Сахар на обветренных губах (СИ) - Кит Тата - Страница 91

— Я не виновата, что постоялец упирается и не хочет лечь на нормальную кровать, в которую влезет полностью. Давай меняться. Иди на кровать.

Я демонстративно скрестила руки на груди, показывая всем своим видом, что никуда не уйду, пока он не согласиться поменяться.

— Девушка, хватит звать меня в свою кровать. Я не такая, — кокетливо протянул Костя.

— Дурак, — хихикнула я и ткнула кончиками пальцев ему в лоб.

Всё так же обнимая подушку, Костя вдруг встал во весь рост рядом со мной.

От того насколько близко он оказался, на миг перехватило дыхание. Пульс участился, кровь зашумела в ушах. Дыхание вдруг сделалось частым и поверхностным.

— Да положи ты уже эту подушку и иди спать, — излишне напористо я пыталась вырвать из его рук подушечку, чтобы отвлечься.

Но Костя даже не шелохнулся. Его взгляд в темноте квартиры казался практически осязаемым.

Я смотрела на его шею и пыталась собраться с мыслями, чтобы просто заставить себя уйти или хотя бы ляпнуть ещё хоть что-нибудь.

Вновь дёрнула эту чертову подушку, которая сейчас, похоже, служила для нас обоих своеобразным щитом.

— Мы так и будем делать вид, что нас волнует эта подушка? — глубоким, словно не своим голосом произнес Костя.

Мне будто стало холодно.

— Меня волнует, что тебе неудобно, Кость, — выдохнула я, так и не осмелившись поднять взгляд от его шеи, на которой в полумраке виднелась пульсирующая венка.

Кажется, её пульс был слишком быстр.

— А меня волнует, как долго мы ещё сможем ходить друг перед другом на цыпочках и делать вид, что не думаем об одном и том же?

В ответ на его слова я скользнула взглядом по его губам, слегка приподняв подбородок. Вновь опустила взгляд и машинально прикусила нижнюю губу.

Мы всё ещё держались за одну подушку, и оба достаточно крепко.

Волнение внутри нарастало. Костя не спешил разбавлять образовавшееся напряжение разговорами. Я понимала, что всё это время он смотрел на меня, ждал моего взгляда и, возможно, того, что первой заговорю я. Но пока я не могла смотреть выше его губ, чтобы заглянуть в светлые глаза и показаться такой же решительной, как он.

— Костя… — выдохнула я устало, чувствуя, что капитулирую.

Прикрыла глаза и подалась вперёд, уткнувшись лбом в колючий подбородок. Приоткрыла рот, чтобы сделать глубокий вдох, и почувствовала, как Костя отпустил подушку.

Теперь «со щитом» осталась только я.

Сжимая в пальцах мягкую ткань, ощутила, как Костя невесомо коснулся губами лба.

Незаметно, я подняла лицо чуть выше, и теперь Костя оставил столь же невесомый поцелуй уже между моими бровями, на кончике носа…

Его поцелуи опускались всё ниже по мере того, как я поднимала голову.

Я была благодарна темноте, в которую мы были погружены, за то, что никто не увидит моего румянца. Не поймёт, как сильно я дрожу от столь безобидных, невинных поцелуев.

Я вскинула подбородок ещё чуть выше, понимая, что сейчас Костя коснется моих губ своими. И даже прикрыла глаза, предвкушая этот момент.

Но вместо поцелуя Костя лишь поддел кончиком своего носа мой нос и замер.

— Я не умею, — выронила я едва слышно, понимая, что последнего шага он ждёт от меня.

— Не умеешь что? — шепотом поинтересовался он. Поднял руки и, нежно подцепив кончиками пальцев пряди моих волос, закинул их за плечи, открыв мою шею прикосновениям.

Кажется, он стал ещё ближе, когда его пальцы запутались в моих волосах на затылке. А я не сразу поняла, что подушку между нами изо всех сил уже сжимаю я.

Большими пальцами Костя ласково поглаживал мои щёки и сводил с ума той нежностью, с которой он касался кончиком своего носа моего лица.

Каждый раз я думала, что он вот-вот поцелует, а он лишь дразнил. Как прилив океана, который, кажется, вот-вот тебя коснётся. Ты уже готова принять его, но он отступает.

