Семья (СИ) - Опсокополос Алексис - Страница 38

— Привет! У меня всё нормально, не переживай!

— Это хорошо, что у тебя всё нормально, — ответила Мила. — А у твоего брата не очень нормально.

— Что случилось с Андреем?

— Ничего с ним не случилось. А вот с тремя студентами Кутузовки случился Андрей. Их, конечно, всех подлечили, но твоего брата собираются готовить к отчислению за драку на территории академии.

— Но почему Анна Алексеевна мне ничего не сказала? — удивился я.

— Этот вопрос не ко мне. Я сама случайно узнала от секретаря, когда сегодня ждала Милютину в приёмной.

Это действительно было странно, что Анна Алексеевна мне не позвонила. И что Андрей молчит. Впрочем, брат мог рассчитывать на то, что ему самому удастся решить эту проблему. Но почему не позвонила Милютина?

Впрочем, намного сильнее меня удивило то, что Андрей избил троих студентов. Мой невероятно спокойный, я бы даже сказал по-эльфийски холодный и рассудительный брат избил троих. И, судя по всему, душевно избил, раз отчислять его собрались. Но я и представить не мог, что было способно вывести брата из себя до такого состояния.

Но думай не думай, а оставлять это дело просто так было нельзя. Прав Андрей или не прав — надо было разобраться. Если не прав, то пусть получает наказание, а если прав… Похоже, к Милютиной стоило ехать сразу же после завтрака.

— Ты решил, что я могу отчислить твоего брата из академии и при этом не поставить тебя в известность? Ты серьёзно?

Анна Алексеевна посмотрела на меня, как на дурачка, и покачала головой.

— Но Ваша секретарь сказала Миле, что Вы велели готовить документы на отчисление Андрея, — сказал я. — Что я ещё мог решить в этой ситуации?

Милютина рассмеялась.

— Анна Алексеевна, я ничего не понимаю, — признался я. — Вы хотите сказать, что Мила пошутила? Но это на неё непохоже. Да и ладно, пошутить про отчисление, но наговаривать на Андрея, что он избил троих студентов, она точно не стала бы.

— Это не наговор. К сожалению, твой брат действительно избил троих сокурсников.

— Но за что?

— А вот я тоже хочу это выяснить, — ответила ректор. — Но он не говорит. Собственно, поэтому я и пригрозила ему отчислением.

Я всё равно не понимал, как про угрозу Милютиной моему брату узнала Мила, и, похоже, моё непонимание отчётливо читалось на лице. Потому как Анна Алексеевна решила мне подробно объяснить, что произошло.

— Позавчера ко мне обратились три студента первого курса с заявлениями на твоего брата. Все трое утверждали, что Андрей их избил.

— С использованием магии? — уточнил я.

— Нет, и это очень хорошо, потому как, если бы он использовал при этом магию, то тут без вариантов пришлось бы его отчислять.

— Вы хотите сказать, что он голыми руками троих отделал? — не без гордости за брата спросил я.

— Похоже, что так, во всяком случае, всплесков магической активности на территории зафиксировано не было, и пострадавшие про использование магии не говорили. Уж поверь, они бы такую деталь указали.

— А камеры? Свидетели?

— К сожалению, камеры ту часть парка не охватывают, а свидетелей нет.

— И сильно он их избил?

— Двоих — да, третий сразу же убежал, поэтому ему досталось меньше.

— И Андрей не говорит, за что?

— Нет.

— Хорошо, Андрей не говорит, а что пострадавшие? Они тоже не называют причины?

— Говорят, что по причине личной неприязни, что он на них всегда косо смотрел, а тут вдруг сорвался при встрече и накинулся на них.

— Андрей сорвался? Вы помните моего брата? Я более спокойных эльфов ещё не видел.

— Ну порой в тихом омуте… — усмехнулась Милютина. — Но твой брат на таких не похож.

— Да я до сих пор не верю в это.

— Уж поверь, отделал он их серьёзно. Я его вызвала, пригрозила отчислением. И тут секретарь заходит, сказать, что Мила пришла. Ну я секретарю и говорю: готовь, мол, документы на отчисление этого парня. Решила, уж пугать, так пугать. А секретарь, видимо, вышла от меня и сразу Миле растрепала. С ней на этот счёт будет серьёзный разговор.

