Дело скандальных ведьм (СИ) - Елисеева Валентина - Страница 18

– С юридической стороной дела разобраться нетрудно, меня куда больше озадачивают другие вопросы. – Склонив голову на бок, Вэл с любопытством поинтересовалась: – Зачем вы пошли к пластическому хирургу, если совершенно спокойно воспринимаете свою внешность? О, вы удивлённо приподняли брови – недоумеваете, с чего я так в этом уверена? У вас зеркальный холл, тут и там у шкафов зеркальные дверцы, а у тех, кто ненавидит своё лицо, зеркала в доме имеются разве что в ванной. Если бы вы сами негативно относились к своей внешности, весь ваш дом был бы иным: более мрачным, закрытым и тёмным.

– Вы не только адвокат, но и психолог? – откинулся на спинку плетёного стула Фил Форрест.

– Это в чём-то смежные профессии, – согласилась Вэл и продолжила перечислять: – Неуверенные в себе люди часто носят кричащие одежды, красят волосы в дикие цвета, чтобы отвлечь внимание от якобы имеющихся у них недостатков внешности. Вы же одеты строго, неброско и стрижка у вас классическая. Вы работаете среди людей?

– Нет, я практически не покидаю эльфийскую территорию. У меня сильный магический дар взаимодействия с растениями, так что я главный архитектор посёлка и постоянно занят здесь. Вечно кому-то хочется пристроить к дому ещё комнату или этаж, обновить веранду или крыльцо.

– Похоже, тут и кроется корень проблемы. У эльфов не только гипертрофированное чувство прекрасного, но ещё и представления об этом прекрасном весьма консервативны и не меняются веками. Рискну предположить, что в общине при виде вас все отводят глаза в сторону, сочувствуя и стараясь не смутить вас пристальным вниманием?

– И что с того? – нахмурился эльф.

– Тогда я ещё больше восхищаюсь вашей выдержкой и самодостаточностью. Итак, вы живёте вполне в ладу со своим «уродством», так к чему вам добровольно кромсать своё лицо, с которым вы прожили уже немало лет? Кстати, лицо совершенно нормальное на взгляд любого не ушастого человека.

– Спасибо за попытку поднять мою самооценку, – усмехнулся эльф.

– Мы уже выяснили, что с вашей самооценкой всё в порядке, так с чего вдруг вы рванули к пластическим хирургам?

Эльф поморщился и неохотно сказал:

– Моя мать очень ослабла в последние годы, она боится уйти к предкам, не увидев внуков или хотя бы ту, что произведёт их на свет. Не то чтобы у неё вовсе не было внуков – мои братья и сёстры имеют большие семьи – но она хочет лицезреть моих детей. Однако все в общине, к кому я обращался со сватовством, ответили решительным отказом. Последний потенциальный тесть посоветовал мне сделать пластику лица, однако и на этом пути у меня возникли непредвиденные трудности. Увы, даже лучший хирург штата не способен сотворить из меня херувима, – фыркнул эльф.

– Способна, просто не хочет, – поправила Вэл.

– Потому что я слишком противен ей внешне, и не существует методов это исправить.

– М-да, лишний раз убеждаюсь, что если бы люди умели слышать друг друга, услуги психологов и адвокатов им бы требовались куда как реже. С чего вы взялись отыскивать в словах врача двойной смысл, которого там никогда не бывало? Мой вам совет, как её поверенного: дайте девушке возможность откровенно объясниться с вами и не извращайте её речей!

– Ни к чему объясняться, я и так всё понял. Повторяю: я последую любому вашему совету, как её адвоката, чтобы у Клары не было из-за меня проблем!

Ого, как легко сорвалось с его губ её имя! Он точно не именует её «врачом Фэйм» в своих мыслях. Врач и пациент явно успели немало пообщаться, прежде чем между ними встала непробиваемая стена недоверия и непонимания друг друга.

– Тогда мой вам совет: пригласите мисс Фэйм на романтический ужин, – заключила Вэл.

– Вы с ума сошли?! – опешил эльф. Он несколько раз открыл и закрыл рот, но не нашёл подходящих слов для выражения своих взбаламученных чувств и мыслей.

– Согласна, с романтическим ужином я переборщила, но пригласите её хотя бы на завтрак с круассанами в кафе на набережной реки, – подсказала Вэл.

– Знаете, за свой век я выслушал достаточно отказов от встреч такого рода, чтобы гнаться ещё за одним, – сухо ответил эльф.

