазах снова встали слезы.

— Прости, это все эмоции.

— Все в порядке, — Нолан взял меня за руку, кивнул, — давай.

И я постучала.

— Вы к кому? — открыла горничная.

— К хозяйке этого дома. Передайте, что я по поводу ее дочери. Анны.

— Минутку.

Я вся дрожала. Сейчас мы познакомимся. Сейчас. Проклятье. Проклятье!

— Мне сказали, что вы хотите поговорить об Анне, — послышался тихий, но уверенный голос.

В просторной зале на диванчике сидела женщина лет шестидесяти — семидесяти в длинном черном платье, с пучком на голове и поразительно прямой спиной. Моя бабушка. Она застыла, глядя на меня. В глазах встали слезы.

— Анна, — прошептала она.

— Если бы, — выдохнула я, — меня зовут Лил, и я ваша внучка.

Да, лучше сказать сразу. Лучше оторвать пластырь от раны сразу, чем медленно причинять себе боль. Бабушка рвано вдохнула. У меня ком встал в горле. Как странно, я виделась с этой женщиной впервые, но почему-то она показалась мне такой родной. Наплевав на все правила приличия, я бросилась к ней в объятия.

— Ты так на нее похожа, — шептала бабушка, — на мою Анну.

— Знаю. Знаю.

В тот миг я была счастлива, что не стала красить глаза, что позволила бабушке признать во мне мою мать. Это было верное решение.

— Я слышала, слышала о тебе, но никогда не видела, — продолжала бабушка, — и не думала, что однажды увижу… не после смерти Анны.

— Простите, — шептала я, — мама умерла из-за меня. Она пожертвовала своей жизненной энергией, чтобы спасти мне жизнь, чтобы я стала здоровой.

— Не вини себя, не надо… Это все было так давно.

— Но это же правда…

Скоро мы сидели за столом и говорили о жизни. Бабушка много рассказывала о моей матери. О ее детстве, о ее увлечениях. Оказалось, что моя мама была одной из немногих, кто освоил навык становления невидимым. А потом бабушка заплакала.

— Анна так забавно смеялась, она всегда смеялась. Она была солнышком. Солнышком для всех. Она видела лучшее в каждом. Она верила в людей и умела любить. Любить всем сердцем. Любить других, больше, чем себя.

Я неловко улыбнулась, закивала так, словно помню, словно понимаю.

— За что моей девочке такое наказание! Зачем она встретила того негодяя?!

Опа! Пошла речь о моем дорогом и любимом отце. Что ж, наверное, для девушки из приличной семьи связаться с таким человеком, как папа — не лучшее решение.

— Они сбежали, — продолжала бабушка, — нет, этот негодяй похитил твою мать, а она дурочка и влюбилась. Совсем голову потеряла.

Мы с Ноланом неловко переглянулись.

— Прости, милая! — Бабушка погладила меня по щеке, — ты ни в чем не виновата, девочка, ни в чем. Как же я рада, что ты пришла. Расскажи мне о себе, расскажи все.

Так. Вот мы и пришли к главному. К разговорам обо мне. Светлый дом. Большие окна. Мы сидим здесь, притворяясь приличными людьми… Что я могла рассказать? Как побеждала на рингах? Как варила зелья?

— У меня все хорошо, — неловко начала я, — вот учусь в Академии Света.

Краем глаза заметила недовольное лицо Нолана. Он словно говорил: «Лил, от тебя ждут правду! Правду! Хватит лгать!». На миг мне стало обидно, что уже прошел эффект зелья истины, так бы правда лилась сама…

— Как я рада! — воскликнула бабушка, — боялась, что в тебе совсем не останется светлой магии!

Нолан прав. Я должна быть честной. Я — это я, и нет смысла стыдиться того, кем я являюсь. Глубокий вдох. Глубокий выдох.

— Ее и не осталось, — ответила я, — у меня всего пять единиц. И так как мама отдала мне свою жизненную энергию, то у меня по пять единиц и темной, и светлой магии.

— Очень мало.

— Ага.

— Лил варит зелья, — сказал Нолан за меня, — она лучшая в этом. Неподражаемая. Благодаря тому, что полукровка, она видит магию и видит линии, а благодаря тому, что магии мало, она может управлять эмоциями, а также брать эмоции для создания зелий.