Рубеж-Британия (СИ) - Павлов Игорь Васильевич - Страница 14

— Скорее второе. Не хотелось бы в это верить. Но факты говорят за себя. Третьяковых видели на втором подъёме Храма с ней, они бранились по дороге, госпожа Третьякова плакала, о чём засвидетельствовал слуга. Спустя час Анна спустилась уже без них в хорошем расположении духа. Мы всё обошли в тот же день. Они бесследно пропали. Потом она нагрянула ко мне и пригрозила. Мне пришлось убрать всех свидетелей и уверить старшую дочь Елизавету, что видели их у нерп. Так хоть я отвёл от себя беду.

Так, так, так.

Никогда не видел настолько перепуганного Татищева. Он всегда держал своё идеально выбритое лицо. И даже когда по морде получал от меня. Но теперь он источает страх.

— Чем она вам пригрозила? — Поинтересовался тихо, поддавшись его веяниям.

— Сказала, что отправит лес рубить в Приморье, — ответил совершенно серьёзно.

— И вы поверили?

— А что оставалось? Я сопоставляю факты. Император в ней души не чает. Он так к дочкам своим никогда не относился. Одно её слово, и я вылечу с должности, к которой шёл двадцать лет.

— Подождите, вы же рассудительный человек. Как Анна могла взять двоих взрослых людей в заложники или убить?

Пытаюсь подвести его к логическому ответу. Но Татищев упорно не хочет упоминать присутствие Фиолетового оргалида, который мог бы быть объяснением этому.

— Не знаю, у Николая Михайловича есть своя тайная стража. Мои полномочия на неё не распространяются.

Вот даже как! Он намекает, что ей помогла стража.

— Подождите, а как Анна могла прогнать Мастера?

— У меня есть несколько свидетелей, говорящих об одном. Когда она явилась, он пал перед ней на колени и просил пощады, как совершенно другой человек. На следующий день его уже не было. Мне доложили, что ушёл с Острова на большом корабле в северном направлении по Байкалу. Вскоре осведомители сообщили, что он вылетел на Дирижабле в Британию. Вчера Анастасия Николаевна это подтвердила.

— А она что говорит по поводу Анны?

— Ей всё смешно, — выпалил и сам усмехнулся горько. — Андрей Константинович, давайте забудем прежние обиды и объединим усилия ради победы над общим врагом.

Я чуть слюной не поперхнулся.

Похоже, у Татищева стул очень сильно шатается.

— Давайте начистоту, Сергей Семёнович, — не стал кривить душой. — Прежде всего, я заинтересован в безопасности и благополучии самой Анны Третьяковой. Мне важно знать, что она ничего дурного не натворила.

Глава тайной полиции тут же поменялся в лице. Глаза вытаращил и явно перепугался, что выложил мне всё, как на душу. Вот как бывает, когда припирают к стенке.

— Так а вы…

— Она мой хороший друг. Не скрою, сейчас в обиде на меня. Именно по этой причине я не стал выяснять всё у неё. А попытался сам. Это не значит, что мне не важна судьба Третьяковых. Мой покойный отец и Иван Фёдорович были хорошими друзьями. Я желаю им только добра. Что касается вас. Мне всё равно, где вы окажитесь. Жаль будет только ваших детей, благополучие которых зависит от вас.

— И зачем вы пришли тогда ко мне? Решили моими же методами отплатить? Да, я трясусь за своё положение. Впрочем, как и любой придворный. Но в отличие от многих, мне нужно выполнять приказы беспрекословно, переступая совесть. Порой приходится переступать границы приличия и достоинства. Такова моя профессия. Кто, если не я. Потому что наши враги пользуются неблагородными методами давно. И как таких победить благородством?

Не знаю, что ему на это ответить.

Увидев, в каком он жалком положении, мне больше не хочется его донимать. А уж тем более мстить за что–то.

Анна сама ему отомстит. И ей оргалид не понадобится.

Поднимаюсь и выхожу, не прощаясь. Снаружи вся моя делегация и ещё с десяток офицеров тайной полиции собралось. Толпа еле помещается в небольшом холле.

Выйдя на свежий воздух, я засомневался, куда теперь податься. Но вскоре попросил отвести меня в мои покои, дабы не стеснять больше Зотова.

По пути обратно я увидел, как слева метрах в пятидесяти выдвинулась целая толпа с императорского сада. Впереди шествует Анна с Софией. Следом идут десять фрейлин, слуги, а за ними целый взвод гвардейцев.