Так же и Костя…

Вот его губы совсем близко. Я чувствую, как он разомкнул их. Его теплое дыхание на своих губах… Но он снова отступает.

Ещё немного, и вместо подушки я крепко сожму его шею.

И вдруг его губы едва ощутимо коснулись моих. Внизу живота вспыхнула искра, тепло от которой мгновенно разлетелось по всему телу. Меня будто бросило в жар.

Я не выдержала и резко подалась вперед, накрыв его губы своими.

С наслаждением почувствовала, как он крупно вздрогнул, резко втянул воздух и приник к моим губам ещё сильнее. Обхватил лицо ладонями, оставляя на губах нежные, но горячие поцелуи, от которых кружилась голова.

Весь мир и проблемы в нем просто исчезли.

Остались только мы двое, каким-то чудом нашедшие во тьме друг друга.

А я всё сжимала в руках подушку, понимая, что пока не готова полностью отпустить этот «щит».

Костя мягко отстранился. Чмокнул меня напоследок в кончик носа и, нарочито вздохнув и цокнув, произнес:

— Ладно… Умеешь ты уговаривать, Алёнка. Показывай, где там твоя кровать.

Я возмущенно вздохнула, скрывая идиотскую улыбочку, и несильно шлёпнула его подушкой по плечу.

На негнущихся, всё ещё дрожащих после поцелуя ногах, я прошла к кровати и, не зная, как совладать с эмоциями, которые распирали изнутри, швырнула в Костю подушкой.

Он поймал её и приложил к паху.

— Это мне пригодится, ага, — буркнул он скромно.

— О, господи! — я прикрыла глаза и как можно скорее забралась под одеяло, из-под которого теперь боялась показать нос.

— А я? — напомнил о себе скромник.

— А тебе особое приглашение нужно?

Нарастающая громкость будильника на телефоне резко вырвала меня из неожиданного крепкого сна.

Я машинально запустила руку под подушку, но телефона там не обнаружила.

Глаза ещё плохо открылись, я слабо соображала, где я нахожусь. Только по очертаниям полок стеллажа вспомнила, что провела первую ночь в съемной квартире.

Потянулась рукой на полку, где лежал телефон, а другой рукой опёрлась обо что-то… Об кого-то?!

Мгновенно и окончательно проснулась, поняв, что в качестве опоры использовала спину всё ещё крепкого спящего Кости.

— Ой! — выронила я неслышно и тут же одёрнула руку, будто обожглась.

Несколько секунд тупо пялилась на широкую спину спящего Кости. Судя по всему, чувствовал он себя в моей постели шикарно. Спит себе, руки под подушкой, лицо расслабленно… Никаких забот у человека.

Ещё бы вспомнить, а нафига, собственно, я ставила на сегодня будильник? Наверное, уже привычка, выработанная годами.

Выключив телефон, пребывающий всё это время в нарастающей истерике, я аккуратно сползла с постели, оставив на Косте как можно больше одеяла. На цыпочках прошла в ванную комнату и закрылась. Включив подсветку зеркала, несколько секунд смотрела на своё отражение и пыталась узнать в этой городской сумасшедшей себя.

Губы горели. Хоть поцелуй с Костей у нас был один, после которого мы просто легли спать, никак не контактируя в постели, мне казалось, я до сих пор ощущаю этот поцелуй.

От воспоминания запылали ещё и щеки.

— Господи! — пискнула я жалобно, но дурацкая улыбочка говорила сама за себя.

Мне понравилось.

Спрятав лицо в ладонях, я дала себе время на то, чтобы успокоиться и не смахивать на безумную фанатку.

Я умылась, причесалась и даже смогла изобразить абсолютную невозмутимость на заметно розовеющем лице, стоит мне только подумать о поцелуе.

Вышла из ванной и наткнулась взглядом на уже проснувшегося Костю, который стоял на кухне, скрестив руки на груди и сонно смотрел на чайник.

К счастью, он был хотя бы в джинсах.

— Доброе утро, — я подошла ближе и тоже посмотрела на чайник. — А ты чего здесь… делаешь? — протянула я аккуратно.

— Доброе, — хриплым ото сна голосом ответил Костя. Моргал он пока асинхронно, но очень старался проснуться окончательно. — Чай хочу налить. Чайник жду.

— А ты его включал?

Костя чуть задумался, протянул руку к чайнику и нажал кнопку.