Наруто – Лабиринт теней (СИ) - Мухин Денис "Zang" - Страница 9

Немного привыкнув к стремительно начавшему восстанавливаться резерву и потоку чакры, что изливалась из печати, канпеки нингё злобно ухмыльнулся и медленно сложил пять ручных печатей.

— Дайники (Вторая Фаза).

В тот же момент, ситуация поменялась. До этого яростный рев гориллы, сменил свою тональность — шипы все так же продолжали лупить по монстру, вот только, бегавшие по ним разряды райтона обеспечивали куда лучшую пробиваемость и кончики на толщину пары пальцев погружались в костяную плоть, оставляя круглые раны. Ничего особого даже десятками для подобного гиганта, но когда счет шел на сотни и тысячи ударов… Очень скоро, туда-сюда летал уже изрядно обтесанный кусок кости и финал боя неожиданно приблизился к завершению. Без защиты своей техники, старший Кагуя не прожил бы в костяном лесу и пары секунд.

— Я сдаюсь! — истошный вопль от джонина не стал неожиданностью для Хисато в тот самый момент, как кусочки кости осыпались с соперника, сигнализируя окончание киндзюцу.

Он едва успел сдержать реакцию колонны, в которую впечатался теперь уже проигравший шиноби. Снаружи тоже услышали данный вопль, по опознав джонина голосу и не зная, как реагировать, ждали явления победителя. Насмешливо фыркнув, канпеки нингё перекрыл печать со своей стороны и выбравшись из безопасности колонны, занялся обратной трансформацией всей массы в костей в свою чакру, благо, процесс был давно отработан, пусть и не для подобного масштаба.

Костяной лес начал постепенно уменьшаться и спустя несколько минут, взглядам остальных Кагуя предстала в хлам перемолотая и разрушенная площадь, гордо стоявший победитель и пластом лежавшая тушка побежденного кандидата, не подававшая очевидных признаков жизни.

Обладая возможностями сенсора, канпеки нингё ощущал, что ветеран полностью пуст, с истощением чакры, но вполне жив и даже в сознании, несмотря на неподвижность, а вполне вероятные переломы и раны заживут уже через несколько дней, потому подошел к нему и подняв за шкирку как нашкодившего котенка, широко ухмыльнулся заостренными зубами на яростный взгляд.

— Ты должен мне жизнь и в качестве платы, я возьму знание этого Киндзюцу, — негромко произнес он и дождавшись утвердительного кивка джонина, понимавшего, когда следует отступить, уронил его в пыль, повернувшись к приблизившемуся старейшине.

— Победитель финального боя — Икимори Кагуя, — объявил он, цепким взглядом окинув пышущего энергией джонина и повернувшись к толпе, — приветствуйте сильнейшего! Нового главу клана Кагуя! Очень скоро, мы вновь отправимся на войну!

— Глава! Глава! Глава! — орали в исступлении однообразно перекошенные рожи со сверкающими лысинам меж дурацких косичек бантами, — Война! Война! Война!

Более благоразумные члены клана кучковались на некотором отдалении или спешно удалялись, узнав главное, но было таких весьма мало. Победно вскинув руки и смотря на беснующийся зверинец перед собой, Хисато не испытывал особой радости, прекрасно понимая, что потребуется огромная выдержка, чтобы в ближайшее время просто не перебить этот кровожадный сброд. Мысль собрать более-менее адекватных куноичи и буквально вытрахать новый клан Кагуя, зачистив всех остальных под ноль, нет-нет, да посещавшая в последние дни, выглядела все более привлекательной.

Огромная гора дел, что навалилась на меня при возвращении, уменьшалась очень медленно, несмотря на все усилия и щедрое использование каге буншинов. Особенно, когда нельзя было погрузиться в работу с раннего утра и до позднего вечера — приходилось составлять расписание, выделяя время на семью с близкими женщинами, что видели меня очень редко за прошедшие пол года с лишним и закономерно соскучились. А ведь имелись еще друзья, коллеги, ученицы и хорошие знакомые, которым непременно хотелось пообщаться и узнать, как дела.

