Истинная для проклятого (СИ) - "OliviaDriar" - Страница 11

Переложив всю ответственность за испорченное настроение отца на вчерашний отказ выполнить его желание, Анна с решимостью перешагнула порог кабинета.

— Отец… — на ее алых губах появилась нервная улыбка.

— Анна, где ты, черт возьми, была⁈ — вскричал мистер Раин, в упор глядя на нее горящими яростью глазами.

Анна сглотнула набежавшую от волнения слюну. Отец редко ругался, тем более в ее присутствии. Он себе этого не позволял, считая брань пороком недалекого слоя общества. Руки Анны вспотели, а глаза, под давлением сурового родительского взгляда, опустились в пол.

— Я… там на рынке, — Анна говорила прерывисто, не зная, с чего начать, чтобы объяснить, где она провела эти несколько часов.

— Ты хоть понимаешь, что ты натворила? — от гнева острые скулы мистера Раина напряглись, а на светлой коже выступили красные пятна. — Как ты могла такое сделать!

Анна в недоумении подняла на отца глаза. Разговор определенно шел не о вчерашнем отказе от замужества. Значит, отец разгневан чем-то другим.

— Я не понимаю…

— Не понимаешь? — вытаращив на нее сверкавшие недовольством глаза, крикнул мистер Раин. — Зато стражники, которые тебя ищут по всему городу, все прекрасно понимают! Я задам тебе свой вопрос еще раз, а ты, будь любезна, дать на него подробный ответ. Что ты, черт возьми, сделала?

Глаза Анны увлажнились от слез. Она и не предполагала, что все обернется таким образом. Сделав над собой невероятное усилие, она успокоилась и со вздохом рассказала отцу всю историю с самого начала и до конца.

С каждой минутой лицо мистера Раина мрачнело все больше, а взгляд — становился жестче.

— И я их привела домой, — дрожащим голосом закончила Анна, — чтобы ты им помог.

Мистер Раин схватился руками за голову.

— Неужели ты настолько глупа, что не осознаешь, в какое положение нас поставила? — он схватил со стола свернутую в трубочку коричневую бумагу и протянул дочери. — Давай, взгляни на плод своей доброты!

Анна взяла из его рук письмо. Развернув свиток, девушка уставилась на крупные чернильные буквы. Прожигая строки отчаянным взглядом, она сперва не поняла их смысл из-за бессвязных обрывков мыслей. А бардак в голове, как известно, состояние коварное. Когда в мыслях полный хаос, разобраться с навязчивыми вопросами и смешанными чувствами — крайне сложно.

Анне приходилось перечитывать одно и то же предложение несколько раз. И когда до нее дошла суть прочитанного, она резко перевела испуганный взгляд с указа на отца.

— Что это значит? — ее голос прозвучал как далекое эхо. — Меня арестуют?

— А ты думала, что, ударив стражника и вмешавшись в исполнение наказания, отделаешься легким испугом? — с пугающей Анну усмешкой, пробежавшей по разъяренному лицу, прошипел он.

Анна молчала. Она не знала, что сказать. Хотела сделать как лучше, но попытка помочь привела к непредсказуемым последствиям.

— Я не знала, что все будет так… — попыталась оправдаться она, опустив руку со свитком.

— Сколько раз я тебе говорил не лезть не в свое дело! — брови мистера Раина грозно сдвинулись. — Тот мальчик, своровав, преступил один из важнейших законов. За кражу чужого имущества власти Бефроры обязуются отрезать преступнику руку. Так заведено уже многие годы и должно быть так и никак по-другому. Чтобы люди видели грань дозволенного, и наш мир не погрузился вновь в те темные времена, когда преступления происходили на каждом шагу, а преступники оставались безнаказанными.

Она знала этот закон, как и любой житель Бефроры. Но не думала, что все может зайти так далеко. Она и мысли не допускала, что ее будут искать и заведут на нее дело, как на преступницу.

— Отец, я… — Анна не сдержалась и заплакала. Свиток упал на пол.

Мистер Раин отвернулся от дочери, чтобы не видеть слезы, которые на дух не переносил. Он тяжело дышал, все его существо переполняла ярость, затуманившая ясный разум. Но нужно было взять чувства под контроль ради себя и дочери. Потому что ситуация могла только ухудшиться, не предприми он надлежащие действия.

