Эмиль. Мне тебя не вернуть (СИ) - Голд Лена - Страница 18

В итоге я попала в больницу и пролежала там несколько недель, чтобы сохранить второго малыша. Так боялась... Потому что деньги Глеба могли решить судьбу моего ребенка. Он запросто нанял бы врача, подкупил бы его. Но... Слава богу, ничего такого не произошло. Эмилия родилась здоровенькой, стала моей силой и опорой.

— Нам не нужны лишние проблемы. Бестужев явно будет вставлять палки в колеса и...

— Круто сделает. Неужели вы думаете, что при таком раскладе я буду его останавливать? Убирайтесь! Убирайтесь из моего дома! Господи, да как же мы смеете о таком просить? Как вам не стыдно?

— Арина, послушай... Там и твой отец пострадает...

— Да мне на него тоже абсолютно плевать! — повышаю я голос. — На всех! Совершенно!

Мужчина встает и направляется к двери. Меня трясет как от мороза. Хочется скорее выгнать этого гада и закрыть дверь перед его носом.

— Ты все же подумай... — говорит он, перед тем как выйти из квартиры.

— Это вы хорошенько подумайте... Эмиль еще не знает о существовании дочери, — сбавляю я тон. — А если узнает... И о том, что одного из малышей я потеряла по вине вашего сына, вы представьте, как он с вами поступит.

— Арина...

Я захлопываю дверь. Слышать не хочу! Пусть катится к черту! И он, и его сынишка! А также мой отец, который давно стал для меня чужим человеком.

Возвращаюсь в кухню и, налив в стакан воды, выпиваю залпом. Как же мне плохо. Как же хочется разгромить все на свете, наорать на всех!

Телефон, лежащий на столе, снова подает признаки жизни. Я беру его и нечаянно принимаю вызов, не успев увидеть номер звонящего.

— Да! — выходит слишком резко. Невидимой собеседник отвечает после короткой паузы:

— Хотел спросить, как твое самочувствие. Но, судя по голосу... Ты пришла в себя и вполне хорошо себя чувствуешь.

— Все со мной замечательно, Эмиль. Спасибо, что позвонил. Завтра на работе встретимся.

— Нет, не встретимся, Арина. Не нужно приезжать. Отдыхай. Я завтра утром постучу в твою дверь.

— Ты хотел сказать — в свою дверь?

— Нет, она давно твоя. И не надо повторять одно и то же. Эта тема закрыта. Хочешь, сейчас приеду? Я могу...

— Знаю, что можешь приехать сию же минуту, Бестужев, но не нужно. Завтра, желательно после десяти, приходи в гости. Я буду рада. Может, и документы какие-нибудь принесешь, и я их изучу.

— Нет, никакой работы. Только после того, как ты окончательно поднимешься на ноги. Таблетки выпила?

Ох, черт! Хочется сказать, что да, но в то же время... Я не любитель врать, тем более на каждом шагу даже по пустякам.

— До завтра, Эмиль. Спокойной ночи, — шепчу, отключая звонок. Прислонившись лбом к окну, я внимательно наблюдаю за ночным городом.

Никогда не позволяла себе слабости. Но сейчас просто хочется полежать и поплакать в подушку. Теперь я понимаю, как для меня важна Дилара. Я неспроста сказала Салтыкову-старшему, что иногда полезно высказаться. Я всегда опустошаю душу подруге. Реально помогает. Она меня понимает и поддерживает. Ее поддержка выше всего, дороже золота.

«Что-нибудь хочешь? В плане еды. Завтра в магазин заеду, прежде чем к тебе подняться», — получаю сообщение от Бестужева.

«Сейчас я хочу только спать. И не думать об одном мерзавце. То есть о тебе», — посылаю в ответ. Громко усмехаюсь, выдыхаю вымученно.

Он находится так близко... Протяни руку и достанешь. Но в то же время слишком далеко...

«Понял. Ты не в духе. Спокойной ночи, Волчонок».

Качнув головой, я иду в гостиную, где Эмилия все еще смотрит фильм. Но сейчас она какая-то задумчивая. Взгляд сконцентрирован на телевизоре, но сама она думает совсем о другом.

Залезаю к ней под одеяло и обнимаю крепко.

— Малыш, может, спать пойдем?

— Я не хочу, — откликается сразу же. — Мамуль... У меня... — она поворачивается ко мне лицом, и я замечаю, как блестят ее глаза. — Я услышала ваш разговор. Ты сказала, что потеряла ребенка. Скажи, у меня был брат или сестра?