Укоризненно покачав головой, Вэл склонилась к собеседнику и заговорщицки прошептала:

– Если бы вы верно расценили мотивы отказа Клары Фэйм от операции, то сейчас не сомневались бы в её согласии встретиться с вами абсолютно неделовым частным образом. Как же она выразилась у меня в кабинете? Ах да, вот так: «Я категорически не согласна портить такой шикарный экземпляр впечатляюще брутальной внешности! Даже за миллион и даже из-за угрозы увольнения! Я предостаточно наплодила шаблонных красавцев, похожих на однотипные манекены в магазинах, и отказываюсь собственноручно коверкать редчайший образец идеальной мужественности!»

– Она не могла произнести ничего подобного, – недоверчиво выдохнул эльф. Он вскочил, уронив стул, и взирал на адвоката в полнейшем шоке.

– Как раз она – могла и произнесла. Поймите, миловидных лиц Клара повидала предостаточно! Безупречно гармоничные черты лица давно вызывают в ней интерес исключительно профессионального плана: она осматривает плоды трудов конкурента и прикидывает запрошенную им стоимость коррекции «фасада». Вас же она выделила из общего ряда, и мне так показалось, её поразила не только внешняя мужественность вашего облика.

Тихонько поднявшись из-за стола, Вэл оставила хозяина дома стоять в глубочайших раздумьях. Эльф так поразился её словам, так усиленно старался в них поверить, что даже не заметил её ухода. Оставалось надеяться, эти двое сообразят, что созданы друг для друга, до того, как вновь разойдутся их случайно пересёкшиеся пути. Не единожды Вэл сталкивалась с тем, что в деле общения с себе подобными люди постоянно совершают одну из двух ошибок. Они либо не решаются откровенно поговорить с тем, кто им важен и очень нужен, либо тщетно пытаются достучаться до того, кто уже перешёл в категорию безнадёжно чужих людей. Однако случаем пластического хирурга Вэл горячо надеялась пополнить свой личный фонд «Верю в лучшее».

Дойдя до машины в густеющих сумерках, она достала из сумочки телефон, чтобы включить звук, убранный на время деловой беседы, и обнаружила десяток пропущенных звонков от Вэнрайта. Торопливо набрав его номер, она взволнованно выдохнула:

– Что случилось, капитан?

– И это спрашивает та, что в очередной раз подставила меня перед начальством?! – возмущённо рявкнул дракон. – Немедленно лети в участок, пока я не отправил за тобой детективов. С наручниками и постановлением на арест!

.

Первое, что бросилось в глаза Вэл, вошедшей в кабинет командира специального отделения, был составленный ею фоторобот, лежащий в центре бескрайнего стола капитана. Что примечательно, фоторобот был окружён фотографическими снимками, изображавшими в разных ракурсах ту же самую ведьму! На собранный коллаж угрюмо взирал не только капитан Вэнрайт, но и тройка его лучших детективов и сам шеф полиции Атланты. Все мужчины дружно и сумрачно уставились на явившегося адвоката. Вэнрайт драматическим жестом обвёл коллекцию снимков и процедил сквозь зубы:

– Объяснитесь, мисс Мэнс, с чего вдруг вы так заинтересовались главной фигуранткой по делу ограбления банков, которая как раз вчера сбежала из города, ловко увильнув от приставленного к ней «хвоста».

– Подозреваемая по делу ограбления банков?! – ахнула Вэл. – Чтоб меня фениксы спалили! Таких совпадений просто не бывает!

– Представляешь, все мы считаем точно так же, – оскалился капитан. – Когда и при каких обстоятельствах ты встречалась с этой девицей?

Верный товарищ исчез, Вэнрайт перешёл к роли дотошного копа. Ребята правда собираются разыграть перед ней сцену «добрый и злой полицейский», угождая своему хмурому шефу? Дракон был сильно на неё обижен: это проявлялось во взгляде, в выражении лица, даже проскальзывало в его запахе. Похоже, криминалист с фотороботом возник на его пороге как раз во время доклада начальству, что они упустили подозрительную девицу и не знают, через кого её можно отыскать. А тут выясняется, что хорошая знакомая капитана с его помощью разыскивает подозреваемую в обход официальных следственных мероприятий! Постаравшись выразить ответным взглядом всю свою растерянность и ангельскую невиновность в подставе, Вэл заявила: