Дело скандальных ведьм (СИ) - Елисеева Валентина - Страница 8

– По итогу, полиции не удалось выйти на след украденных вещей?

– Да. ФБР рвёт и мечет: грабежи банков – их епархия, но с таким объёмом следственных действий отделу Иных в Федеральном Бюро в одиночку без полиции не справиться. Так что они взяли на себя функции кураторов, а работают по делу детективы Вэнрайта, и капитан зол как тысяча чертей из-за невозможности отыскать хоть одно украденное колечко. Похоже, грабители распихали всё под кровати и залегли на дно.

– Три разорённых банка, Тони! ТРИ! У них должны быть исполинские кровати! Там какой объём наличности из ячеек унесён – слышал?

– Угу. Тебе его в миллионах или в килограммах озвучить?

– Глупо держать такие средства в мешках, их надо реализовывать, причём быстро.

– Вэнрайт считает так же, но везде всё тихо, всплесков финансовой активности нигде нет, – повторил Тони.

«Всплесков нет... всплесков нет...», – рефреном отдалось в мыслях Вэл. Интуиция встрепенулась, намекая, что как раз здесь и кроется разгадка! В который раз она пожалела, что интуитивная деятельность не связана напрямую с деятельностью мыслительной. Хорошо, что логика и способность к анализу данных не базируются на шатком основании туманных ощущений!

– Перешли мне все материалы, которые тебе удалось выпросить у Вэнрайта, – скомандовала она личному помощнику.

– Тебе мало банковских договоров на страхование и охрану? Ты по ночам спать не пробовала? Говорят, очень полезная для здоровья штука – сон, – возмутился Тони.

– Правда? Тогда когда-нибудь обязательно попробую, но сейчас жду файлы на почту.

Об этом не стоило знать личному помощнику, но после последней встречи с бывшем мужем она боялась сомкнуть глаза и увидеть очередной сон о прекрасном прошлом. Боялась, что неподвластная разуму тяга к любимому человеку прорвёт оборону её самообладания, сильно подточенную возникшими сомнениями. Вначале прояснение всех событий прошлого – потом решение. Решение взвешенное и продуманное, а не спонтанное, эмоциональное. Она научилась жить рассудком, а не чувствами, и внутренний зверь может сколько угодно роптать по этому поводу! И по поводу бессонных ночей – тоже. Ей пора уже составлять счёт господину Кэмпбеллу по работе над его делом:

первый приём – двести долларов,

консультации независимых экспертов – пятьсот долларов,

ночные бессонницы и размышления по делу – сто тысяч долларов за штуку!

Если так пойдёт и дальше, его внушительного состояния может и не хватить на оплату её счёта!

Если в вас проснулся дар скверных пророчеств – старайтесь изрекать поменьше многозначительных фраз. Иначе скажешь в раздражении: «Чтоб меня драконы покусали!» – и будешь улепётывать от стаи неадекватных рептилий. Скажешь, что дело ограбленных банков не единственное в твоём производстве, – и будешь встречать длинную вереницу новых клиентов.

– Составьте мне жалобу, которую без возражений примут в прокуратуре! Почему никого не заботит бесцеремонное вмешательство в мои внутрисемейные дела и психологический комфорт моего малыша?! – с такой заявкой влетела в двери очередная клиентка суматошного дня.

Девушка была очень молоденькой, на вид – семнадцать человеческих лет. Она выглядела нервной, импульсивной и одновременно – откровенно беспомощной, такие часто попадают в плохие истории. Зелёные глаза девушки и заклубившийся по кабинету аромат полей и дубрав прояснили её видовую принадлежность, усилив тревогу Вэл: Иные этого вида были самыми слабыми, ранимыми и беззащитными из всех, и предпочитали не покидать лесов. Привести девушку в город могла только жизненно важная проблема! Напротив её имени в графике приёмов стояла сделанная Тони пометка, подтвердившая догадки: «Серьёзный семейный конфликт, хорошо бы дело не дошло до нашего профиля – то есть, до криминала». К такому примечанию Вэл не могла отнестись несерьёзно!

– Присаживайтесь, не волнуйтесь. Кто вмешивается в ваши отношения с ребёнком?

