Измена. Серебряная Принцесса (СИ) - Ли Стеффи - Страница 3

— Вячеслав! — недовольно шепчет на него мачеха.

— Как она себя чувствует? Он как следует её осмотрел? Не халтурил?

— Конечно, Аристарх Вениаминович, как следует осмотрел Северину. И не раз заметил, что ей нужен полный покой. Полный.

— Папа, — тихо выдыхаю вместе с огнем, который поднимается из горла.

— Деточка моя, — он тут же садится на кровать подле меня.

Берет мою ладонь в свою. Целует. Целует. Целует.

— Ты чего это вздумала устраивать прогулки без зонта? — стараясь звучать беспечно, говорит отец. — В могилу меня хочешь свести?

— Слава, — вновь раздаётся недовольный голос Констанции.

— Я со своей дочерью сам разберусь. Я всего лишь хочу донести до ребенка, что ее родитель волнуется. И что так поступать не следует. — в словах отца ощущаются вкрапления железа.

— Конечно. — с усмешкой отвечает его новая жена. — Это ведь твоя дочь. Не смею вмешиваться.

Она отступает к окну, а папа снова принимается целовать мою руку.

— Это безответственно, Севушка. Не только по отношению к своему организму, но и к окружающим любящим тебя родным людям. Или я в чем-то не прав?

— Прости меня, пожалуйста, папочка. — сжимаю пальцами его запястье. — Но только не наказывай, Николая. Это все моя вина. Моя…Но я обещаю. Обещаю, что больше не буду так делать. Мне просто очень хотелось прогуляться под дождем. Сама не знаю, как так вышло. Прости.

— Севушка, девочка моя. А почему ты уехала с той вечеринки? Что-то произошло? — ласково спрашивает папа и щурит глаза, — Николай сказал, что ты там от силы минут пятнадцать пробыла.

— Нет, ничего. Просто ты оказался прав. Там было совсем не интересно. — стараясь вытеснить из голоса всякое волнение, отвечаю я.

— А я говорил, что не стоит ездить на вечеринки к недрагоценным, дочь. Не просто так не пускал тебя на сборища ко всякому сброду… — он не договаривает. — Это совсем не твой уровень, Севушка, не твой. Пойми ты уже, наконец.

Молча киваю, хоть и не согласна с ним. Мне никогда не удастся разрушить убеждения отца. Общество разделено на аристократов, чьи дома относятся к драгоценным металлам, и простой народ. Однако я не считаю, что дружбу и общие интересы можно найти только среди представителей своего круга. Папа такие взгляды не одобряет, потому я стараюсь с ним не спорить.

Вуз, в котором я учусь, числится в списке лучших в стране, но попасть в него может лицо любого сословия.

Папа вначале желал отправить меня в Алмазный, тот лишь для драгоценного общества. Но я на протяжении нескольких лет упрашивала его позволить мне подать документы в Малахитовый Дворец. Ведь именно там в свое время училась моя мама.

Довольно долгое время он не соглашался, но в итоге все же сдался и разрешил. Моему счастью в тот день не было предела.

— А твой этот женишок, что же, тоже там был?

От его вопроса мне становится дурно. Пожалуйста, только не сейчас. Пожалуйста, я не готова говорить об Андрее.

Но неожиданно в кресле, на котором сидит Констанция, раздается шуршание.

— Слава, не следует ли нам оставить Северину одну, раз она собирается поспать? Аристарх Вениаминович сделал ей укол и строго велел не беспокоить, обеспечив полный покой. — сказав это, она не дожидается ответа отца.

Бесшумно поднимается и покидает комнату.

Папа прикладывает мою ладонь к своей щеке.

— Конни права. Отдыхай, дочка. Поправляйся как можно скорее. И ни о чем не…

— Николай…— шепчу я.

— Нашла из-за чего переживать. Не уволю я старика. Ты, главное, не волнуйся о пустяках и отдыхай.

Наклонившись, он целует меня в щеку, а затем встает и уходит вслед за мачехой.

Бросаю взгляд на окно. Дождь все также барабанит в стекло. Врезается в преграду и грустно сползает вниз. Он так безнадежно одинок. И кажется, никто в целом мире не способен ощутить его глухое кромешное одиночество. Никто, кроме меня.

