Развод. Игра на выживание (СИ) - Коваль Лина - Страница 5

Богдан согласился взять деньги только под расписку.

Выкупил свой автосервис, развил его в небольшой, но приносящий стабильный доход автоцентр. Параллельно поступил на заочное отделение в Институт коммерции на факультет экономики и управления.

Первые пять лет нашей семейной жизни были очень тяжелыми. Учеба и автоцентр забирали у Богдана все силы. Я поддерживала, конечно, как могла. То лекции перепишу, то поставщика автохимии найду с ценами подешевле.

Ситуация осложнилась, когда Богдан только-только перешел на второй курс.

Я забеременела...

Мы не планировали детей так рано. Врач сменила противозачаточные таблетки, произошел гормональный сбой и, как результат, беременность. Шок, неверие, слезы. Куда к существующим проблемам еще ребенка?!

Несмотря на это, мы ждали нашу первую малышку с трепетом.

Маша стала всеобщим солнышком.

Ни дикая усталость, ни практически отсутствие сна в первый год её жизни, никогда не сравнились бы с тем ощущением настоящей семьи, которое она нам подарила. Время шло. Вместо съемной квартиры мы переехали в трёшку. Потом родился наш второй, на этот раз запланированный ребенок – сын, о котором Богдан мечтал.

Наш Ванечка. Добрый, милый, самый любимый мальчик.

Если с рождением Маши наша семья стала настоящей, то когда родился сын – она стала полной.

Двухэтажный дом с небольшим бассейном и садом – подарок Богдана на рождение сына. Мы строили своё гнездышко три года.

Каждый сантиметр этого дома одобрен мной.

Каждый светильник в уборной или плинтус в кладовой – всё выбирала я. Во-первых, Богдану всегда были неинтересны такие мелочи, во-вторых, он был занят развитием нового направления - автозаправочных станций.

- Почему не ешь? – спрашивает Богдан, приближаясь к окну.

Выхожу из собственных мыслей и оборачиваюсь. Дети уже поели и убежали по своим комнатам.

- Тебе есть до этого дело? – спрашиваю равнодушно.

- Не мели ерунды.

- Ты же вышел из дома по-тихому. Рано утром. Ничего не сказал ни мне, ни детям. Даже записки не оставил.

- Да… прошли времена с записками, - усмехается горько.

Его сарказм отдается болью в сердце. Около восьми лет назад. Когда не было сил даже на секс из-за постоянной усталости. Когда Богдан пропадал на учебе и работе, а я погрязла в пеленках и присыпках… Он каждое утро, уходя из дома, оставлял мне записку на столе. В ней могло быть всё что угодно. Пожелание хорошего дня, признание в любви или просьба постирать белую рубашку к завтрашней встрече.

Но подпись была всегда одинаковая: Твой Даня.

Слезы застилают глаза.

- Ты меня разлюбил, Даня, - мотаю головой. – Я такая дура была. Даже не думала об этом. Никогда не думала о том, что ты можешь меня разлюбить.

- Прекрати истерику, Ян. Я просто сказал, что нам надо немного отдохнуть друг от друга.

- Раньше ведь не говорил, - с укором выговариваю.

Молчит. Поворачиваю голову и осматриваю мужа. То, что перед завтраком он не переоделся, и даже не зашел в нашу спальню, о многом говорит. Например, о том, что семейный завтрак – это просто спектакль для детей.

- Скажи мне, кто она? – спрашиваю со слезами в глазах. - У тебя кто-то появился. Я чувствую, Богдан.

- Бл*дь. Что ты несешь? – говорит он нервно. – Я никогда тебе не изменял и не собираюсь.

- Врёшь, - кричу и бью ладонью в твердое плечо, но его тело даже не сдвигается с места. – Всё врёшь.

Меня сносят эмоции. Я два дня держала их в себе и ни с кем не делилась. Я два дня носила обманчивую маску для детей и своих родителей.

- Как же ты меня за*бала, - качает Богдан головой, глядя в окно.

Глава 6. Яна

- И что ты ему ответила? – спрашивает Света, нарезая фрукты в фарфоровую тарелку, отделанную золотой каймой.

Три месяца ждала этот набор посуды из Европы.

- Ничего, - говорю задумчиво, кутаюсь в плед. – Разрыдалась, как дура.

- А Богдан? Успокоил хоть?