Все время ее отсутствия придумывавший план по спасению дочери мистер Раин медленно закивал головой. Словно этим безмолвным кивком он лишний раз подтвердил необходимость выполнить задуманное, ибо это был единственный выход из их бедственного положения. По крайней мере, ему так казалось. И казалось не зря.

Мистер Раин быстро зашагал к выходу из кабинета.

— Куда ты, отец? — спросила Анна, поглядев на него сквозь слезы.

Отец остановился и, не оборачиваясь на дочь, бросил в ее сторону:

— Исправлять твои ошибки.

Затем мистер Раин ушел. Следом Анна услышала снизу его голос, который весьма пренебрежительно приказал детям следовать за ним. Захлопнулась входная дверь, и дом опустел. В нем не было никого, кроме Анны. Воцарилась мертвая тишина.

Анна подняла с пола свиток и снова взглянула мокрыми глазами на приказ, в котором сообщалось, что ее нужно немедленно арестовать за нарушение закона. Она ударила стражника при исполнении и за это должна лишиться свободы. Также ей предъявляли обвинение в пособничестве воровству. За такое ей в лучшем случае грозила темница, а в худшем — смертная казнь. Все зависло от судьи и его решения.

Теперь была ясна причина, по которой горожане смотрели на нее так странно, испуганно.

Когда Анна поняла, что сделала, ее охватила беспомощность. Как бы она ни старалась придумать выход из ужасного положения, в голову ничего не приходило. Весь ужас состоял в том, что ее желание помочь привело ее к смертельной опасности.

— Я не знала… — Анна снова, как и вчера, припала дрожащими коленями к полу и громко зарыдала. — Я не знала…

Ее несчастный голос зазвенел в тишине, отразился от стен и выдохся, как разбитая о скалы огромная волна. Она снова плакала в той же самой комнате, но на этот раз виной всему произошедшему была она сама. И теперь ей оставалось либо смириться со своей участью, либо бороться с ней.

Огромный диск солнца медленно садился прямо в море. За окном догорал закат, опаляя края сгустившихся и потемневших облаков. Пока люди расходились по домам, опустошая улицы и переулки, Анна в беспокойстве металась из одного угла кабинета в другой.

Постоянно вглядываясь в окно, она ожидала увидеть отца. Но его все не было, а берега моря тем временем, принимая последние отсветы солнца, темнели и быстро меркли.

Как же она хотела сейчас оказаться тем покидающим мир лучом солнца, который на глазах растворялся и исчезал в темноте. Анна не знала, о чем нужно беспокоиться больше. О свитке ли с указом, лежащем на столе в кабинете мистера Раина, или об одиноких детях, которых отец увел неизвестно куда?

От тревоги сердце Анны болезненно сжалось в груди. Мысли о детях, которым она дала ложную надежду на хорошую жизнь и жестоко отняла ее у них в один миг, не утихали. Совесть периодически напоминала о себе, раздирая ее на части. Анна считала, что должна была остановить отца и обеспечить детям безопасность. Раз уж она взяла за кого-то ответственность и привела в дом, обещая помочь, то должна была принять на себя и вытекающие из этого последствия.

Однако борьба Анны с совестью была не единственной ее заботой. Затуманенный переполохом мыслей разум не содействовал беспокойному сердцу и не потакал совести, а напротив — заставлял Анну обдумывать нависшую над ее белокурой головушкой опасность. А именно — указ об аресте.

Долгое время Анна не могла свыкнуться с мыслью, что своим желанием помочь Крису и его сестре, навсегда изменила свою жизнь. Теперь стража искала ее по всему городу, чтобы арестовать и наказать за нарушение законов. Как бы она ни старалась, не могла найти выход из этой ситуации. Казалось, его просто не было, и она осталась с этим совсем одна.

Птицы перестали щебетать в листве, а тень могучей березы возле окна постепенно разрасталась, напоминая зловещую фигуру притаившегося в темноте врага. Анна уже теряла надежду. Столько времени прошло, а отец все не появлялся. Где он был и куда ушел? Одни вопросы и никаких догадок!