Мир жизни и смерти 7 (СИ) - Пуничев Павел - Страница 18

Я, ещё раз скривившись от боли в хрустнувших рёбрах, подтащил бесчувственное тело к одной из качелей, прицепив её к ним кандалами. Как очнётся поговорим с ней и, надеюсь, её ответ будет стоить потраченных на это денег.

Дальнейшее походило на прогулку тех пар, где она юна и прекрасна, а он кряхтит, скрипит, стучит свои клюшкой и потрясает огромным, отвисшим до самых колен кошельком. В развалины, ожидая моего излечения и возвращения Дола, мы не спустились, не спеша обошли всю платформу, рассматривая качели и идущие от них желоба, ведущие на все стороны света, добрались до основной вышки. Конструкция её была гораздо сложнее, функциональное применение же у неё не должно было отличаться от остальных, только, судя по шарнирам внизу, она могла крутиться в любую сторону, а так всё отличие было только в размерах. Захотев посмотреть на окружающий нас лес с вершины этой конструкции, я сменил божественную цепь на амулет телепортации ктонгов, тут же попав в какой-то другой мир, где окружающее пространство ушло на второй план, а в воздухе и на предметах появилось множество пятен-отметок, куда я могу телепортироваться. Я выбрал максимально дальнюю перекладину на вышке, активировав амулет. Моментальный перенос, взмах руками, чтобы зацепиться за конструкцию и вот я в пяти метрах над землёй.

Отлично, повторим.

На четвёртом прыжке, зацепиться я не успел, с коротким воплем рухнув вниз, но последний положенный мне перенос метнул меня опять вверх, где я судорожно ухватился за очередную балку, оказавшись в метрах в двадцати над землёй. Остальной путь пришлось проделать обычным способом, хорошо хоть во время моих прыжков категория перелома снизилась, и рёбра перестали тереться друг о друга изломанными краями.

Вид, открывшийся с самый верхотуры, был прекрасен: бескрайнее море зелени с возвышающимися над ними кронами лесных гигантов, и узкая поблескивающая полоса речной глади вдали.

Спуск прошёл ещё изнурительнее, чем подъём, и стоило мне оказаться на земле, как я объявил обеденный перерыв.

Залез на аукцион и, уже по давно протоптанной дорожке, направился в раздел высокой кухни от МарьИваны из клана Дятлов. В очередной раз охренел от тамошних цен и, ровно в такой же раз, не смог себе отказать попробовать очередной шедевр. Если так и продолжится дальше, то я очень скоро верну этим Дятлам все, что получил от них за продажу замка…

Фло сказала, что не очень голодна, поэтому, зная её, заказал двухлитровый тазик салата с креветками, а себе большую кабанью рульку, тушёную в черносливе. Не знаю от какого мутанта её отрезали, но рулька оказалась в полпуда весом, что меня в данной ситуации вполне устраивало, так как я был голодный, как волк. Все эти кровотечения и зарастающие переломы, как всегда, разжигали зверский аппетит, так что шмат ароматного мяса настолько мягкого и сочного, прямо сползающего с кости оказался как нельзя кстати. А после первого же укуса переживания о его цене вылетели из моей головы навсегда. Очнулся я только от двоякой мысли, что сейчас лопну, и что ни за что не оставлю блюдо не вылизанным.

Лапочка Броневому.

Я, конечно, люблю парней с хорошим аппетитом, но сейчас это выглядело, как будто дикарь сожрал живую антилопу, за которой гонялся три последних дня. Хотела на днях тебя познакомить с интересными людьми, но увидев, как ты ешь, поняла, что в культурное общество тебе ещё рановато.

Облизав пальцы и злобно выматерившись, я отключил долбаный стрим, и сыто рыгнул.

Красота! Вот это жизнь, теперь бы ещё вздремнуть полчасика… Чувствуя, как мои глаза сами по себе закрываются, примостил свою голову на бедра Флоры и тут же рухнул в непроглядный сон.

Темнота быстро сменилась вездесущий зеленью, а тишина ревом разнообразных существ и перестуком шанцевого инструмента. Я вытер пот со лба и огляделся: лес, лес, лес, кругом один чёртов лес. Бесконечный, дикий, непроходимый. Впрочем, последнее утверждение не совсем верно, сейчас как раз мы его и проходим.

Впереди группа горных троллей, невероятно сильных и неутомимых, вооружённых гигантскими мачете, вырубают, крошат и дробят стоящую перед ними стену леса. А он настолько плотный, что невозможно отбросить в сторону вырубленные кусты и деревья, и их приходится оттаскивать назад по прокладываемой дороге. Жара, духота, и бесконечная работа, замедлили их движения, но они всё ещё идут вперёд. За ними, в тени непроницаемого полога ползут зубаны: редкие твари из гномьих пещер. Несмотря на свой размер и массивность, они прокладывают в голом камне настоящие лабиринты из ходов, переходов, кладовых и оранжерей, где зубаны выращивают грибы и жирующих на них слизней, которыми и питаются. Здесь им досталось работка не легче: выдирать, выкорчёвывать оставшиеся пни, убирать корни на глубину в мой рост, но и это не сильно помогает от восстановления леса, поэтому вслед за ними обозы тащат бочки с ядом, которым пропитывают очищенную землю. Идущие следом чародеи убивают всё, что осталось после яда, и ещё на бурлящую, исходящую ядовитым паром землю тут же кладутся многотонные каменные блоки, с помощью северных мамонтов доставленных из земель гномов. И вся эта процессия окружена нами: охраной и целителями. Без нас тут не обойтись: будто дождь на нас сыплются отравленные стрелы и дротики, посылаемые руками местных мелких аборигенов. Радует одно, что те слабы и не слишком сведущи в изготовлении ядов, так что их атаки больше раздражают, чем причиняют реального ущерба.

Столько усилий, золота и интриг, семь лет тщательной подготовки, и всё ради чего? Мираж, фантазия, недосягаемая мечта…

— Бродриг, не спи, прорыв!

Я очнулся от своих мыслей, крутя во все стороны головой. Действительно, прорыв, и в этот раз достаточно крупный: минимум пятьдесят бледнокожих существ, которым надоело пускать дротики и метать стрелы из лесной чащобы, вооружившись своими смешными копьями бросились врукопашную. Это они зря, несмотря на всё, их было даже немного жалко. Словно лемминги с северных полей, собирающихся в огромные стаи и бросающиеся с высоких утёсов в море, местные обитатели бросались в свои безнадёжные атаки и находили здесь свою смерть, хотя нам не было до них никакого дела и навредить их домам мы никак не могли. Нам нужна была лишь тропа, дорога к мечте нашего правителя… Я привычно взмахнул секирой, и под ноги ко мне упало рассеченное надвое тело. Ещё взмах, ещё одна скалящаяся голова покатилась в кусты. Взмах, смерть, взмах смерть…

Ещё один удар — ещё одна беззвучная смерть.

Вопль. Рёв, треск ломаемых деревьев, а вот это что-то новенькое.

Краем глаза заметил движение, резко обернулся, ошарашено уставившись на оживший вокруг нас лес. Деревья гнулись и шатались с такой силой, будто хотели вырвать свои корни из земли и наброситься на нас, но вместо этого расступились в стороны, пропуская несущихся на нас чудовищ.

Будто порождения из самых глубин ада, гигантские твари с множеством извивающихся щупалец, каждое из которых, будто отвратительная змея, было увенчано истекающей ядом пастью.

Погонщики троллей тут же взвыли, направляя их на новый объект, те несмотря на то, что были крайне тупы, и то на миг опешили, явно не ожидая встретить здесь кого-то крупнее себя. Но их погонщики были хороши и уже через миг гигантские тесаки взлетели в воздух, навстречу метнувшимся к ним щупальцам.

Обезглавленные щупальца полетели во все стороны, разбрызгивая капли шипящего яда, но гораздо большая их часть впилась в тела троллей и охранников. Рядом страшно захрипел Орлей, наш десятник, когда метнувшееся вперёд щупальце впилась ему зубами в горло и потянуло на себя. Превозмогая охватившую меня жуть, я подскочил к нему, двумя ударами секиры отрубая конец щупальца, а затем схватился за десятника, отшвыривая его назад за спину:

— Лекаря! Лекаря десятнику, живо!

Подставил под удар следующего щупальца щит и сам отлетел на шаг назад, такой силы был удар. Встряхнулся, как вылезшая из воды собака и бросился вперёд, ударяя точно по метнувшейся в мою сторону пасти, разрубая и её, и часть щупальца, брызнувшее во все стороны лимонно-жёлтым соком. В ответ я получил жестокий укус в плечо, и доспех едва спас меня от лишения конечности. Я отлетел в сторону поглощенный охватившей меня раздирающей болью, теперь наблюдая за происходящим в качестве зрителя.