Сладкий обман (ЛП) - Акваа К. - Страница 10

Когда Ремо наклоняется для поцелуя, я закрываю глаза. Мне невыносимо видеть его лицо, когда он впервые целует меня на глазах у всего мира, и все, что я чувствую, — это то, что это так неправильно.

Это не должно быть так.

На меня падает сильный запах розового дерева, мужественный одеколон заполняет мои легкие, и я пытаюсь сдержать свое неровно бьющееся сердце. Мягкое прикосновение губ Ремо к уголку моего рта.

Сердце вырывается из груди от его поцелуя.

— Добро пожаловать в мир обмана, Аврора. Не привноси сюда свои фантазии, иначе ты уйдешь разбитой.

Сердце замирает в животе от его слов, сказанных шепотом.

Я не понимаю, что он имеет в виду. Что за фантазии, которые могут меня погубить? Что в нем такого, что меня отталкивает?

Все кончено. Все решено. Брак со сроком годности.

Могу ли я надеяться на то, что просто… попытаюсь захотеть от этого брака чего-то, кроме бизнеса? Может быть, что-то близкое к дружбе? Не слишком ли много я думаю сердцем?

Свадьба прошла быстрее, чем ожидалось. Она была грандиозной исключительно для СМИ, и все же не было ощущения, что она исполняет даже то желание, которое я испытываю к этому дню. Я спланировала ее вместе с менеджером по организации мероприятий, и она выглядела именно так, как я хотела, несмотря на короткое время.

Мы вместе шли по длинному проходу, моя рука обхватила локоть Ремо, хотя я не хотела, чтобы ему было неприятно, что я снова прикасаюсь к нему; но это нужно было сделать для фотографий и сотен гостей.

Гостей собралось более пятисот, а зал — грандиозный, с цветами, свисающими с огромного арочного потолка, простым белым проходом посередине и белыми стульями по обе стороны для гостей. Красивая сцена, на которой мы стояли, была покрыта теми же цветами, которые свисали с потолка.

Справа — семья Ремо и его гости, слева — мои. Я не удостоила их ни единым взглядом.

Мы стоим на верхней ступеньке холла снаружи, а внизу вспыхивают вспышки — папарацци делают сотни и сотни снимков. Крики окружают нас, называют наши имена, поздравляют нас. Я чувствую себя в ловушке.

Моя рука крепко сжимает руку Ремо, и я чувствую, что он смотрит на меня сверху вниз, но я сохраняю улыбку на лице.

Его взгляд становится настолько пристальным, что я поднимаю на него глаза. Я тихонько вздыхаю, когда его губы слегка подрагивают. У Ремо красивое лицо, такое, что можно залюбоваться, постоянно оглядываясь на него, чтобы поймать еще один взгляд.

Если бы он не держал меня рядом с собой, я бы споткнулась от того, как он красив. На нем отглаженный черный костюм с белым галстуком, который я потребовала надеть. Черная рубашка под ним натянута на груди. Прямые брюки и красивая белая роза, засунутая в маленький карман пиджака, завершают его ансамбль.

Его черные волосы зачесаны назад, он чисто выбрит, челюсть острая, а сухожилия на шее заставляют меня сглотнуть. Солнце, падающее на него, только подчеркивает красоту этого человека. Боковая часть его лица наклонена под углом, что смягчает обычно мрачный вид окружающих его людей.

— Если бы я не знала лучше, я бы влюбилась в тебя в этот самый момент, Ремо

Кэйн, — шепчу я, глядя на него немигающими глазами.

Он наклоняется ко мне, его сильный одеколон вьется вокруг меня, одурманивая до такой степени, что я могу получить передозировку. Это делает все еще более мучительным для меня.

— Тогда ты умная женщина, раз не делаешь этого, — отвечает он, его голос четкий и ясный.

Когда он откидывается назад, я надеюсь, что он не увидел разбитой надежды, которую оставил в моих глазах.

Разве он мог убить меня, если бы ответил красиво?

— Ты мог бы хотя бы сделать мне комплимент, — хмыкаю я.

Его глаза блестят от подавленного юмора. Это самое большее, что он позволил мне увидеть в своих эмоциях, или их отсутствии, а я жажду этих эмоций, как изголодавшаяся женщина.

