Покорение стихий (СИ) - "Катарис" - Страница 62

— Нет, — соврала я.

— Понимаю, — протянула Дора. — Вот-вот начнутся каникулы, а я им совсем не рада.

— Почему? — поддержала диалог я, лишь больше не слышать пустых оправданий Коры.

— У меня же свадьба в субботу, — всё-таки подала голос Кора.

— Поздравляю, — на автомате ответила я. — То есть, прости, жаль, конечно.

Зачем я перед ней извиняюсь? Прямо тошно от того, насколько я ничтожна!

— Помнишь, ты обещала помочь? — оживилась Кора, а её виноватый взгляд вдруг заискрился озорным огнём.

— Я? — я поперхнулась слюной.

— Ну, вчера в ресторане. Неважно, — отмахнулась Кора. — У нас с Дорой есть гениальная идея!

Вся её идея заключалась в бессмысленном побеге прямо из-под венца. Естественно, мне в блестящем и выдающемся плане близняшек отводилась главная роль пособника Коры. Ведь Дора не может помочь своей родной сестре скрыться — это обязательно должна делать я — мечта, а не подруга!

— Всё понятно? — переспросила Кора.

Я кивнула.

— Отлично! Я рассчитываю на тебя.

Кора посмотрела на меня самыми невинными глазами, полными надежды и веры: разве я могу отказать?

Дав близняшкам второй шанс на дружбу, возможно, снова поступила глупо, но я, наконец, успокоилась. Если мне всё равно осталось жить не больше двух месяцев, то зачем раскидываться теми, кому я не безразлична — по крайней мере, мне бы хотелось так думать.

Кора действительно не забыла об обещании и после ужина затащила меня в свою комнату, где вручила тридцать золотых и коробку конфет в качестве компенсации морального вреда. Я же так и не рассказала о кошмаре, творившимся вчера за стенами кабинета управляющего «Астории» — мы с Корой только помирились, не хочется портить такой трогательный момент пересказом похабных шуток Макса.

Поднявшись в себе, я подложила горсть золотых к своим жалким медякам и съела все конфеты, из подаренной Корой коробки — пусть хотя бы они подсластят мой вечер разочарований, раз жизнь кормит меня только дерьмом.

Этой ночью я не видела снов, потому что так и не сомкнула глаз: я лежала, смотря в потолок, не в силах перебороть тревогу, клокочущую в животе.

Едва первые лучи солнца пробрались в мою комнату, я спрыгнула с кровати и начала активно собираться на занятия. Пусть за эти выходные я ни разу не взяла в руки учебник, а названий пропущенных тем из-за дополнительных занятий с Фаром даже не знала, я всё равно чувствовала, что сегодня мне обязательно повезёт. Не может вся жизнь быть угольно-чёрной: за каждой тёмной полосой непременно следует светлая, а моя белая полоса начинается сегодня — я это чувствую.

Приведя себя в порядок, я обратилась к подозрительно молчаливому пауку:

— Око, пока я не ушла, не хочешь поговорить?

Паук не ответил. Ладно, значит, белая полоса начнётся не с примирения с ним.

Я отмахнулась от печальных мыслей и открыла дверь в коридор — на полу меня ждал очередной красный конверт. Я недовольно сморщилась, но открыла добровольно-принудительное приглашение от Господина Арона. Что ж, надеюсь, он так же, как и я, уже не спит, потому что опаздывать на «Историю Сидона» я не планирую — как же многоуважаемая Госпожа Родос переживёт моё отсутствие на её драгоценном уроке? Я улыбнулась сама себе и пошла в главный корпус.

Конечно, день везения никогда не начинается со встречи с великим и ужасным ректором самой крутой Академии страны, потому, поцеловав закрытую дверь кабинета Господина Арона, я в наилучшем расположении духа направилась в столовую. Уж еда меня точно не разочарует! Что там у нас сегодня? А, квашеная капуста. Ну, ничего — у меня есть ещё целый день для свершения чего-то великого!

На меня редко снисходит озарение, но один важный вывод сегодня я всё-таки сделала: что-то хорошее «Историей Сидона» не назовут. Почему? Да хотя бы потому что Госпожа Родос едва зашла в аудиторию, как, заметив меня, гневно прищурилась и громко объявила, что она, видите ли, не сова! Неожиданное признание, я бы даже сказала, весьма эксцентричное, если бы эти слова не адресовались мне, о чём я, естественно, догадалась не сразу.