Недолго думая, двинулся мимо дорожек прямо по газону им наперерез.

Полпути миновал, и часть бдительной стражи вырвалась из строя, чтобы меня остановить. Позади тоже возмутился сопровождающий гвардеец, но не очень уверенно.

— Именем императора, остановитесь! — Заявил встречающий меня усатый, тёмный щуплый подполковник.

Стоило замедлиться, меня сразу обступили и другие стражники, угрожая вынуть сабли из ножен.

— Ваше высочество, София сейчас не принимает, — загалдели. — Господин Сабуров, запишитесь на приём, как положено.

Да какая София⁇

— Анна! — Крикнул через головы. — Нам надо поговорить!

Сестра даже не повернулась, как специально. Заметил, что и Софию придержала, чтобы та голову в мою сторону не повернула. Обе двинули ускоренным шагом с гордо вздёрнутыми подбородками, как две надменные особы, каких свет не видывал.

Хочется крикнуть «Сестра».

Едва сдерживаю порыв и отступаю.

Стражники благодарно кланяются, но смотрят некоторые ненавидящим взглядом. Да помню, помню, я ваши рожи.

— С восьми вечера в большом зале бальные танцы, — подсказывает Ивета на ухо. — Анна Ивановна обязательно там будет. И вы сможете поговорить.

Обойдя гостевой дворец, поспешил проведать мехара. И не сразу нашёл своего Медведя! В какой–то момент подумал, что его уволокли, и в груди даже успело похолодеть. Но нет! По часовому, выставленному у исполина, определил место. А затем, всмотревшись, понял, как его спрятали. Просто накрыли маскировочной сеткой под цвет листвы. Заметил, что и оцепление вокруг расставлено, близко не подойдёшь. Гостей отгоняют.

Совестно стало, столько из–за меня мороки.

Возвращаемся в гостевое крыло основного Дворца.

Мои прошлогодние покои на первом этаже в моём полном распоряжении. Не думал, что навеет тоски. Мне нужно просто поговорить с сестрой, и я покину это место. Под хмелем рвался сюда не только танцевать, но и взять реванш. Вот только не у кого.

Да и зачем?

Немного повозившись, Ивета достаёт из гардеробной парадный китель с золотыми погонами, где по четыре звёздочки сияют, и бархат золотой висит. Вот он–то точно для императорского бала подойдёт. У меня аж глаза загорелись. А эта и рада угодить.

— И когда вы его сшили? — Не сумел сдержать восторга.

— За ночь лучшие портные дворца управились, — ответила с улыбкой. — По распоряжению Анастасии Николаевны. Должна сообщить, что приглашение на вас оформлено. Теперь вы официальный гость на Острове. И не придётся ходить с сопровождением. Перед императором за вас поручилась сама Небесная принцесса. Она передала, что очень надеется, вы её не подведёте.

— Не подведу, — соглашаюсь.

Мне не очень хочется веселиться на балу. Но крайне важно увидеться с сестрой и поговорить прежде, чем я отбуду отсюда уже с концами.

К вечеру Остров вновь объял свет тысяч разноцветных фонариков. Зазвучала музыка с улицы, добавляя торжества атмосфере. И наполняя меня волнением.

Ещё до выхода Ивета предлагала вина. Но я отказался, считая, что выпил сразу на полгода вперёд. Но выйдя в главный коридор, понял, что напряжение снять бы стоило.

Не думал, что так разволнуюсь. Ведь меня увидят все самые знатные господа Империи, которые в прошлый раз наверняка были свидетелями моей выходки.

Именно моей. Я больше никого не виню в своих порывах. Всего можно было избежать, был бы я чуть сдержаннее. Знал бы я истинное отношение ко мне.

Но этого знать невозможно. Я даже не уверен, что Анна бросится ко мне в объятия, узнав правду. А поверит ли?

И вот он главный зал, куда выхожу в сопровождении камердинера и лакеев.

Длинной, как десять училищных плацев, а шириной, как три. Потолок высоченный.

Белые колонны в золотой и голубой перламутровой росписи по обе стороны, разделяют гигантский зал на три области. Справа и слева столы с яствами, фуршетные пирамиды, диванчики, по стене горшки с цветами. А по центру — широкая, просторная зона для танцев, пол в белом мраморе с искусной крупной росписью гжелью.