— А Мила сразу мне позвонила, — закончил я перечислять цепочку событий.

— Забавно, конечно, получилось, — сказала Милютина. — Можно было бы даже посмеяться, только вот сама ситуация не смешная. Всё же твой брат не просто один из студентов.

— Он первый полноценный эльф в Кутузовке, и от него зависит судьба эксперимента. А он руки распускает. Я всё понимаю. Но дайте мне поговорить с братом, может, он мне расскажет о причинах драки.

— Могу позвать его сюда, — предложила Милютина.

Сначала я хотел отказаться от этого предложения, так как в разговоре с братом с глазу на глаз было бы намного больше шансов вытянуть из него правду, но потом передумал. Что мне давал этот разговор наедине с Андреем? Ну, назвал бы брат мне причину драки, я всё равно не мог бы раскрыть его тайну Анне Алексеевне. Лучше уж было попытаться разговорить Андрея при Милютиной.

— Буду Вам за это благодарен, — сказал я ректору. — Если позовёте.

Анна Алексеевна тут же велела секретарю пригласить студента Седова-Белозерского, и уже через пятнадцать минут Андрей стоял в кабинете ректора и с удивлением смотрел на меня.

— Здравствуй, Андрюша, — произнесла Милютина. — А ко мне вот твой брат зашёл, интересуется, за что тебя из академии отчисляют.

Андрей насупился, но ничего не ответил.

— Да ты проходи, присаживайся, — сказала ректор. — Разговор у нас может долгий получиться.

Брат прошёл к столу, сел возле меня, молча протянул мне ладонь и уставился на Милютину. Я пожал Андрею руку и сказал:

— Наслышан о твоих подвигах.

— Мне очень жаль, что так получилось, — вздохнув, произнёс Андрей.

— А как мне жаль, — сказал я. — Ведь я за тебя поручился.

Брат понуро опустил голову и ничего на это не сказал.

— За что ты их? — спросил я.

— Ни за что, — ответил Андрей. — Просто не понравились.

— Я правильно понимаю, ты подошёл к ним, сказал: «Ребята, вы мне не нравитесь» и начал бить?

— Ну, не совсем так.

— Скорее, совсем не так, — не удержалась от замечания Анна Алексеевна. — Если они сделали что-то недостойное, из-за чего ты их избил, то почему ты их покрываешь?

Андрей молчал.

— Ты же понимаешь, что я-то уж точно не поверю, что ты мог кого-то избить из-за обычной неприязни. Что они тебе сделали?

— Оскорбили, — мрачно произнёс Андрей, видимо, поняв, что просто молчать не выйдет.

— Как оскорбили? — уточнила Милютина.

— Простите, но я не хочу вдаваться в подробности, — ответил Андрей.

— Но ты же понимаешь, что это меняет дело? — спросила ректор. — Это, конечно, тебя не оправдывает, но уже не даёт тем ребятам права выставлять себя в качестве совсем уж невинных жертв. Эти оскорбления были на расовой почве?

Андрей молчал, а у меня всё равно произошедшее не укладывалось в голове. Брата воспитывали как эльфа, и я допускал, что в глубине души у него ещё осталось отношение к людям как к низшей расе. Возможно, очень-очень глубоко. Но если так, то он и на оскорбления должен был реагировать как эльф: с презрением к оскорбившим. Нет, не мог мой брат полезть в драку из-за сказанных кем-то слов. Впрочем, оскорбления бывают разными.

— Они оскорбили именно тебя? — уточнил я. — Или нашу семью, или всех эльфов?

— Меня, — ответил брат, но мне показалось, что он говорит неправду.

Я бросил взгляд на Милютину, та улыбнулась — тоже заметила, что Андрей соврал. Впрочем, что касаемо оскорблений, брат говорил правду, но оскорбили явно не его. А кого тогда?

И тут до меня дошло! Ну, конечно же!

Айсулу!

Я ведь сам велел Андрею следить, чтобы её никто не обижал в академии. И всё сразу сложилось. Каким бы воспитанным и хладнокровным ни был эльф — за оскорбление чести девушки он даст в морду кому угодно не раздумывая.

— Кажется, я знаю, кого они оскорбили, — сказал я. — И у этой драки есть как минимум один свидетель.