Северянин - Ковальчук Игорь - Страница 7

Он вырос на корабле. Дядя постоянно брал его с собой в плаванье, особенно не слишком долгое и опасное. Он отлично умел держаться на мокрой палубе, а потому не отправился вслед за поверженным бойцом, переступил через него и ловко сшиб с ног второго нейстрийца, уже почти поднявшегося на ноги, – видимо, довольно опытного и сообразительного бойца, но уже немолодого, ставшего, должно быть, чересчур медлительным. Он все еще придерживался рукой за скамью, меч держал опущенным, и викинг не стал тратить время на то, чтоб занести меч и срубить голову – просто толкнул щитом. Один пинок ногой вслед – и нейстриец перестал представлять какую-либо угрозу. Его теперь намного больше занимала сломанная челюсть.

– Бей ублюдков! – очень громко, должно быть, от ужаса завопил один из любителей легкой наживы, понимающий, что сам превращается в добычу.

«Интересно, почему „ублюдки"?» – удивился Агнар, толчком щита сшибая в сторону неверно направленный меч и следом ударив своим клинком. Будь у него в руках оружие похуже, из плохой стали, он побоялся бы атаковать именно так, но теперь риск оправдался. Враг получил под кожаную, укрепленную металлом полосу доспеха пару дюймов стали, и сначала даже не понял, почему у него подкосились ноги. А потом он уже не интересовал молодого мастера.

Пыл, подогревавший желание нейстрийцев ограбить скандинавское торговое судно, стремительно начал угасать, но было поздно. Хотя викингов действительно оказалось меньше, они сражались намного увереннее и, к тому же, даже не выстраиваясь плотным строем, действовали слаженно, как один. Плечами чувствуя соседей справа и слева, они прикрывали друг друга, и любой пират, сопротивлявшийся с должным умением и упорством, был обречен рано или поздно получить удар в бок. А уж неопытные валились чуть ли не от первого же взмаха.

Викинги попытались очистить палубу «нейстрийца», и сначала у них все получилось, но потом валландцы, гонимые жаждой жизни, все-таки сумели собраться и сплотиться, а чуть позже даже потеснили противника. В схватке как-то по особенному текли мысли, странные идеи приходили в голову, и, наверное, надеясь отвлечь внимание викингов от своих соратников, а может, и расстроить их ряды, один из самых отчаянных и молодых парней разбежался, перемахнул через широкую полосу воды между кормой разбойничьего и бортом торгового корабля, и бросился к мачте.

Корабль, конечно, не остался без присмотра – у мачты ждал исхода драки сам купец, да вблизи борта стояло трое мужчин с оружием. Увидев викингов, нейстриец заметался, спасаясь от меча разгневанного торговца-скандинава, перепрыгнул через рею с кое-как свернутым парусом, перехватил топорик, который тащил с собой, и изо всех сил рубанул по мачте.

Смысла в этом действии особого не было, но взмах топора разозлил хозяина кнорра больше, чем нападение. Корабль – святое для любого скандинава. Это почти что дом, – ведь на судне купец проводил большую часть своей жизни. Он любил его и удар топором воспринял, как удар по чести.

Торговец взревел и бросился за юношей. Тот – от него, размахивая топориком. Делая круги вокруг мачты то в одну, то в другую сторону, он то и дело засаживал лезвие топора в дерево и снова выдергивал. Топая по парусине, мужчины гонялись друг за другом, будто мальчишки. Стоявшие у борта трое викингов сначала не могли понять, что происходит, а потом, разобравшись, не сумели удержаться от смеха.

Купец смешков не слышал, не видел он и того, как, поднажав, его воины смяли куцый строй нестрийцев. Он гонялся за дерзким мальчишкой, а тот, все прибавляя и прибавляя ходу, начинал понимать, как нелепо он ввязался в серьезную драку, сам себе придумал проблему. В последний раз он слишком глубоко засадил топорик в дерево, рванул, но выдернуть оружие не смог, и припустил прямо по скамьям, закладывая петлю за петлей. Торговец не отставал от него, и только природная ловкость помогала юнцу избегать меча, взмахи которого то и дело обдавали его холодком близкой смерти.

– Во дает… Акробат! – весело крикнул Агнар, разделавшийся со своим противником и получивший пару минут на то, чтоб передохнуть.

