Сделаю взрослой - Ромеро Екатерина - Страница 2

Тогда же у меня начались эти истерики, меня трясло и лихорадило, сердце стучало как сумасшедшее и я могла не говорить ни с кем неделями. Из уютной комфортной квартиры я попала в другое место, где было много разных детей. Голодных, бедно одетых, диких.

Они дергали меня за волосы с интересом разглядывая, забирали одежду, украшения, и даже обувь. Нет, они не были плохими, просто у них не было таких вещей, какие были у меня, когда я попала в ад под названием “Детский дом номер пять”.

Единственное, что осталось с моей прежней жизни – золотой крестик на цепочке, который мне подарили родители на день рождения. Я прячу его на груди как последний якорь, мое воспоминание о том, что когда-то меня очень любили, хоть сейчас это кажется какой-то далекой и даже не моей жизнью.

– Ты че этот тут расселась?! Это мое место!

Ко мне подходит какой-то страшный мужик в лохмотьях и я пячусь назад, видя его синеватое лицо и заплывшие туманные глаза.

У него в руках какая-то картонка и он жутко просто воняет, потому стараясь сдержать тошноту я быстро ухожу от той остановки, бродя по улицам до рассвета.

Под утро машины снова начинают движение и я просто иду дальше не зная, что мне делать.

“Вернуться в детдом и попросить прощения за побег” – говорит мне мой голодный желудок. Да, пусть там никогда не дают ничего вкусного, но хотя бы крыша над головой есть. Вернись и будешь уже в постели.

С тем богатым мужиком со свиной рожей, парирует здравый смысл. Нет, бабочкой не стану. Я лучше спрыгну с моста.

***

На вторые сутки моя смесь утихает. Пересчитываю деньги. Хватит еще на один пирожок, но уже без газировки. Ладно. Я привыкла. В детдоме часто засыпали полуголодными. На самом деле это не так и страшно и иногда даже играло на руку, потому что сильно не растешь и не нужны новые вещи. Потому я и не выгляжу на свой возраст. Даже близко.

Когда наступает поздний вечер, а поле и ночь я уже едва шагаю по улицам.

Смотрю на руки. Дрожат, я промокла до нитки и почти не чувствую ног. Кроссовки все же пропускают воду. Этого еще не хватало.

– Ты что тут шатаешься? Документы предъяви.

Меня приводит в чувства мужской голос и подняв голову я вижу милиционера напротив. Очень похож на моего дядю Славу, такое же едва не лопающееся пузо и круглое пропитое лицо.

У него в руках то ли дубинка, то ли еще что-то, но уточнять я не хочу, потому резко развернувшись юркаю в ближайший темный переулок и что есть сил бегу вперед.

Пробежав пару километров без остановки оглядываюсь назад. Никого нет, и то ли я так быстро бежала, то ли тот милиционер просто потерял ко мне интерес.

Осматриваюсь по сторонам. Я забрела в какие-то гаражи. Здесь горит только один тусклый фонарь, где-то воют собаки и я понимаю, что сглупила. До этого я бродила по центральным улицам, а это какая-то подвородня, под ногами хрустит стекло.

– Не надо, мужики, я не хотел, правда! Беркут, ну прости…

– Вали его. Достал.

Сглатываю, когда где-то совсем рядом слышу басистые голоса, а после прямо впереди себя вижу четыре фигуры. Один на коленях стоит, трое рядом.

Огромные тени, тот что на коленях кашляет, что-то вскрикивает, а после я слышу два выстрела и этот несчастный падает.

Я вскрикиваю и только потом прикладываю ладонь ко рту, выдавая себя.

От ужаса пробирает все тело, потому что эти огромные тени оборачиваются и в руке одного из мужчин я вижу что-то похожее на пистолет.

– Лови пацана. Быстро.

Говорит тот с пистолетом, я пячусь назад, а потом вижу как они быстрым шагом начинают идти прямо на меня.

Пожалуй, я еще никогда в жизни так быстро не бегала. Забывая о дыхании, холоде, мокрых промерзших ногах я несусь между этими гаражами, не чувствуя собственного сердца.

Петляю как мышонок по узким проходам, слыша их голоса позади. Они не бегут, но загоняют меня как зверька и похоже, я увидела не то, что должна была видеть.

