Одержимый - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 51

– Это не мне, это вам нужно, чтобы я с вами проехал. А мне этого не нужно, поэтому кругом, и прочь отсюда, – сообщил я, наблюдая, как два матроса с катера мои вещи переносят в наёмную пролётку, что я заранее заказал, и та меня ожидает у этих мостков.

– Это приказ наместника.

– Да? Я в резерве, пока приказ не получу, и как раз меня пригласили на охоту, с ночёвкой. На неделю, на росомаху, потом оленя будем брать. Давно хотел. Так вот, на выбор, охота или поездка к наместнику? – Я поднял руки ладонями вверх и покачал как весы, и одна ладонь рухнула вниз. – Как видишь, охота. А наместник твой мне никто, хотя он и носит адмиральский мундир. Он гражданское лицо. Так что кругом и пшёл вон. В третий раз повторять не буду.

– Мне приказано вас доставить, – офицер оглянулся, покусывая губы, и два поручика подошли ближе.

– Знаю я, как вы к наместнику доставляете. Потом ночкой тёмной труп вывезут и где-нибудь прикопают. Валите, я сказал.

Оба матроса, что помогали, внимательно слушали, недобро поглядывая на встречающих, а тут ещё и ножи достали, было видно, что драться за меня они будут до последнего. Тот это понял и отступил, и начал канючить, даже когда я доехал до здания вокзала, там для меня был приготовлен грузовой ящик, куда большая часть вещей шла, при мне только саквояж и две офицерские сумки, всё равно следом ходил и канючил. Измором брал. А мне эта неделя нужна, вылетать следует сегодня. Необходимо слетать в Тульскую губернию, ну да – к семье. Я в переписке был с супругой Руднева, она же мне никто, и вот потихоньку письмами стал подводить к разводу. Сообщил, что память потерял, совсем её и детей не помню, мы – чужие люди, и готов отступные выплатить из призовых. Недавно договорились о сумме, осталось слетать, пока не передумала, и всё оформить. Мария Николаевна, супруга Руднева, всё подготовила. Я так понял, та особо и не против разойтись. Пару дней вся бюрократия займёт, вот под прикрытием охоты, где я якобы буду, и слетаю туда. А наместник мне никто, он даже не главнокомандующий. Да, им и сейчас является Куропаткин, в мирное время он наместнику подчиняется, а вот в военное – нет. Алексеев меня может пригласить, но не вот так силой привозить к себе. И знал, что пошлю его людей, вон с силовой группой прислал своего человека.

Пролётка, нанятая мной у вокзала, ждала, вот и велел везти к лесу, а две от наместника с его людьми поехали следом. Явно место потише выбирали, чтобы меня взять. Я легко сбросил преследование, просто пристрелил из парабеллума одного коня в каждой пролётке и, пока те в шоке смотрели вслед, укатил. Сошёл в нужном месте, вещи в руки и двинул в лес. Потом марш-бросок до лесного озера, и как стемнело, взлетел на своём самолёте, летающей лодке с электродвигателями, и направился в сторону Тулы. Ночами буду лететь, светиться днём не хочу. Хотя тут места пустынные, мало заселённые, может, и рискну. Лётчик я опытный, а эту машину знаю от и до, налёт по сути у неё не такой и большой, обслуживание сам проводил согласно тем справочникам и технической документации, что в бардачке нашёл. Конечно, это не специализированный сервис, но что есть. Пока летел, смотрел фильмы, слушал музыку, а то особо времени на это не было.

Доля адмиральская довольно маетная, но мне, что удивительно, понравилось, и я вполне увлечённо занимался этим делом. Хорошо ещё, сообщили за двое суток, что меня снимают с командования, успел подготовиться. В Тулу лететь даже и не подумал, а тут такой шанс, почему и нет? Телеграмму супруге уже отправил, будут ждать в определённый день у здания Дворянского собрания в Туле.

Полёт двое суток занял, я и днём всё-таки летел, поднявшись на шесть тысяч метров, кто там рассмотрит, а если даже смогут, посчитают птицей. Так что совершал посадки на водоёмы, благо лето и льда нет, только смотрел, чтобы препятствий не было вроде топляков. Этот самолёт я терять не желал, хотя у меня запасной был, поплавковый, «Сессна». Новенький, без пробега. Напомню, я в девяностых почти всю технику обновил.

Чуть промахнулся, хорошо, что железная дорога помогла сориентироваться. Да и к местным я выходил в камуфляжном костюме, те рукой показали, где Тула.