– Который – наш или их? – загоготал седоголовый викинг.

– Оба хороши.

– Вот уж точно…

– Ловите его! – завопил купец.

Нейстриец, спасаясь от преследователя, с ловкостью гимнаста пробежался по борту кнорра, перепрыгнул на свой корабль – и попал «в объятия» только что выбравшихся из боя, еще разгоряченных викингов. Церемониться с ним никто не стал – в схватке это делать некогда.

– Эй, погоди! – крикнул было Агнар, но, поняв, что бойкому юнцу уже никто не поможет, безнадежно махнул рукой. – Ну вот. Могли бы и оставить. Пригодился бы…

– Ага. Шутом бы поработал, – с облегчением, что битва почти завершена, и весьма благополучно, веселились викинги.

– Вы посмотрите, что он сделал с мачтой! – едва не рыдая, проговорил торговец.

До английского берега кнорр добирался торопливо и украдкой. Мачта, разумеется, стояла довольно крепко – боевым топориком бревно толщиной в мужскую ляжку невозможно срубить. Но юнец сумел-таки попортить ее, и в бурю она наверняка не выдержала бы. Значит, надо мачту менять, причем как можно скорее.

Мачта нейстрийского корабля не подошла. Да и странно было бы, если бы подошла, ведь корабли были совершенно разные. За время погони кнорр ушел далеко от валлийского побережья, к тому же, купец опасался встретиться с приятелями перебитых разбойников. Поэтому он согласился с кормчим, когда тот предложил ему держать курс прямо на Острова, куда, собственно, они и направлялись. Разумеется, выбирать место, где причалить, не приходилось. Сначала надо было поставить новую мачту, а там уже путешествовать в свое удовольствие – мало ли что может случиться.

Викингам пришлось сесть на весла, причем проработали они всю ночь, даже Агнар притомился, и, когда его сменил кто-то из отдохнувших, он с удовольствием размялся, хрустнув суставами. Под утро из тумана выплыла полоса лесистого берега и невысокие белесые скалы. Селений не было видно, рыбачьих лодок тоже, и это многих успокоило – хотелось отдохнуть, а не пугать местных жителей.

– На берегу отдохнете! – командовал торговец. – Поднажми, ребята! – даже ему этой ночью пришлось сесть на весла.

Викинги отлично понимали, что настоящего отдыха все равно не будет, но трудились на славу. Каждому из вымотавшихся гребцов на берегу по очереди дали выспаться по паре часов. Одни спали – остальные трудились: таскали хворост, носили с корабля котлы и припасы. Викинги, привыкшие к странствиям, умело и быстро устраивали лагерь. Агнар дремал, но даже сквозь сон он чувствовал приятный запах дымка, а потом и аромат каши с салом и кусочками вяленого мяса.

Стоило ему поднять голову от свернутого жгутом плаща, как ему сразу же сунули под нос полный котелок.

– Отъедай свою долю, здоровяк. Намаялся?

– А то, – молодой мастер выдернул из-за голенища сапога деревянную ложку. – Сколько тут моего?

– А сам сообрази. Нас восемь человек.

Завтракая, он оглядывался – берег выглядел гостеприимно, солнце заливало теплую землю, и из гущи зелени выглядывали скромные полевые цветы. Самое время для празднования Майского дня – есть из чего девушкам наплести венков, есть где повеселиться. Танцы под солнышком, а ближе к ночи – у жаркого костра, да пир на открытом воздухе, да пиво, – в этот день крестьяне веселятся, набираясь сил перед тяжелой летней страдой, когда не то что поразвлечься – выспаться будет некогда.

Торговец, не успевший к празднику в Ландевик, ходил хмурый, и его даже не успокаивало то, что весь товар удалось уберечь от разграбления. Конечно, праздники еще впереди, и, если поторопиться, можно успеть захватить веселье за хвост. Но обыватели наиболее щедры именно в первый день праздников, так что самая большая выгода уже упущена безвозвратно.

– Ну и чего ты ноешь? – ответил своему хозяину помощник-ленивец, который так вымотался во время гребли, что теперь лежал в лежку, и поднять его с места не могли ни угрозы, ни даже пинки. – Жив остался – и радуйся. Все продадим.