Горло душит предательский кашель, адское желание вымыть руки и кажется, я вот-вот отключусь, но инстинкт самосохранения прибавляет мне сил ровно до того момента, пока я не утыкаюсь лицом в тупик.

Боже, я свернула не туда, куда мне бежать, куда…

Натягиваю сильнее капюшон на лицо, пряча волосы. На мне все вещи мальчишеские, так проще, тогда на меня не глазеют.

Останавливаюсь у одной из бочек и просто приседаю за ней. Закусываю губу до боли, даже не дышу, потому что я вижу, что они подходят близко.

– Ну и где тот пацан? Я уже задолбался его гонять. Ярдан, ты видел?

– Нет, смылся видать.

– Расходимся.

– Да куда, Беркут? Разпиздит же ментам. Надо его найти.

– Я сказал, по домам.

Я их не вижу, слышу только басистые голоса.

Трое мужиков, мамочка, как же я попала, но похоже, мне крупно везет, потому что покурив они просто расходятся в разные стороны и я с облегчением выдыхаю.

Проходит минут десять и я осторожно вылезаю из своего укрытия. Вокруг ни души, очень тихо, на улице глубокая ночь.

У меня острый музыкальный слух, занятия с трех лет не прошли даром, так вот сейчас слышно только ветер. Холодный, завивающий, колкий.

Отряхнувшись от грязи, я тихонько ступаю по этому переулку. Они ушли, пронесло, но стоит мне расслабиться как внезапно меня буквально отрывают от земли и на лицо ложится крупная мужская ладонь, закрывая рот.

Захват настолько резкий и оглушающе сильный, что я не то что закричать, я даже среагировать не успеваю.

Он стоит сзади, я не достаю носочками до пола и пошевелиться абсолютно не могу, а после чувствую как его рука убирается с моего рта и в шею утыкается что-то ледяное. Нет, не ранит, но пробирает до костей холодом. Нож.

– Ты ничего не видел, понял?

Его голос. Рокочущий, басистый, оглушительный. Он раздается прямо у уха и я чувствую, как по телу разливается дрожь.

– Да…

Отвечаю тихо своим нежным голосом, а после он убирает нож и резко разворачивает меня к себе.

Не могу дышать от страха, сердце сжимается в груди. Смотрю только на него, высоко задрав подбородок.

Предо мной мужик на две головы выше, плечистый, высоченный, огромный просто. На лицо боязно смотреть, но я улавливаю его темные глаза как у самого дьявола и черные волосы. Это он стрелял. Он убил человека.

Один миг и бандит за лицо меня хватает крупной рукой, поворачивает на свет фонаря и буравит строгим взглядом, тогда как меня от ужаса просто парализовало. Я ничего не могу, ни закричать, ни пошевелиться. У меня такое бывает. У нормальных сработал бы инстинкт “беги” или “защищайся”, так вот у меня действует только “замри”.

– Ты девчонка.

Не вопрос, утверждение. Он держит меня за шкирку как котенка, один миг и срывает капюшон с головы, отчего мои кудрявые волосы тут же рассыпаются по плечам и спине.

Он резко меня отпускает. Так резко, что я плюхаюсь на землю, видя его кожанные туфли. Медленно поднимаюсь, замечая что мужчина одет в черные джинсы, свитер и распахнутое короткое пальто с воротником стойкой.

Сглатываю понимая, что мне, кажется, конец. Я стала свидетельницей убийства, тот несчастный больше не вставал, да и кто встанет после двух пуль?

С ужасом смотрю на этого мужчину. Взрослый здоровый бандит. Боже, какой же он страшный, даже в этой темноте. Бабайка и то будет милее.

– Что ты здесь делаешь?

Спрашивает, а я не могу ответить. Губы онемели, язык не слушается. Я просто смотрю на этого мужика и вся как оцепенела.

– Вали отсюда. Увижу еще раз – прихлопну.

Рыкнул и ушел, скрылся где-то между этих гаражей, тогда как я ошарашенная сидела еще пару минут на холодном дырявом асфальте, стараясь выровнять дыхание.

Со мной такое бывает, обычно мне никто не помогает, я сама как-то с этим справляюсь, просто сейчас сидя в этой грязи до ужаса хочется помыть руки.

Снова, снова и снова и тогда меня отпустит, но воды рядом нет. Разве что лужа, в которой куча микробов.