Я вернулся к реке, снова взлетел и добрался до окраин Тулы. До города меня подвезли в настоящей карете, шесть коней её тянули. Не знал, что такие раритеты остались. И ведь как новая на вид. Старая помещица ехала в Тулу. Я благополучно сел на озерке, переоделся в адмиральскую форму, вышел, телеги пропустил, а тут это чудо. Не отказался, сел, и мы со старушкой, которая лет на тридцать старше моего нового тела, проболтали всю дорогу, обмениваясь новостями. Кстати, она меня узнала, оказалось, что имение Рудневых не так и далеко, совместных границ с её имением не имеет, но рядом, часто встречались. Она отца Руднева ещё знавала. Да и газеты выписывала, интересуясь военными действиями. Там всё же сосед воюет, в газетах про него пишут, фото часто публикуют. Это да, часто обо мне газеты писали, наши в хвалебных тонах, и было за что, а иностранные в основном поливали грязью, но не все, английские и подпевалы – естественно, а те же французы и германцы вполне неплохо отзывались.

Почему я тут, пояснил, особо и не думая скрывать. Потерял память, жену и детей не помню, встретил свою новую любовь, жена согласилась дать развод. Такова официальная версия. Как и то, что меня сняли с командования, – не замалчивал, дескать другого адмирала поставили, а меня в резерв. Место хлебное, известное, много желающих его занять. В общем, решили другого адмирала поставить. Был бы какой плохой, я бы не дал, но там знакомый – контр-адмирал Иессен. Он неплох. Вполне. А пока я в резерве, вот и решил съездить в родные края и получить развод. Заодно выяснил как это процедура происходит.

Оказалось, это очень непростое дело, развод, даже с общего согласия супругов. Процесс мог затянуться на долгие годы. Для начала нужно получить согласие в Дворянском собрании, не менее трёх подписей членов правления. Потом в мэрии города, ну и самое сложное – в церкви. Отменить таинство венчания. То есть три бюрократические проволочки преодолеть. Это простые люди могли разводиться и жениться, на это никто особо не смотрел, а вот дворяне, князья и выше – тут уже куда серьёзнее.

Слушая старушку, я даже прикидывал: а не стать ли мне вдовцом. Да, выход есть, например, просто разъехаться, но я обязан содержать материально супругу и детей. В таком случае проще заплатить, дать взятку, и получу этот развод. Хм, сам не понимаю, почему так желаю его получить, это не влияние ли остаточных эмоций Руднева? Раньше такого за собой не замечал. Ничего, сделаю и свободен. Имение на наследников перепишу, завещание оформлю, и можно спокойно жить, не думая о прошлой семье.

Карета меня довезла прямо до здания Дворянского собрания, не по пути было, но старушка сама изъявила желание так сделать.

Пусто, никого нет, народу порядочно гуляет, на меня многие косились, подходили, узнавали, общались, но супруги Руднева я не нашёл.

– Папа! – окликнул меня подбегающий молодой парень в одеждах гимназиста, примерно пятнадцати лет.

Я с интересом окинул его взглядом, что-то на Руднева он не особо похож. Надо каплю крови мне на язык, и сравню ДНК опцией лечения. Извинившись перед зеваками, направился за сыном, который сообщил, что матушка занедужила. Но ожидает, в номерах находится, они вчера приехали из имения, сняли комнаты в доходном доме на несколько дней.

Что касается зевак, то интересовали их три вопроса… Как там война, сдюжим ли? Какого чёрта я тут в Туле делаю? И почему не на своём боевому посту? Не скрывая, пояснил, что меня сняли с командования, перевели в резерв. Что войну нашим адмиралам и генералам приказали с позором проиграть, что те и делают, но не все, некоторые не уронили своей чести. Я тоже отказался, их стараются убить, под видом японцев. А меня не смогли, отправили в резерв, мешался. Тут нахожусь по личным делам. Про развод пока левым людям не рассказывал. Кто захочет, и так узнает. А так мои ответы поставили в шоковое состояние многих, кто-то верил, кто-то – нет. И да, говорил я, государь не знает, это против него заговорщики действуют. И ведь правду сообщал. А не люблю врать, я правду в лицо говорю, за что многие меня не любят. С момента прошлого и этого попадания я ни разу не солгал, чуть преувеличил, но это другое. Мне весело было смотреть, как люди не верят правде и верят лжи.