Да я и сам не стремился ограничивать социальные контакты в это время, узнавая о том или другом шиноби, выживание или гибель которых имели для меня значение — далеко не всех записывали на монументе. Такой почести удостоивались видные личности, вроде токубецу джонинов и джонинов, а чунинов, как основных рабочих лошадок, редко когда упоминали по именам, особенно, если за ними не стояло кланов.

Собственно, именно благодаря поддерживанию контактов с коллегами, я узнал, что несмотря на увеличенное обеспечение ирьёнинов, мои комплексы печатей и проведенную Сенджу Тсунаде реорганизацию Ирьё-хан (медицинские бригады), главный госпиталь и все его отделения буквально захлебывались в огромном потоке раненых. Ситуация сложилась даже хуже, чем после прошлой мировой войны, когда качество медицинской помощи оставляло желать лучшего. Теперь Конохагакуре страдала от излишней эффективности своих ирьёнинов на поле боя — ниндзя, которым удалось сохранить жизнь и вытащить с порога смерти, нуждались в качественном лечении и длительном восстановлении. Естественно, даже с расширенной программой обучения ирьёнинов, персонала и помещений не хватало.

Дошло до того, что мне приходили запросы на восстановление в должности главврача одного из отделений на выбор, за подписью самой принцессы Сенджу, несмотря на наши крайне натянутые личные отношения с ее стороны. Естественно, я отказывался, так как мне хватало курирования собственной клиники.

Собственно, как рассказывал Шенесу, возвращаясь с регулярных собраний Совета, сложившееся положение с ранеными отражалось и на бюджете селения — слишком многим бойцам, оказавшимся не пригодными для дальнейшей службы без получения качественной медицинской помощи, приходилось назначать хотя бы минимальное денежное содержание, чтобы калеки смогли дожить до момента получения этой самой помощи и другого варианта не имелось — после войны был на счету каждый чунин. Скопившихся и продолжавших приходить миссий имелось буквально больше, чем активных бойцов, способных взяться за их выполнение.

Даже по самым примерным подсчетам знакомых коллег из главного госпиталя, очередь пациентов оказалась расписана на ближайший год, если не больше. Стоит ли удивляться тому, что застрявшие на больничном ниндзя, имевшие кое-какие запасы на чёрный день, предпочли искать помощь на стороне, чем ожидать своей очереди демонову кучу времени, теряя форму, стабильный доход и прозябая на крохотное пособие.

Собственно, я и сам немало поспособствовал подобному положению дел, не ленясь навестить клоном семейных знакомых и прямо предлагая воспользоваться услугами клиники в кредит или взять денег на лечение у меня без всяких процентов — с постоянным притоком финансов от Акиры и собственными контрактами на поставку от селения, я мог себе позволить куда более значительные траты, чем нескольких миллионов рё. Даже с учетом постоянной поддержки приютов, ставшей влетать в копеечку после войны, за счет увеличения количества проживавших там сирот примерно в полтора-два раза. По самым последним подсчётам, мое состояние насчитывало около сорока миллионов на виду и больше двухсот пятидесяти с учетом всех клонов, выводя в сотню наиболее богатых людей в Хо но Куни. С конца списка. Сидеть на золоте как сыч не имело смысла, ведь семья с любовницами были обеспечены на десятилетия вперед, даже если не следить за расходами, так почему не помочь хорошим людям?

Дни пролетали мимо почти мгновенно и не успел оглянуться, как наступил четверг, на который договаривался встретиться со змеиным саннином. Позавтракав рано утром с Саей, я собрал множество подготовленных папок с записями по тем или иным экспериментам, включая и Сейши но Ибуки (Дыхание Юности), которые планировал показать/обменять с коллегой, прихватил к ним свитки с материалами и поспешил к официальной лаборатории ученого, где проходили все наши встречи и совместные работы. Я не сомневался, что Орочи проводил многие свои исследования вдали от любопытных глаз, вот только, без постоянных инспекций стариков и нормальной фуин защитой от меня, все больше времени проводил именно в ней, если судить по докладу приставленного теневого шпиона.