Бомж (СИ) - Путилов Роман Феликсович - Страница 14

— Я от тебя впервые слышу, что его убили, а уж тем более…

Я поднял пистолет, направив его в лицо собеседника.

— Хорошо, я правда не знал, что они Громова хлопнули. Но они меня не во все посвящали…

— Насчет взрывчатки в курсе?

Дима отвернулся, помолчал, потом буркнул: — В курсе.

— Сколько человек вы взорвали?

— Я лично никого не взрывал. Только взрывчатку и детонаторы три раза привозил…

— Из Горного?

— Ты и это знаешь? Из Горного.

— Ну если ты ничего нового мне не можешь сказать, зачем ты мне нужен?

— Погоди, мужик. Я могу рассказать, кого они взорвали. Во всяком случае, про один случай. Они какого-то чувака утром, по дороге на работу, перехватили, типа, проедемте с нами, есть вопросы. На вас заявление поступило. Отвезли его на озеро, мол, надо на месте проверить показания, посадили на рыбацкий ящик, в котором заряд с детонатором был, и мужика вместе с ящиком этим взорвали. Потом я слышал, как прикалывались, что несчастный случай с браконьером на рыбалке случился, сам себя взорвал.

— Это все? Неинтересно.

— Стой, погоди, не стреляй. Скажи, что ты хочешь? Если я знаю, я все расскажу.

— Из чего ты в меня стрелял?

— Ревнаган. Вон, в поленнице спрятан.

— И что? Своим сказал, что в тебя из двух стволов палили, а ты живой остался?

— А что мне делать было? Мне пистолет табельный на «постоянку» не дают, меня начальник РОВД дважды пьяным поймал с оружием. А жить хочется…

— Точно, и тем, кого ты замочил, тоже жить хотелось…

— Я же никого…

— Я тебе сказал — еще раз соврешь — замочу.

— Да я, правда, никого не разу. Следить следил, оружие привозил, а вот чтобы стрелять — такого не было.

— Ладно. Наган где лежит?

— Второй ряд сверху, половинка полена с сучком, за ним.

— Вставай, в сортир иди.

— Мы же договорились — Дима не хотел умирать с деревянной будке, пахнувшей говном.

— Не боись, там посидишь, пока я не уйду. — я прихватил штыковую лопату, стоящую у сарая и двинулся вслед за, ежесекундно оглядывающимся на меня, опером. Перед самой будкой, я остановил Диму зловещим шёпотом:

— Стой, последний вопрос…\

— Ты же обещал!

— Я же сказал -контрольный вопрос, ответ на который я знаю. Соврешь — не обессудь, прямо в дерьмо скину. Внимание, знатоки — вопрос. Четвертый ваш, Руслан который, в ваших делах участвовал или нет?

— Мужик, я правда не знаю. — Дима прижал руки в груди, олицетворяя статую искренности: — в чем я участвовал — его рядом не было, но Князь очень хитрый и крученный, он мог свои дела параллельно от меня с Русей крутить.

— Ладно, заходи. Не бойся, не убью. Тридцать минут сиди. Потом можешь вылезать. Запомни — раньше попробуешь вылезти — не обессудь.

Дверь туалета я подпер штыковой лопатой, так себе преграда, на пару секунд максимум, но чисто символически. «Наган» из поленницы я забрал, после чего просто ушел. Передвигался перебежками, через дворы, к утру дошел до улицы Путейцев, где упал замертво и уснул, надеясь, что бесшумно в комнату никто не проникнет, а если начнут ломится, то я успею устроить славные пострелушки. В нагане оставалось три патрона, и к двум ТТ — два десятка. Успею пару минут повеселится, пока меня не пристрелят, но на этот счет волнения я не испытывал, мне, почему-то было не страшно.

Следующим днем. Локация — улица Путейцев.

Проспав несколько часов, я проснулся по сильной естественной надобности. Шатаясь, посетил развалины будки на выгребной ямой, потом заставил себя постирать изгвазданные в реке вещи, устроив банно-прачечный день прямо между железнодорожными путями, под неодобрительными взглядами, проходивших мимо, смазчиков и прочих железнодорожников с длинными молотками.

Пока развешанная по комнате одежда сохла, я досыпал оставшееся до вечера время, а, с наступлением сумерек решил посетить круглосуточное кафе возле вокзала — кишки от голода нестерпимо резало.

Вот в этом кафе, во время поедания «русских бургеров», меня и прихватили. Три типа уголовного вида, выглядящие как сводные братцы двух грабителей, что я изуродовал возле психиатрической больницы, сели за соседний столик, спокойно дождались, пока я поем и вышли вслед за мной из кафе. Я огляделся, пытаясь понять, сколько моих недоброжелателей здесь присутствует, кроме этих, спокойных и флегматичных, мужчин, после чего двинулся, но переходному мосту, в сторону Нахаловки.

Исходя из своего профессионального долга, как работник уголовного розыска Дорожного РОВД, я решил не вешать «темняки» на родной отдел, а осуществить криминальные разборки на территории «соседей».

Поравнявшись со спуском к одиннадцатому «А» пути, где не толкались, ожидающие подачи электрички, пассажиры, я неожиданно бросился вниз, по лестнице. Мои преследователи на несколько секунд опоздали, стартанули за мной, когда я оторвался, в хорошем темпе, метров на тридцать. Я бежал по перрону, вдоль железнодорожных путей, в сторону станционной горки. Где надеялся затеряться среди множества будок, строений и другого, станционного хозяйства. Мои преследователи, сипло дыша, заметно отстали, да и не пытались они ускорится, бежали за мной, громко топая башмаками.

В очередной раз оглянувшись, контролируя погоню, я краем взгляда успел заметить три быстрые тени, тоже участвующие в забеге. От Нахаловки, легко перепрыгивая через рельсы, наперехват мне мчались три человека, явно, более молодые и легкие на подъем, чем упорно, на замедляясь, спешившие за мной, предпенсионеры.

То есть, это не я уходил от, преследующей меня тройки, а они выводили меня на засаду более молодых и быстроногих, «стремящихся». Ситуация переставала мне нравиться, несмотря на наличие, в, бьющих меня под ребра, спортивной сумке, трех заряженных «стволов». Если молодые «волчата» успеют перехватить меня, то наличие многочисленных будок, кладовок и прочих релейных шкафов, может стать смертельной ловушкой для меня — получить перо в бок из-за угла легче легкого, и пистолет в этом деле тебе не поможет.

Глава восьмая.

Легализация.

Июль 1993 года.

Локация — территория станции «Город-пассажирская».

Инстинкт самосохранения орал «Беги! Беги!», а дурная голова погнала меня наперерез молодым загонщикам. Они этого не ожидали, сначала дали мне приблизится, замедлив шаг, после чего вообще остановились, превратившись в идеальные мишени. Один полез в карман брюк, поэтому получил первым две пули из нагана, после чего схватился за бок и его скрутило винтом. Второй, вскрикнув, как заяц, подпрыгнул на месте и бросился бежать в сторону стоящего через пару путей, товарняка. В нарушении требований закона о милиции, я выстрелил ему в спину, но, очевидно, не попал, парень только ускорился. Третий меня чуть не подловил… Сначала меня посетила дурная мысль, что негоже оставаться с единственным патроном в «нагане», и я полез в свою сумку за запасным стволом, а этот ухарь, что-то заорав, бросился ко мне, держа какое-то короткое лезвие впереди себя, в вытянутой руке.

У меня не было не секунду на раздумья, поэтому я выстрелил последней пулей из «нагана» не целясь, просто в сторону противника. Нападавший согнулся, схватившись за живот, и сделав пару шагов, опустился коленями на блестящие рельсы, прямо мне под ноги. Из его руки выпала какая-то откровенная заточка — кусок лезвия, обмотанный синей изолентой. Вот, реально, если выживет, будет хранителем воровских понятий.

Я бросил разряженный наган в сумку, достал «ТТ» и двинулся к парню, что пытался что-то вытащить из кармана джинсов.

— Доставай, что там у тебя! Слышишь меня? — я наклонился к замершему на земле раненому, что странно извернувшись, держался за потемневший бок, постанывая и закрыв глаза. Хрен его знает, что у него в кармане, и хрен его знает, насколько он ранен. Ствол пистолета, приставленный к голове гарантировал меня от внезапного нападения, и я сунул руку в карман, с трудом вытащив оттуда револьверчик, типа «Бульдога», правда выглядевший крайне несерьезно. Я со всей дури бросил револьвер на рельсы, один раз, второй. От третьего удара дурулюминий, или еще какой, дурацкий, сплав газового убоища, лопнул в районе рамки, и на шпалы посыпались спусковой крючок и пара пружинок.