– Он!

– Ваш муж? Бывший супруг?

– Нет! Если и дальше так пойдёт – я его топором зарублю!

Ого, с какой экспрессией сказано! Личный помощник как всегда оказался прав в своих плохих предчувствиях.

– Вам досаждает свёкор? Ваш отец? Дело пойдёт быстрее, если вы не станете вынуждать меня угадывать. Кто – он?

– Старый клён!

– Простите, – растерялась Вэл. Ей на память пришла песенка, которую при ней напевала Элен, расставляя тарелки на столе веранды. «Старый клён, старый клён, старый клён стучит в стекло...», – так переводились слова той песни. – Разве деревья дриад умеют перемещаться?!

– Нет, конечно, с чего вы взяли?

– Просто несколько затруднительно активно вмешиваться в жизнь людей, если вынужден стоять на одном месте, – объяснилась Вэл.

– Но мой-то малыш тоже растёт на одном месте и рядом с ним! – заломила руки дриада. – И старая развалина мешает мне растить моё деревце и налаживать общение с ним!

Ситуация прояснилась. Вэл откашлялась и подумала, что привлечь к ответу дерево практически невозможно, какие бы действия оно ни совершило. Как и фамильяры ведьм, деревья дриад считались аналогами домашних питомцев и подать жалобу можно было только на их хозяев, но не на них самих. Однако юная дриада находилась на грани нервного срыва, и никак нельзя было отправить её восвояси без всякой поддержки.

– Раз у вас появилось собственное дерево, то вы уже совершеннолетняя, – констатировала Вэл, вытаскивая из закоулков памяти те положения Кодекса, что касались лесных дев.

– Да, и имею законное право подать жалобу! Но помощник окружного прокурора заявил, что деревья дриад относятся к полуразумным существам и жалобу на них подать невозможно. Когда я раскричалась в его кабинете, что это людей следует относить к полуразумным существам, а не деревья, что я не уйду, пока они не приструнят наглого вторженца в мою семью, он поморщился и в итоге посоветовал обратиться к вам.

– Замечательно, – пробормотала Вэл, беря на заметку поговорить по душам с Дереком Ривзом. – Я так понимаю, деревце у вас совсем маленькое, а рядом с ним растёт другое полу... совершенно разумное дерево?

– Всё верно, – закивала юная дриада. – Пересаживать мой клён на другое место я страшно боюсь: такой перенос неизбежно повредит его неокрепшие корни, а ещё глубокая психологическая травма от переезда останется – понимаете?

– О да, у деревьев очень тонкая душевная организация, – серьёзно согласилась абсолютно ничего не смыслящая в деревьях Вэл. Она умела по ним лазить, мастерить рогатки из их ветвей, строить шалаши из отрезанных веток, но об этом точно не стоило говорить дриаде.

Лицо девушки расслабилось впервые с момента прихода. Она облегчённо выдохнула и разразилась долгой тирадой, изливая свои переживания. Суть их сводилась к тому, что большой клён, под сенью которого выросло деревце дриады, взялся воспитывать и поучать малыша несмотря на растущее раздражение его законной хозяйки-мамы, то есть клиентки Вэл. Обычно полуразумные деревья растут слишком далеко друг от друга, чтобы иметь возможность ментально общаться между собой, и слышат только своих дриад, но данный конкретный случай стал исключением из правила.

– Мой клён – он только мой, а этот гад влезает в нашу связь, ранит хрупкую детскую психику рассказами, которые малышу совсем не по возрасту! Вчера, например, он рассказал ему о заготовке дров в лесу! – взвилась под конец рассказа юная дриада. – Мой малыш всю ночь проплакал, я его еле успокоила к утру. И мне нужно вернуться быстрее, пока он не проснулся, а то вредный старик порасскажет ему ещё каких-нибудь ужасов.

– Была какая-то причина для разговора о дровах?

– Опушку леса от сухостоя расчищали, шум до нас долетал. – На глазах дриады выступили слёзы, но она взяла себя в руки. – Наш лесничий из посвящённых, он глаз не спускает с лесорубов, чтобы до беды не допустить, да и мой народ не селится вблизи края лесов и дорог.