Второй шанс для предателя. Понять? Простить? Начать сначала? (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka" - Страница 22

— Она с ума от радости сойдет, когда тебя увидит!

Отстранившись, он пристально осмотрел Стасю, после чего резюмировал:

— Повзрослела! Еще больше похорошела!

— Спасибо, — улыбнувшись, она протянула ему пакет с гостинцами. — Это вам!

— Не стоило тратиться, — Сергей Алексеевич по-отечески похлопал ее по плечу, но подарок все же принял. — Идем в дом. Нечего на морозе стоять.

Придержав дверь, Сергей Алексеевич пропустил Стасю внутрь. В прихожую. Как истинный джентльмен, помог раздеться и сам убрал в шкаф ее пуховик.

— Погоди-ка! — протянул задумчиво, выискивая что-то в высокой узкой тумбе.

Стася молча кивнула, с плохо скрываемым любопытством озираясь по сторонам. Жадно выискивая любые изменения, произошедшие с жилищем бывших свёкров за годы ее отсутствия. Но… их не было. Изменений.

Все выглядело в точности так, как Стася помнила. От того и комок в горле разрастался все больше и больше. От того и в глазах предательски щипало.

Тем не менее, она улыбалась, настойчиво игнорируя свои чувства и эмоции.

Терпеливо ожидала, когда Сергей Алексеевич закончит поиски.

Наконец, выудив что-то из тумбы, мужчина небрежно захлопнул дверцу.

— Вот, держи дочка, — протянул ей нечто розовое и пушистое. — Тапки твои!

У нее дрогнули пальцы, когда она приняла из рук Кострова свою обувь.

Странные ощущения обрушились на нее в тот миг. Как и миллион вопросов, терзающих сознание:

«Почему? Почему они не выбросили их? Зачем хранили? Я ведь ушла! Развелась с их сыном! Перестала быть частью их семьи! Так зачем же?»

Ответов не было. Догадок тоже. С глухо колотящимся сердцем, Стася наспех обулась, буквально запрещая себе думать о прошлом и оглядываться назад.

По крайней мере сегодня. По крайней мере сейчас. В такой важный момент.

Однако, чутко уловив перемены в ее настроении, Сергей Алексеевич взял ее за руку. Трепетно сжал дрожащие пальцы в своих теплых ладонях и заявил:

— Есть в жизни неизменные вещи, Стася. Наш дом — твой дом... в их числе.

— Сергей Алексеевич…

Он крепче сжал ее руку, призывая к молчанию. Сам же продолжил:

— Я понимаю, как тебе сейчас трудно. Понимаю, как адски тяжело. По глазам вижу. Все вокруг о прошлом напоминает. Будоражит. Старые раны бередит. Ты с самого начала знала, что так будет. Знала, и все же приехала. Не побоялась. Я горжусь тобой! Ты очень сильная и храбрая девочка, Стася!

— Нет, — от досады она сжала губы в тонкую линию. — Я никогда не была храброй. Сильной — да. Жизнь заставила. Но храбрости во мне — кот наплакал. Если бы не Галина Петровна, я… я ни за что не вернулась бы!

На ее ответ мужчина отреагировал молчанием. Затем, сдержанно кивнул:

— Я отнесу гостинцы на кухню и чайник поставлю. Почаевничаем чуть позже. А ты проходи. Галочка в нашей спальне. Отдыхает под присмотром сиделки.

— Хорошо. Идемте.

— Стасенька?

Сделав шаг вперед, она остановилась.

— Да, Сергей Алексеевич?

— Я не говорил ей, что ты приехала, — признался Костров, тепло улыбнувшись. — Не хотел обнадеживать ее раньше времени. И с тобой сейчас не пойду. Ступай одна. Пусть мгновения этой встречи принадлежат лишь вам двоим.

Благодарно улыбнувшись ему, Стася побрела в сторону хозяйской спальни.

Где та располагалась, она прекрасно знала. Но врываться в нее не спешила. Собиралась с мыслями и попутно осматривала до боли знакомые комнаты.

У Костровых был большой дом. Просторный. Светлый. Двухэтажный. Прежде здесь витала аура безмятежности и счастья. Теперь в его стенах Стася ощущала лишь вселенскую грусть. Впрочем, дом тут был не при чем.

Никто не виноват в раздрае, творившемся в ее душе. Только она сама.

Тяжело вздохнув, взывая к последним крупицам самообладания, Стася застыла у нужной двери. Досчитав до десяти, в надежде успокоиться, натянула на лицо дежурную улыбку и решительно постучала в дверь.

— Входите-входите, Сергей Алексеевич, — донесся до нее незнакомый женский голос. — Все процедуры на сегодня уже успешно завершены.