Сперва многоуважаемая профессор потребовала от меня конспект пропущенных тем, которого, конечно, не нашлось. Затем Госпожа Родос прилюдно отчитала меня за беспечность, вручила записку с выговором и отправила к ректору. Вот и пазл сошёлся: за время завтрака Господин Арон каким-то чудом встретился с преподавателем «Истории Сидона» и попросил её пригласить меня в его святая святых.

Я сдержанно извинилась перед Госпожой Родос за невыполненное задание и направилась навстречу неприятному разговору с главой Академии. Почему неприятному — кажется, мой заряд оптимизма исчерпан, и я уже ничего положительного сегодня не жду.

— Можно? — я просунула голову в приоткрытую дверь кабинета ректора.

— Вы уже наполовину вошли, — констатировал Господин Арон.

Я восприняла его ответ как разрешение и, спрятав руки за спину, неуклюже протиснулась внутрь.

— Вызывали? — я нарушила тишину первой.

Ректор прошёлся по мне оценивающим взглядом и, цокнув губами, пренебрежительно спросил:

— Вы отдать мне ничего не хотите?

Я мотнула головой, но вдруг вспомнила — выговор! Откуда он узнал?!

— Простите, — я положила записку от Госпожи Родос к нему на стол.

Арон лениво пробежался глазами по жалобе профессора и заключил:

— Кажется, вы не дорожите своим местом в СиЛ…

— Дорожу, — машинально ответила я.

— Это был не вопрос.

Я прикусила язык и склонила голову, чтобы ненароком не взболтнуть лишнего.

— Потрудитесь объяснить… — Арон включил строгого ректора и начал воспитательную беседу.

Да уж, содержание его монолога оказалось весьма предсказуемым. Глава Академии напомнил, что его изрядно беспокоят как моя амнезия, ставшая последствием сдачи условного экзамена, так и мои оценки. Хотя насчёт последнего — не знаю, что ректору не понравилось. Конечно, Арон закидывал меня каверзными вопросами, чтобы убедиться, что память ко мне не вернулась. Я же выкручивалась как могла: даже призналась, что мне удалось восстановить бессвязные обрывки прошлого, типа имён моих одногруппников и короткого пути к полигону. Глаза ректора пылали недовольством — его мой ответ не просто не устроил, а скорее даже взбесил. Что поделать — Око советовал врать до конца, а я послушная девочка.

Разве ректор может называться ректором, если бы он забыл про назначенного им мне личного репетитора в лице достопочтенного Фарлага? Конечно, нет! Арона безумно интересовали мои результаты в стихийности, но благо на месте он мои успехи проверять не стал — пообещал после осенних каникул первым делом устроить мне повторный экзамен, брр.

Кстати о каникулах, скорей бы уже — эти пять дней до законных выходных, чувствую, дадутся мне с трудом.

— И, учтите, больше никаких разбитых митиков! — вырывая меня из размышлений, пригрозил мне пальцем Арон.

Я активно закивала: соглашусь на всё, лишь бы поскорее отсюда уйти.

Высказав ещё десяток мелких замечаний, которые, к слову, после субботнего приключения совершенно меня не заботили, ректор повторил слова о грядущей проверке моих способностей и возможном исключении из СиЛ, а затем отпустил на уроки. Как жаль, что отчисление из Академии меня больше не пугает: за последние несколько недель случились вещи пострашнее.

Вдохновлённая искусно прочитанной ректором лекцией, я неспешно брела в сторону учебных аудиторий по заполненным адептами разных курсов коридорам. Вдруг за спиной раздались новые шепотки и смех — я думала, что слух о моём якобы романе с Фарлагом перестал быть яркой новостью — что на этот раз? Меня уже достали сплетни!

Ей-богу, в Академии все люди учатся наравне с высшими, а ведут себя не лучше деревенских свиней, которых наш сосед в Валиире сначала полгода откармливал, а потом пускал на сало. Адепты СиЛ такие же: с юности отъедаются домыслами и клеветами, чтобы, повзрослев, плести интриги и заговоры на профессиональном уровне.