— Но тогда ты никогда не спустишься со своей высокой лошади.

У меня открывается рот. Я практически вижу язвительное веселье в его глазах.

— Я бы не стала.

Я крепче сжимаю его руку, так что он чувствует, как мои ногти впиваются в его руку, но все, что он делает, это поворачивается к толпе журналистов и кивает нескольким людям, как будто они интересны.

— Оскорбляет жену через пять минут после свадьбы, — бормочу я, тоже поворачиваясь к толпе, и в этот момент наша охрана выходит из кулуаров и заставляет толпу разойтись.

Около десяти человек в черных костюмах с наушниками на ушах оттесняют толпу фотографов. Охрана Ремо. Все высокие, мускулистые мужчины, которые без труда оттесняют требовательных фотографов от нижних ступеней церкви.

Как только они отступили, прямо перед нами останавливается наш автомобиль — белый Rolls-Royce Phantom. Один из охранников открывает дверь, и с пассажирской стороны выскакивает еще один охранник. Он приглашает нас спуститься по ступенькам.

Мое платье, которое я разработала — хороший маркетинговый ход с моей стороны, а также потому, что я хотела иметь возможность сделать это сама, — имеет длинную фату, которая тянется за мной на несколько метров, а само платье сделано из красивого шелка, который струится от талии. На груди тяжелое кружево, прикрывающее грудь, и облегающее платье до середины живота, где оно спускается до самого пола.

Мы начинаем спускаться по лестнице, и я лучезарно улыбаюсь, проходя в Rolls-Royce. Ремо помогает мне сесть в машину, собирает мое платье и аккуратно передает его мне, прежде чем сесть в машину.

Это было очень мило с его стороны.

Я резко вдыхаю воздух при одной только мысли о том, как легко я чуть не поверила его поступку.

Дверь захлопывается, и мои нервы бьют через край. Машина заводится с тихим гулом, и нервозность снова заползает в мою грудь.

— Прием…

— Мы не едем на прием.

Я так быстро поворачиваю голову в его сторону, что не знаю, как это получилось. — Что?

Ремо смотрит на меня, его глаза скрыты темными ресницами. Каждый раз, когда Ремо смотрит на меня… Это не сравнимо ни с чем, что я испытывала раньше. Он интенсивный, тяжелый, с такой силой, что если бы он приказал мне что-то сделать, я бы не смогла отказать.

Не пытаясь, даже не имея намерения, я чувствую, как у меня перехватывает дыхание, когда он смотрит на меня.

Это как автоматическая реакция на его красоту и на то, как плавно он двигается, несмотря на то, что у него такое большое тело и мышцы, скрытые под костюмами.

— Что значит "мы не едем"? Ты что, забыл, зачем вообще был затеян этот брак?

Ремо покачал головой.

— Мы едем в Италию. Я не могу долго отрываться от работы, поэтому мы должны ехать прямо сейчас.

Он не оставляет места для споров.

Мои плечи опускаются в облегчении. Я знала, что мы должны быть на приеме, но я не ожидала, что мне придется встретиться со всеми этими людьми и что за этим последуют грубые замечания со стороны моей семьи. Я подбадривала себя и говорила, что должна быть готова их выслушать. Я также не ожидала, что Ремо что-то предпримет.

Это моя семья.

Ему было бы все равно, если бы это не происходило в присутствии других влиятельных людей или людей, которые ему дороги.

В каком-то смысле я рада.

— Я ничего не собирала, — говорю я ему, опустив глаза на руки, лежащие у меня на коленях.

— Я просто принесу тебе все необходимое. Я попросил кое-кого позаботиться о предметах первой необходимости, но если тебе что-то понадобится, мы сможем достать это там.

— Сколько дней, ты сказал? — Я спрашиваю, чтобы подтвердить, мой взгляд теперь прикован к большому бриллиантовому кольцу и обручальному кольцу на моем безымянном пальце. На мгновение возникает ощущение, что оно тяжелое, но не потому, что дорогое и ценное, а из-за моей лжи, которая завязана вокруг камня. Лжи, которая тяжким грузом лежит не только на моем сердце, но и на моем теле и душе.

— Четыре.

Я киваю, потому что того, что он вообще меня выслушал, уже достаточно.