- Нет, - мотаю головой. – Просто сказал детям, что он пока поночует на квартире, чтобы не ездить за город. И после этого ушёл, девочки.

- Да уж, - Света неодобрительно качает головой. – Хочешь, поговорю с Вадимом, чтобы он с ним пообщался? Может, реально у него случилось что-то? Всякое же бывает.

- Ой, девочки, - закидывает стройную загорелую ногу на стул Вера. – Вы как маленькие, ей богу.

- Почему это? - подозрительно сужает глаза Света.

Девчонки – мои одноклассницы и подруги детства. Мы нечасто с ними встречаемся в последнее время, но как только я отправила эмоциональное голосовое сообщение в наш общий чат, они тут же приехали с вином и суши.

- Ну почему один человек не может просто за*бать другого? – философски размышляет Вера, разводит руками. – Ну камон, девчат?! Это нормально, что люди, которые прожили десять лет, друг друга допекли.

- Ну тебе-то лучше знать, - усмехается Света.

Вера в свои двадцать восемь ни разу не была замужем. Пару лет назад она встречалась с одним иностранцем, но в итоге он вернулся на родину, а она осталась в городе, потому что не может оставить престарелых родителей.

- А вот это уже сарказм, - Вера чокается с нами высоким бокалом. - Пассивная агрессия, Светик.

- Да-да.

- Я серьезно. Вот ты не можешь Вадику своему прямо сказать, что он тебя за*бал, поэтому приходится эти эмоции сливать на любимых подруг. Типа мы всё стерпим. Настоящая ты только с нами.

Света смотрит на Верунчика снисходительно и кидает ей в лицо сморщенную салфетку.

Я же задумываюсь.

Первая реакция на слова Богдана – шок, неверие и ужас.

Не знаю, что сейчас включается в моей голове, здравый смысл или желание оправдать своего мужа, но сегодня его «за*бала» уже не кажется катастрофой. Может, так на самом деле бывает?!

А еще вдруг вспоминаю, что он признался мне в любви.

Ну почему? Почему человеческий мозг такой противный и из диалога, где любимый человек ответил на твои чувства взаимностью, а потом сказал гадость, запоминаешь только плохое?

- Думаешь, это ничего страшного? – спрашиваю Веру, закусив губу.

- Полагаю, что ты реально его за*бала, Шацкая. Ну серьезно. Даже с этим домом. Допусти хоть на секунду, что ему похрен, какой фирмы будет сантехника или откуда приедет люстра. Что-то мне подсказывает, вот я тебя послала на второе же подобное сообщение, а Богдан пару лет это, скрипя зубами, выслушивает.

- Ну, давайте его все пожалеем? – цедит Света. – Бедняга такой, я офигеваю с тебя Стоянова.

Вера игнорирует Светин тон и отвечает ей спокойно:

- Я всегда говорила, что Соболев - это не твой Вадик. С ним надо по-другому.

- А как? – зацепляюсь я за спасительную соломинку. – Вер, что мне делать? – начинаю опять реветь. – Я умру без него. Я вообще не представляю без него жизни.

- В этом и есть твоя проблема, Янчик, - качает головой Вера и надувает качественно сделанные губы. – Человек приходит в этот мир один и умирает тоже. Это надо понять и принять. И перестать воспринимать собственного мужа и любовь, как что-то вечное из песни Шарля Азнавура.

- Ой, девочки, я пойду лучше детей проверю. Я старовер, вы же в курсе? – уточняет Света и уходит в сторону дома.

- Жопу наела староверка наша, - шепчет мне Вера на ухо и прыскает от смеха.

- Стоянова, блин, - щелкаю подругу по носу. – Она родила пару месяцев назад.

У Светы трое детей, муж и дом – полная чаша. Мы с ней во многом похожи, но она выглядит гораздо старше и, вообще, не заморачивается за внешность.

- А ну да, - машет Вера рукой, мол, роды не оправдание.

Разливаю остатки вина в бокалы и зажигаю ароматизированные свечи, так как на улице смеркается. От выпитого алкоголя становится только хуже. Мою душу будто экскаватором вспахали и забыли разровнять.

Прикрываю глаза и пытаюсь совладать с приступом отчаянной боли.

- Что у вас с сексом, Ян? – спрашивает Вера задумчиво. Деликатно делает вид, что не замечает блеснувшие слезы.

- Всё так же, - пожимаю плечами.