Слишком грустное утро. Я привыкла быть с дочерью откровенной. Рассказала ей все. Правда, на ее вопрос о том, какой пол был у второго ребенка, я ответить не смогла. Потому что не знаю. Срок был не такой уж большой, когда я потеряла его. Но почему-то чувствую, что я носила под сердцем двух девочек.

Эмилия завтракать не хочет. Но, увидев, как я расстраиваюсь, заканчивает с омлетом и бежит в комнату, чтобы переодеться.

Кошусь на часы. Наш дядя Семен должен вот-вот появиться. На самом деле я бы могла сама подвезти дочь, но иногда перед глазами прыгают черные мушки. Нужно отдохнуть немного, прийти в норму. Стресс последних дней дает о себе знать. Боюсь так садиться за руль. Не за себя — за дочь.

— Мамуль, я ухожу, — возвращается в кухню Эмилия с рюкзаком за плечами. — За меня не волнуйся. Все будет прекрасно. Лежи и отдыхай. Договорились? — выгибает бровь так, что у меня сердце начинает биться чаще. Будто в мои глаза сам Эмиль смотрит, а не его дочь.

— Договорились, мама, — подшучиваю я, притягивая малышку к себе. — Будут ли еще какие-нибудь указания?

— Ну, мам, — звонко смеется мое чудо, обнимая мою шею. — Люблю тебя. Не скучай.

Легко сказать. Не представляю, как я смогу хотя бы пару дней провести без дочери, если вдруг так понадобится. А она, между прочим, взрослеет. Скоро — это примерно через десять лет у нее появится личная жизнь. И тогда я просто с ума сойду. Не смогу я отпустить свою малышку.

Убрав посуду со стола, я ее мою и убираю в шкаф. Ничего, намекающего на то, что в этом доме живет ребенок, нет. Не считая детской одежды в гардеробе. Хоть убей, Эмиль, но ты от меня больше ничего не услышишь.

Скорее бы Дилара вернулась из своей командировки. Я успела по ней дико соскучиться, а она... Она вообще в таком ступоре, что за месяц вряд ли сможет взять себя в руки и стать прежней Диларой. Если ее тот засранец оставит в покое, конечно. Но он и там нашел мою подругу и нервы продолжает мотать.

Нет, до меня просто не доходит. Он был женат, но больше времени проводил с Диларой. Значит, у них с женой так себе отношения? Или их вообще нет? Возможно, просто подпись стоит, а так они вовсе не семья...

Но в любом случае тот недомужик сделал свой выбор. Послал мою подругу, сказав, что нафиг она ему не сдалась. А сейчас сам за ней тащится, так еще и смеет угрожать. Охренели в край эти мужики, ей-богу.

Дверной звонок застает меня в тот момент, когда я иду полежать немного в нашей с дочерью кровати. Так и застываю в гостиной с телефоном в руке. Смотрю в глазок, чтобы убедиться, что пришел Эмиль. Ну мало ли... Вдруг Салтыков-старший подумал, что сможет убедить меня сейчас, когда я немного остыла.

Благо, по ту сторону двери стоит Бестужев. Открываю и удивленно хлопаю глазами. В каждой руке Эмиля несколько пакетов. Фрукты, продукты... Сладости. Чего только нет.

— Ты считаешь меня монстром?

— Шутки — это уже хорошо, — усмехается, проходя мимо меня, прямиком в кухню. — Помоги все разложить в холодильник.

— Ну, спасибо, конечно, — недовольно ворчу я, потому что часть всего, что купил Эмиль, придется выкинуть. Мы же с дочерью ни разу не обжоры, чтобы все это съесть! Срок годности истечет! — Ты напомнил мне старые добрые времена.

Эмиль замирает с пачкой круассанов в руке. Снова усмехается, а потом продолжает раскладывать все на стол.

— У меня к тебе вопрос, — серьезно заявляет он, все так же не глядя на меня. — Я нашел некоторые документы в одной из больниц Москвы. Примерно через три недели после нашего расставания... У тебя случился выкидыш.

Бестужев поднимает на меня взгляд. В его зрачках пробегает боль и разочарование. И снова опускает взгляд, буквально через считаные секунды.

— Скажи, этот ребенок был моим? Пожалуйста, Арина, — его голос становится еле слышен. — Я очень хочу это знать.

— Замечательно. За все восемь лет я всего лишь один раз попала в больницу? И тот с выкидышем? Ты ничего не путаешь, Эмиль?