Очередная неделя проходит, как в вязком тумане. Симптомы болезни отступили на третий день, но желания встать с постели с тех пор так и не возникло.

Ничего не хочется. Время превратилось в черепаху. Мечты — в груды пепла.

Даже приемы пищи сродни пыткам. Мачеха преобразилась в инквизитора. Она

каждый раз лично заходит в мою комнату и строго следит за тем, чтобы я поела. Проявляет мнимую заботу.

— Поругалась с Андреем? — в один из своих надзирательных визитов интересуется она.

На ней темно-зеленый халат в мелкий цветочек, светлые волосы собраны в высокий хвост. Неизменна лишь броня безразличия в голубых глазах.

Ничего не отвечаю. Молча отодвигаю от себя тарелку и перестаю насильно впихивать в себя рисовую кашу.

В последующие приходы она ничего не спрашивает. Только раз тихо произносит:

— Все наладится, Северин. Помни, что в твоей крови серебро.

Но в ее словах я остро ощущаю затаенную усмешку, обернутую в равнодушие.

Сидя на кровати, бесцельно смотрю на противоположную стену и вновь задаюсь неразрешимым для себя вопросом.

Почему папа на ней женился?

Почему после смерти мамы он взял в жены ее дальнюю родственницу?

Ну и что, что она отдалённо напоминает маму. Какими-то общими чертами они с ней похожи, да. Но ведь это лишь внешнее сходство, не более того. Мама была другой. Намного лучше. Совершеннее. Во всем.

*

Стоя перед зеркалом, придирчиво изучаю свой наряд. Я выбрала закрытое черное платье с расклешенной юбкой и уложила волосы в аккуратный пучок.

Безуспешно убеждаю себя, что потеря пары килограмм при моем худощавом телосложении не так сильно бросается в глаза. Девушка из отражения криво усмехается в ответ.

Темные круги под глазами тщательно спрятаны под слоями консилера. Первый раз в жизни я использовала розовые румяна, чтобы хоть как-то приглушить бледность лица. Вроде бы у меня получилось. Или это снова самовнушение?

Сегодня должны начаться съёмки дипломной работы Андрея. Еще недавно я с замиранием сердца ждала этого дня. Волновалась, подолгу репетировала и не верила, что главная роль моя. Одна только эта мысль порождала в теле волны бесконтрольной радости.

А сейчас — пустота. Сквозняк. И река печали, в которой запросто можно упасть на самое дно.

Нет никакого желания куда-то идти. Тем более нет желания идти туда. Как мне себя вести? Смогу ли я остаться спокойной и не выдать всю ту горечь, которая засела на сердце?

Несколько раз я предпринимала попытки написать кому-нибудь из группы, что вряд ли приеду. Находила тысячи причин вежливо снять с себя награду, превратившуюся в тяжкое бремя. Пальцы быстро печатали сообщение, а потом так же быстро его стирали. Раз за разом. Снова и снова. Но так и не решились нажать на заветную кнопку «отправить».

От папы я часто слышала, что нельзя смешивать работу и личную жизнь. Он говорит, что это в высшей степени не профессионально.

Получается, если я откажусь от проекта — поступлю плохо. К тому же подведу остальную команду.

Да, всем известно, что на роль меня утвердил сам Андрей. Но я не имею права вымещать свою злость таким некрасивым образом. Не могу подставлять под удар других, никак не связанных с нашими с ним отношениями, людей.

— Ты сегодня куда-то едешь? — удивлено замечает папа за завтраком.

— Сегодня первый день съёмок «Зимней Принцессы», — не отрывая глаз от тарелки с омлетом, отвечаю я. — Помнишь, я тебе как-то рассказывала...

— Это разве не работа этого твоего дешевого женишка? — брови отца сталкиваются в недовольстве.

— Его.

Я сотни раз просила не называть так Андрея, но папа никогда не слышит меня. Он то и дело использует это уничижительное слово, когда говорит о нем.

— И ты поедешь?

— А что такого? — решаюсь поднять взгляд, но отец только ухмыляется.

— Я не вчера родился, дочь. По твоему поведению понял, что между вами что-то случилось. Вот скажи, он хоть раз навестил тебя во время твоей болезни? Хоть бы цветы прислал или открытку. Или даже на это денег не хватает? И за этого жалкого слюнтяя ты собираешься выходить замуж?