Эмиль. Мне тебя не вернуть (СИ) - Голд Лена - Страница 38

— Надеюсь, очень скоро наступит то самое время, — усмехаюсь я.

Эмиль прижимает меня к себе и касается губами моих. Просто целует. Медленно так, будто ловит кайф каждым движением. Наслаждается каждым моим стоном, который я не могу сдержать.

Его рука крепко держит мой затылок, чтобы я не смогла увернуться от поцелуя. А я и не стараюсь. Наоборот, прижимаюсь ещё плотнее.

Где-то неподалёку вибрирует его телефон. Но Эмиль не отпускает меня, не обращает внимание на мобильный. Целует до тех пор, пока в дверь не стучат.

Я резко поднимаюсь с его колен и иду к дивану. Сажусь, нервно подправляя волосы и одежду.

— Да, — подаёт голос Эмиль.

— Простите, — заходит в кабинет секретарша. — К вам Байдасаров пришел. Говорит, что есть важный разговор.

— Пусть заходит.

Поздоровавшись с Теоманом и почувствовав на себе его насмешливый взгляд, я выхожу из помещения. Иду в уборную, где смотрю на свое отражение и прихожу в ужас. Ясно, почему Байдасарову стало смешно. У меня шея красная, как и губы. Он понял, чем мы занимались с Эмилем.

Возвращаюсь к себе и снова звоню Диларе. Но она опять же не берет трубку. Я начинаю волноваться не на шутку.

— Гордей, где твоя сестра? — буквально вламываюсь в кабинет ее брата, который несколько месяцев уже работает в нашей компании.

— Не пришла ещё? — напрягается мужчина. — Я не в курсе, честно говоря. Сейчас позвоню.

— Она не отвечает, — выдаю я. — Ладно, еду к ней. Может плохо себя чувствует и решила полежать. Ты не волнуйся.

— Сообщи мне, пожалуйста, если она окажется в квартире. Нет, давай так: я тоже поеду с тобой, — поднимается с места.

— Не нужно. Я позвоню тебе.

Выхожу из компании, мысленно умоляя, чтобы с моей подругой все было хорошо. Но какое-то плохое предчувствие не даёт мне покоя. Тревога царапает внутренности.

Не успеваю я дойти до своей машины, как замечаю отца в метрах пяти от себя. Он направляется в мою сторону. Вид такой у него... Будто вовсе перестал за собой ухаживать. Расстрепанный, вымученный. Постарел он сильно...

— Арина!

— Да, папуль, — язвлю я. — Соскучился по мне? Решил встретиться? Какая честь.

— Прекрати нести чушь. Куда отправился Вова? Что ты с ним сделала?

Господи... И говорит так, будто я убийца какая-то. Человек, способный убить собственного брата. Вообще-то с ним все замечательно. Лечится, и по словам врачей, отлично справляется. Стремится не думать о тех гадостях, которые он принимал буквально пару месяцев назад.

— А что я с ним сделала? — искренне удивляюсь я.

— Перед тем, как уйти из дома, он сказал своей матери, что у него есть замечательная сестра. И что в родителях он не нуждается. Вот я и спрашиваю, что ты с ним сделала! — рычит мне в лицо, надвигаясь все ближе. Прохожие странно косятся на нас. А мне, именно сейчас, честно говоря, все равно, кто и что думает.

Отлично, ты Вова, конечно же, сказанул. Дал повод этому мужику, который является моим отцом, но в то же время совсем чужим мне человеком, бросаться на меня долбанутыми обвинениями.

— Ты орать прекрати. Отчитываться я не стану. Не обязана. Сбавь тон. И да, напомню, сам же жаловался, что сын твой, Вован, хреновый. Что орет на вас, требует деньги. Что ты боишься, что он однажды прикончит тебя. Вот тебе и свобода, папуль. Разве теперь ты не можешь кайфовать жизнью? Кстати, куда делись Салтыковы? Ты лучше о них мне расскажи. Они что, избавились от тебя? Ты же для них все на свете делал. Подвели тебя? Или ты их?

Отец бледнеет. Не говорит ни слова. Косится он куда-то в сторону и я слежу за его взглядом. Черный седан, а рядом женщина какая-то. Неужели его жёнушка? Мать Вовы?

— Где мой сын?

— Там, где ему прекрасно живётся, — достаю из сумки звонящий телефон. — Да, Гордей. Я только выезжаю.

— Подожди, — выговаривает он сдавленным тоном. — Я вижу тебя. Не уезжай. Вместе поедем. В больницу.

— Что случилось? — прижимаю руку к груди, чувствуя, как пульс учащается.

— Дилара в больнице. Ее сбила машина.

Я пробиваюсь через толпу людей, направляюсь к ресепшену. Еле поспеваю за Гордеем, который глазами кого-то ищет. Он набирает чей-то номер, я же подхожу к девушке за стойкой и, сглотнув ком в горле, спрашиваю:

— К вам привезли беременную девушку. Ее сбила машина, — называю ФИО и, узнав, где находится Дилара, не теряя ни минуты, поднимаюсь на пятый этаж.

Теперь Гордей буквально бежит за мной. Меня убивает плохое предчувствие. Руки трясутся, а в области груди невыносимо колет.

Оказавшись у палаты подруги, я пытаюсь отдышаться. Вижу Камиля — бывшего Дилары, который ее обманул, воспользовался доверчивостью, а потом выкинул, и меня начинает бомбить. И только Бог знает, как я себя сдерживаю, чтобы не наброситься на этого человека.

— Снова ты? — подхожу к нему и, не в силах унять ярость в голосе, почти рычу сквозь зубы. — Из-за тебя все произошло, да?

Он лишь коротко кивает и даже не старается оправдаться. Виноватый взгляд мужчины никак на меня не действует. Наоборот, я хочу наорать на него еще больше, однако присутствующие здесь люди так странно пялятся на меня... Что я просто замолкаю, пробормотав себе под нос пару крепких слов.

Я отворачиваюсь и иду к окну. Но чувствую, что Гордей с Камилем тоже идут за мной. Потому что людей в конце коридора гораздо меньше.

— Расскажи, черт тебя дери, что произошло? — срывается брат Дилары. В его голосе столько боли и злости одновременно...

— Мы собирались в больницу, — отвечает Камиль после глубокого вздоха. — Пол ребенка хотели узнать. Да и вообще, как поживает наш малыш. На выходе жена моя нас ждала. Бывшая, — поправляет он себя. — Накинулась с обвинениями. Я хотел пригрозить ей, чтобы убралась, иначе все для нее будет куда хуже. Да только... Из машины выскочила дочь Жанны. Оказывается, она и девочку с собой притащила. Девчонка бежала за нами. Ее чуть машина не сбила. Но Дилара вовремя ее поймала. Оттолкнула ребенка, но саму автомобиль задел, и она упала вниз животом на асфальт. Сознание потеряла.

— Придурок, — развернувшись, кричу ему в лицо. — Все ее беды из-за тебя! Она была такой счастливой! Так любила тебя, считая свободным мужчиной. Планы строила! А ты в пух и прах ее все мечты разнес! Сукин сын! Ну неужели нельзя быть честным?! Неужели нельзя изначально рассказать правду?! Раз у тебя брак был фиктивным, — рычу я, одновременно впиваясь ногтями в ладони. — Признался бы честно, будь ты неладен!

На глаза наворачиваются слезы. Я чувствую, как меня трясет. Колени дрожат, руки не слушаются — я не могу достать из сумки звонящий телефон.