Набрав воздуха в грудь, Стася шагнула внутрь и… замерла на пороге, увидев Галину Петровну в кровати. Она сидела, прислонившись спиной к высокому изголовью, утопая в подушках. Бледная. Осунувшаяся. Ослабленная.

Пустым потухшим взглядом бывшая свекровь смотрела на свою сиделку, читающую ей какую-то книгу. Но взгляд ее оставался пустым и потухшим ровно до тех пор, пока Стася не обозначила свое присутствие коротким:

— Доброго дня, Галина Петровна!

Вздрогнув, как от удара хлыстом, она чуть заторможенно посмотрела на нее.

А потом вдруг, начала судорожно всхлипывать, жадно хватая воздух ртом. Время замедлилось, как только их взгляды встретились. Как только Галина Петровна узнала ее. Как только осознала, что она реальна — из плоти и крови.

— Ста… Стася? — резанул слух ее слабый шепот. — Де… девочка моя?

Она обещала себе, быть сильной. Обещала не поддаваться эмоциям. Но даже ответить на банальный вопрос оказалась не в состоянии. Лишь кивнула, сражаясь за дыхание. От увиденного у нее в душе что-то надломилось.

Особенно, когда Галина Петровна, прилагая серьезные усилия, воскликнула:

— Стася!

Это и стало точкой невозврата для нее. Поддавшись порыву, она сорвалась с места и ринулась к Костровой. Проворно забралась на кровать с ногами, доползла до Галины Петровны и крепко обняла ее. Бросилась в объятия бывшей директрисы их детского дома, бывшей свекрови и… женщины, заменившей ей мать. Стискивая ее, что есть мочи, Стася повторяла про себя:

«Не плакать! Не плакать! Не плакать! И плевать, что сердце рвется на куски. Плевать, что в груди все огнем полыхает. Просто… не смей реветь!»

И отчетливо ощущала, как женщина в ответ прижимает ее к себе здоровой рукой. А еще… отчаянно старается обнять и… пострадавшей. Той, что почти ее не слушалась. И все это время Галина Петровна шептала лишь одно:

— Стася… дочка… неужели это ты?

— Я, — вторила ей девушка, поглаживая ее по плечам. — Примчалась, как только смогла. Как же так, Галина Петровна? Как же так?

— Да кто ж его знает, милая? — отозвалась женщина еле слышно.

Она говорила невнятно, съедая некоторые окончания. Ее язык заплетался, как у пьяной. Но Стася понимала каждое сказанное ей слово. — Внезапно все случилось. Прихватило. Но если такова цена нашей встречи, что ж… пусть!

— Даже в шутку так не говорите! — возмутилась Стася, отстраняясь.

— Какие уж тут шутки?

— Очевидно, что дурные, Галина Петровна!

Слабо улыбнувшись, глядя на нее с затаенной тоской, она произнесла:

— Как же я рада… тебя видеть! Как же я скучала!

— И я, — сокрушенно призналась Стася. — Мне очень не хватает вас.

— Ох, милая, — явно на эмоциях, сама того не замечая, женщина вновь попыталась обнять ее… обеими руками. — Скажи, что вернулась! Скажи, что приехала насовсем! Скажи, что мы больше никогда не потеряем тебя!

— Не могу, — мягко отстранилась девушка. — Там у меня… новая жизнь. Новый дом, семья. Рано или поздно, мне придется уехать. Но не все так плохо. У нас есть месяц. Целый месяц! Я буду приходить к вам каждый день. Либо через день — как получится. И сделаю все от меня зависящее, чтобы поставить вас на ноги! Чтобы вновь увидеть перед собой ту сильную целеустремленную женщину, которая всегда была моей путеводной звездой! А потом…

Стася осеклась, лихорадочно подбирая слова. Шумно сглотнув, продолжила:

— Как только вы достаточно окрепнете, я познакомлю вас кое с кем.

— С кем же? — прозвучало взволнованно. — Со своим новым избранником? С тем, с кем начала жизнь с нуля и создала новую семью?

— Нет, — улыбнулась Стася, крепко сжимая ее руку. — Нет у меня никакого избранника. И не было никогда. Зато у меня есть…

— Погоди, — насторожилась Галина Петровна. — Как это, нет? Я… уверена была, что ты живешь с мужчиной. Думала, ты просто говорить мне об этом не хочешь. Из-за Яна. Думала, стесняешься или не считаешь нужным — твоя ведь личная жизнь. Я думала, что у тебя есть крепкое надежное плечо рядом! Думала, что вы с ним — полноценная семья! Думала, что твой новый мужчина тебя содержит и всем обеспечивает! Ведь ты… говорила, что ни в чем не нуждаешься. От помощи нашей всегда отказывалась. Я и не настаивала. Думала, ты своего нового избранника обижать не хочешь, принимая деньги от семьи бывшего мужа. Думала, ты от него родила! А теперь ты говоришь…